Меркантилизм идеологов второй процедура загробного судопроизводства
Неспособность жреческих коллегий разных религиозных центров прийти к консенсусу, в частности, при выработке единых и непротиворечивых представлений о загробной жизни египтян, о чем речь шла ранее, в полной мере проявилась и в процессе создания собственной процедуры загробного судопроизводства, предназначенной, исключительно, для извлечения финансовой выгоды заупокойного бизнеса. Как закономерный результат этого, концепция загробного суда в религии Древнего Египта была представлена аж тремя вполне самодостаточными для вынесения вердикта суда процедурами загробного судопроизводства, включая психостасию, которые каким-то удивительным образом сосуществовали равноправно, и более того – представляли в своей совокупности единую концепцию (картину) загробного суда.
В конечном итоге, усилия лишь двух религиозных центров на этом поприще увенчались успехом, пополнив концепцию загробного суда двумя своими вариантами загробного судопроизводства, которые, фактически, дублировали друг друга, отличаясь лишь составом богов судилища. Формально, оба эти варианта соответствовали одной и той же процедуре судопроизводства, основанной на обязанности подсудимого (усопшего) произнести перед богами загробного судилища «негативную исповедь», в которой он заверяет судей в своей невиновности по каждому из 42–х её пунктов.
С одной стороны, это свидетельствовало о наличие консенсуса между религиозными центрами, взявшими на вооружение в качестве процедуры загробного судопроизводства идею произнесения усопшим «негативной исповеди», а также ограничив её 42-мя пунктами. С другой стороны, многовариантность этой процедуры судопроизводства, связанная с разным составом богов судилища, свидетельствует о конкуренции между наиболее влиятельными религиозными центрами, ставленниками которых и стали два состава богов судилища в царстве мертвых.
Как отмечает Коростовцев М. А., лишь «во времена Нового царства (1580 – 1085 гг. до н. э.) стабилизировалось и стало популярным учение о загробном суде над умершими», когда и вошли в повсеместное употребление заупокойные тексты «Книги мертвых».
В 125-й главе «Книги мертвых» приводится описание процедуры загробного судопроизводства, основанной на произнесении «негативной исповеди» подсудимым перед двумя составами богов судилища царства мертвых:
«Покойный входит в чертог Правосудия и произносит сначала пред Ра и его Эннеадой … речь, в которой уверяет, что он не творил таких–то и таких–то грехов, потом делает то же перед 42 судьями, из которых каждый ведает особым грехом». (1)
Рис. Два варианта первого состава богов судилища при их разной численности: judgement_V1 и judgement_V1.2
Первый состав богов судилища представлен в основном главными богами Гелиополя (эннеадой), включая бога Ра, из чего можно предположить, что его авторство принадлежит жреческой коллегии Гелиополя.
Число богов судилища первого состава могло варьироваться, в чем можно убедиться, сравнивая приведенные выше два их варианта. Некоторая вариативность численности первого состава богов судилища, присутствующая на разных изображениях загробного суда «Книги мертвых», позволяет предположить, что существовали и другие вариации численности первого состава богов судилища, индивидуализированные в тех или иных религиозных центрах (номах).
Вполне возможно, что в подобных случаях первый состав богов судилища, обязательно включавший в себя богов Гелиополя, был дополнен главными местными богами номов. Наличие подобной тенденции вполне объяснимо и оправдано, поскольку местные боги (города) были приоритетны для жителей нома в их повседневной жизни, поэтому они имели и «полное моральное право» выступать в роли богов судилища в царстве мертвых, наравне с богами Гелиополя. Подтверждение этому можно обнаружить и в содержании отдельных пунктов «негативной исповеди», касавшихся почитания местного (городского) бога, участие которого в составе загробного судилища также предполагалось:
– «я не предавался прелюбодеянию в святилище моего городского бога;» (из «Книги мертвых» времен XVIII династии)
– «(Я) не относился с презрением к богу моего города». (из папируса «Книги мертвых» фиванского писца, Ани)
Это свидетельствует о влиянии религиозно-номового сепаратизма на представления жителей нома об участии верховных богов нома (города) в загробном суде над ними.
Рис. Второй состав богов судилища, judgement_V2.
Второй состав богов судилища представлен 42-я демоническими существами, каждое из которых «ведало» своим грехом из перечня пунктов «негативной исповеди».
Идентифицировать принадлежность этих судей к какому-то религиозному центру представляется делом затруднительным. Не исключено, что этот состав богов судилища стал результатом консолидации усилий нескольких религиозных центров в качестве компромиссного варианта, ставшего актуальным благодаря канонизации числа пунктов «негативной исповеди», равных 42-м.
Для пущей острастки «подсудимых», неискушенных в нюансах заупокойного бизнеса, каждый из 42-х пунктов «негативной исповеди» оказался в ведении отдельной демонической сущности, «обряженной в мантию судьи». Для дельцов же заупокойного бизнеса такой многочисленный состав богов судилища имел своё финансовое обоснование – «подмазать» надо было каждого!
Канонизация числа пунктов «негативной исповеди», равных 42-м, тем не менее не подразумевала канонизации конкретики содержания каждого из них, оставляя возможность разным религиозным центрам на свое усмотрение составлять список нравственных и ритуальных грехов, актуальных для своего нома. В результате этого разные варианты «негативной исповеди» не идентичны в полной мере по своему содержанию.
Таким образом, эти оба состава богов судилища реализовывали собой вторую процедуру загробного судопроизводства (произнесение «негативной исповеди»), которая и предусматривала возможность магического воздействия на судей со стороны подсудимого, как механизм скрытого коррупционного вмешательства дельцов заупокойного бизнеса в процесс вынесении вердикта о невиновности подсудимого (усопшего).
Так что Коростовцев М. А., делая акцент на «возможности магического воздействия на суд со стороны подсудимого», прав лишь отчасти, потому что лишь вторая из двух процедур загробного судопроизводства предусматривала возможность магического воздействия подсудимого на судей, и лишь она принадлежит теологам религии Древнего Египта. Восхищаться же тем, что она реализует собой «идею загробного суда, основанного на нравственных принципах, (принимая во внимание его уточнение – даже при возможности магического воздействия на суд со стороны подсудимого»), вообще как-то странно, и это, мягко говоря. Поскольку это «изобретение» дельцов заупокойного бизнеса аморально в своей основе как раз из-за присутствия «возможности магического воздействия на суд со стороны подсудимого», как коррупционного механизма влияния дельцов заупокойного бизнеса на вердикт загробного суда. С таким же успехом можно восхищаться идеей загробного суда в Христианстве, основанного на нравственных принципах, оттеняя её аморальностью торговли индульгенциями в Римско-католической церкви.
По предположению египтологов, которое транслирует М.А. Коростовцев:
«На представление о загробном суде, несомненно, наложили отпечаток реальные земные нравы, в том числе судебные – процветающая среди судей коррупция. Об этом свидетельствует замечательная молитва верховному богу Амону (папирус Анастаси II, XIII в. до н.э.): «Амон, отверзни ухо свое (8,6) тому, кто одинок в суде, кто беден, а не богат. Когда суд отбирает у него серебро и золото (8, 7) для писцов, циновку и одеяния для чиновников, Амон может воплотиться в везира (9, 1), чтобы освободить бедняка, и бедняк может быть освобожден: бедность может превзойти богатство». (1)
Если руководствоваться этим предположением, которое далеко небесспорное, то меркантилизм дельцов заупокойного бизнеса не нашел ничего лучшего, чем позаимствовать из повседневной практики светского судопроизводства коррупционный механизм вынесения приговоров, заключавшийся в банальном подкупе судей.
Этот коррупционный механизм влияния дельцов заупокойного бизнеса на решение загробного суда был завуалирован, приобретя «благопристойный» вид, посредством привлечения Всесильной магии. В результате чего, усопший (в роли подсудимого) становился обладателем тайных имен богов судилища, дескать, чтобы обезоружить их против себя, сделав покладистыми при вынесении оправдательного вердикта:
«Умерший, ссылаясь на знание имен судей, делает их для себя безопасными и превращает свои оправдания в магические формулы, заставляющие признать его невиновность». (1)
Коррупционный механизм воздействия подсудимого на судей был до безобразия прост, как и все «гениальное» из разряда меркантильного, и в несколько утрированном виде (сообразно предположению М.А. Коростовцева), приближенном к житейским реалиям египетского общества, заключался в следующем:
Если подсудимый, в обязательном порядке обращаясь к каждому из судей, называл его «тайное» имея, то услышав свое имя, судья понимал, что подсудимый уже «занес необходимую сумму на его личный счет». Лишь таким образом он и мог получить тайное имя судьи, в чем судья и убеждался, когда слышал от подсудимого свое тайное имя.
Да это просто высший пилотах закулисного влияния на решение судей того времени, не уступавший ни в чем современным коррупционным схемам, что может свидетельствовать о «высочайшем» уровне развития судебной системы в Древнем Египте, конечно в том случае, если М.А. Коростовцев прав в своем предположении.
В наше время в роли подобных посредников часто выступают адвокаты подсудимых, однако дельцы заупокойного бизнеса были куда более изобретательны, заблаговременно получая мзду от клиентов в виде оплаты своих услуг по предоставлению, исключительно, для усопшего списка тайных имен судей царства мертвых, перед которыми ему предстояло произносить «негативную исповедь». Все это было благопристойно обставлено во времена Нового царства в виде заупокойных текстов «Книги мертвых»:
«Если в 125-й главе «Книги мертвых» очень важную, можно сказать основную, роль играет загробный суд, основанный на нравственном принципе, то магия, пронизывающая всю «Книгу мертвых», в этой главе призвана не допустить неблагоприятного для умершего приговора суровых загробных судей». (1)
Можно смело констатировать наличие в религии Древнего Египта времен Нового царства (1580–1085гг. до н. э.) прототипа Римско-католических индульгенций (папских отпущений) времён бойкой торговли ими в XVI веке. Они, в частности, открывали врата христианского рая (Царствия Небесного) перед теми, чьи души отбывал наказание в Чистилище, и чьи родственники проявили трогательную заботу о спасении их души, прикупив специально предназначенную для таких случаев индульгенции. В то же время, регулярное приобретение индульгенций католиками, позволяло им очиститься от своих грехов и примириться с Богом в надежде после смерти вознестись на Небеса, как желанный финал земной жизни правоверных христианин.
Это же касалось и обладателя «Книги мертвых»:
«Всякий египтянин с этой главой в руках и на устах оказывался безгрешным и святым, а с 30-й главой он магически заставлял свое сердце не говорить против него дурно, т. е. насиловал свою совесть. Таким образом, вся глава была просто талисманом против загробного осуждения». (1)
Таким образом, «Книга мертвых» и обеспечивала процветание заупокойного бизнеса, включая в себя те или иные услуги Всесильной магии, разнообразие и полнота которых зависела от запросов клиента, согласованных заранее. Поэтому Всесильная магия на службе дельцов заупокойного бизнеса была представлена в виде перечня услуг по оказанию помощи усопшему в загробном мире:
1) по преодолению превратностей загробного мира на его пути к чертогу Двух Истин – цена _____.
2) в судилище царства мертвых – цена _____.
3) по оживлению статуэток «ушебти», дабы облегчить тяготы загробных трудовых будней усопшего – цена _____.
4) магические заклинания и начертание магических формул при подмене сердца усопшего на жука скарабея – цена _____.
5, 6, …) и т.п.
Услуга магических заклинаний при подмене сердца усопшего на жука скарабея была актуальна для богатых египтян, которые даже не сомневались в том, что их злые дела намного превышают числом их добрые дела, а посему именно они и нуждались в подобных услугах, ради воплощения заветной мечты – оказаться в раю царства мертвых. Психостасия не предполагала в принципе опроса свидетельских показаний ни усопшего или ни его сердца, поэтому услуга подмены сердца была предназначена для второй процедуры судопроизводства, которая и предусматривала общение усопшего с судьями – произнесение «негативной исповеди».
Следует акцентировать внимание на том, что приведенные ранее два варианта второй процедуры судопроизводства, отличавшиеся составом богов судилища, не встречались вместе на изображениях загробного суда в разных вариантах 125-й главы «Книги мертвых». Ниже представлены три варианта изображения («виньетки») загробного суда:
Рис 1. Изображение загробного суда (v1)
«Замечательной особенностью «Книги мертвых» являются ее многочисленные иллюстрации, иногда многоцветные, называемые в современной науке «виньетками» и нередко значительно облегчающие понимание содержания». (1)
Рис 2. Изображение загробного суда (v2)
Рис 3. Изображение загробного суда (v3)
Каждый из трех вариантов составов богов судилища представлен лишь в сочетании с психостасией (взвешивание сердца), которая присутствует на всех изображениях суда в царстве мертвых.
Таким образом, несмотря на религиозный сепаратизм, отстаивавший приоритеты местных богов в представлениях жителей номов о загробном суде, тем не менее религиозные центры Древнего Египта пришли к консенсусу по наиболее важным пунктам формирования «единой» концепции загробного суда:
1) заимствование из проторелигии психостасии в её адаптированном виде, сообразно вере в вечную загробную жизнь;
2) выработка единой коррупционной процедуры загробного судопроизводства – произнесение подсудимым «негативной исповеди»;
3) канонизация числа пунктов «негативной исповеди» – 42-а, каждый из которых был в «ведении» одной из демонической сущности, определяя число второго состава богов судилища (42);
4) канонизация присутствия главных богов Гелиополя в числе первого состава богов судилища;
5) признание владыкой царства мертвых бога Осириса, мифология смерти которого и обосновывала концепцию вечной загробной жизни.
Вполне возможно, что в номах, в которых боги Гелиополя по какой-то причине не пользовались особой популярностью в контексте их участия в загробном суде, наравне с психостасией загробное судилище было представлено вторым его составом – 42-мя демоническими сущностями.