+ Парапсихология

«Мы знаем гораздо больше,
чем понимаем» Альфред Адлер.

   В статье «Секрет Гекаты» акцентировано внимание читателей на существовании неизвестных современной науке сил и энергий сверхъестественной природы, лежащих не только в основе механизма астрологического влияния объектов солнечной системы на земную жизнь, но и проявляющих свое присутствие в более явной форме в парапсихических (медиумических) явлениях.
   Если сверхъестественный механизм астрологического влияния планет и др. объектов солнечной системы на жизнь людей через элементы их натальной карты достаточно сложен, находя зачатки своего понимание лишь среди астрологов, то исследователям парапсихических явлений вполне очевидно существование сил и энергий сверхъестественной природы, единственно способных объяснить феномен существования парапсихических явлений.
   Парапсихические явления (ПЯ) — феномены, недоступные научному объяснению в силу того, что их физическая природа не обусловлена ни одним из известных современной науке видов энергии, вследствие чего они находятся за пределами современной научной картины мира. К ПЯ относится: сверхчувственное восприятие (ясновидение, телепатия), телекинез или психокинез, полтергейст, левитация, реинкарнация и некоторые другие явления.
   В настоящее время изучением ПЯ занимается Парапсихология, история которой, как систематического изучения ПЯ, начинается в 1882 году с основания в Лондоне Общества Психических Исследований (Society for Psychical Research (SPR)). Основателями общества SPR стали известные ученые, профессора Кембриджского университета. В США Американское Общества Психологических Исследований появилось в 1884 году.

«Пионером научных исследований парапсихических явлений считается английский физик и химик Уильям Крукс (1832–1919). Самым значимым его достижением в этой области было исследование телекинеза, который демонстрировал Д.Д. Хоум (1833–1886), один из наиболее известных медиумов того времени.
Вкладом Крукса в методику исследований было внедрение механического измерительного инструмента, так называемого динамометра, для измерения действующих сил. Его измерительная система была сконструирована таким образом, что позволяла графически регистрировать изменение интенсивности сил в процессе их возникновения». (1)

   Парапсихология имеет дело с явлениями, тесно связанными с сознанием и психикой человека, а их появление почти всегда обусловлено экстраординарными способностями, поэтому ПЯ встречаются довольно редко, и крайне трудно их вызвать не только по воле исследователей, но часто и по воле людей, наделенных этими способностями. Это подтверждает один из самых разносторонних медиумов XIX века, Д.Д. Хоум, известный в России при своей жизни под фамилией Д.Д. Юм:

«Я обладаю некими способностями. Я буду счастлив продемонстрировать их в меру своих сил, если вы отнесётесь ко мне как джентльмен к джентльмену. Я буду рад, если вы сможете в какой-то мере объяснить эти явления, и готов участвовать в любых разумных опытах. Сам я не имею власти над этими силами. Не я использую их, а они – меня. Бывает, они покидают меня на несколько месяцев, потом проявляются вновь с удвоенной силой. Я – не более чем пассивный инструмент».

   Следует уточнить, что медиумические способности Хоума и те манифестации высших сил, заявившие о себе через него, стоят на несколько порядков выше среднего уровня способностей медиумов и экстрасенсов. Поэтому некоторые из способностей медиумов и экстрасенсов вполне подвластны их волевым усилиям.

   Первоначально, в конце XIX – начале XX века, цель исследований ПЯ сводилась исключительно к тому, чтобы подтвердить само их существование, что не составляло особых проблем для беспристрастных ученых-исследователей в качестве возможности лично убедиться в реальности ПЯ. Серьезные проблемы научного характера возникали уже в связи с попытками исследователей дать этим явлениям хоть какое-то разумное объяснение, опираясь на известные законы физики. Дело усугублялось ещё и тем, что ПЯ не только не находили объяснения своей природы в рамках известных законов физики, но попросту противоречили им.
   Скептически настроенных ученых приводили буквально в бешенство отчеты исследований своих «неразумных» коллег, признававших реальность существования парапсихических (медиумических) явлений. Эти скептики от науки ещё в конце XIX века занимались травлей своих «неразумных» коллег, осмелившихся подтвердить реальность существования ПЯ, что в полной мере относится к У. Круксу и к его отчетам о медиумических способностях Д.Д. Хоума и других медиумов.

«Вернувшись в Лондон в марте 1871г., Хоум согласился на обследование у юного физика Уильяма Крукса. Английские ученые улыбались – у них не было сомнения, что Крукс окончательно подмочит репутацию Хоума. Ко всеобщему удивлению, отчет Крукса в июле 1871г. был полностью хвалебным. Крукс заявил, что его рациональный ум говорит, что вещи, которые он видел, были невозможны. Несмотря на это, он признал, что окончательно убедился в способностях Хоума подниматься, управлять огнем, удлиняться, вызывать передвижение предметов и т.д. (Крукс также отзывался похвально о Флорине Кук, медиуме, которая материализовала Кэти-Кинг)
Ученые обозлились – они считали, что он обманщик или сумасшедший». (2)

   ПЯ вызывали к себе недоверие и протест у многих представителей науки, что иллюстрируется, в частности, высказыванием известного физика и физиолога Л.Ф. Гельмгольца: «Ни свидетельства членов Royal Society, ни увиденное собственными глазами не убедит меня, хоть умри, что возможна передача мыслей от одного человека к другому помимо известных способов чувственного познания».
   Д.И. Менделеев (1834–1907) умудрился возглавить пресловутую русскую ученую комиссию при Петербургском университете, созданную специально для исследования медиумических явлений, при этом предвзято придерживаясь простейшей теории для объяснения этих явлений – теории обмана: «вся таинственность этих явлений заключается в той наглости и той дерзости, с которой обман практикуется, так что честным людям и в голову не приходит предположить его!» (3)

   Привлечению внимания ученых в России к медиумическим (спиритическим) явлениям мы обязаны деятельному участию в этом двух профессоров Петербургского университета: А.Н. Бутлерова и Н.П. Вагнера, а также издателя и публициста, А.Н. Аксакова. Все они, преодолев свой первоначальный скептицизм, признали реальность существования медиумических явлений, приняв самое активное участие в 1875 году в работе русской ученой комиссии при Петербургском университете, созданной для исследования медиумических явлений. Однако все трое впоследствии отказались от дальнейшего участия в комиссии: «до такой степени действия её членов были неприличны и недобросовестны» (3), что характеризовало в значительной степени деятельность Д.И. Менделеева.
   Так что можно быть признанным ученым в одной области естественных наук и проявлять при этом идеологическую нетерпимость и априорное отрицание по отношению к открытиям в иных областям познания тайн природы, вследствие чего и возникает откровенная предвзятость, проявляющая себя в нарушении нормы приличия и добросовестности. Более подробно о деятельности этой комиссии под руководством Д.И. Менделеева можно прочитать на странице: «Образование русской ученой комиссии для исследования медиумических явлений» (3).

   За полтора столетия исследований ПЯ накоплена внушительная база данных, подтверждающая реальность их существования, однако и сейчас само их существование противоречит законам физики, достигшей за эти полтора столетия значительных успехов, расширивших горизонты научной картины мира. До сих пор попытки ученых-исследователей ПЯ обосновать реальность их существования воспринимаются крайне скептически представителями академической науки, а иначе и быть не может, ведь само существование ПЯ до сих пор противоречит научной картине мира в «храме» современной академической науки.
   На основании того, что физическая природа ПЯ находится вне границ известных физике законов, современная академическая наука относит Парапсихологию к псевдонаукам, формально не только игнорируя существование ПЯ, а попросту отрицая само их существование, что в итоге так или иначе приводит к урезанию финансирования исследований в Парапсихологии. Современная академическая наука на этом же основании причисляет к псевдонаукам: астрологию, хиромантию, биоэнергетику и другие оккультные учения, непризнанные в качестве науки ни одним «серьёзным академическим научным сообществом».
   Получается довольно забавная ситуация, когда апологеты науки как наиболее активные представители «серьезных академических научных сообществ», взявшие на себя смелость выступать от имени науки, полностью игнорируют существование и присутствие в жизни человечества явлений, лежащих вне рамок их научной картины мира, характерной для современного уровня развития академической науки. В заботах о своем реноме им гораздо проще сделать вид, что ПЯ просто не существует, чем разводить руками, демонстрируя явную некомпетентность и полное бессилие дать хоть какое-то научное объяснение «сверхъестественной» природе сил, лежащих в основе как ПЯ, так и в основе Астрологии.
   Страх апологетов науки выглядеть некомпетентными в чем-либо, заставляет их на манер страуса, зарыть голову в песок в своем нежелании видеть что-либо, не вписывающееся в их научную картину мира, которую они, по всей видимости, законсервировали раз и навсегда как истину, не имеющую никакой достойной альтернативы.

   Получается, что для них в мире существует лишь то, чему они в состоянии дать научное объяснение, а все прочее ими игнорируется полностью, как не имеющее права на существование, что и приводит к отрицанию ими самого факта существования ПЯ.
   Ученых-энтузиастов, занимающихся серьезными исследованиями ПЯ, эти апологеты науки подвергали и подвергают мягкой форме остракизма, выражая сомнение в их научной компетентности. Вообще, само по себе отрицание существования ПЯ апологетами науки, выставляет именно их в роли псевдоученых, тупо и априорно отрицающих существование фактов проявления «сверхъестественной» природы ПЯ, заявившей о себе многократно и в разных формах своего проявления за полтора века систематических исследований ПЯ. Поэтому правильнее не Парапсихологию называть псевдонаукой, а апологетов науки, делающих вид, что ПЯ не существует в природе, следует признать псевдоучеными, поскольку настоящий ученый не может игнорировать явления, природа которых пока находится за гранью его понимания. Все значимые научные открытия в естественных науках как раз и раздвигали границы научной картины мира, благодаря чему мы имеем современный уровень развития науки.
   Самым естественным образом, далеко не все представители естественных наук так ортодоксально отстаивают незыблемость научной картины мира, ведь именно достойнейшие представители науки с конца XIX века и по сей день занимались и занимаются исследованиями ПЯ, признавая реальность их существования. Однако апологеты науки, с решимостью ортодоксов отстаивающие незыблемость научной картины мира, мнят себя «избранниками» науки, представляющими «серьезные научные сообщества» и академическую науку в целом.

   До открытия природы электричества, наука была лишена понимания его природы, лежащей в основе множества явлений, известных людям испокон веков. Представьте себе, что в менталитете ученых тех лет довлело бы предубеждение, навязанное «избранниками» от науки, игнорировать все явления, имеющие природу электричества, потому что эти явления не вписывались в научную картину мира того времени. А ведь таких «избранников» от науки было немало во времена Луиджи Гальвано (1737–1798), открывшего электричество, и осмеянного своими «учеными» современниками из числа «избранников» науки.
   Такое ортодоксальное окукливание научной мысли на уровне развития науки до открытия природы электричества, привело бы к полной стагнации науки, а «избранники» от науки точно также делали бы вид, что не существует никаких явлений электрической природы, поскольку они не вписывались бы в научную картину своего времени и не имели бы «строго научного доказательства».
   Благо, что мнение «избранников» от науки, поднявших на смех Луиджи Гальвано с его электричеством, в те далекие времена мало кого интересовало, в результате чего наука, усилиями действительно выдающихся ученых, включая Л. Гальвано и А. Вольта, постоянно расширяла границы научной картины мира.

   Фактически, позиция современных апологетов научной картины мира: игнорировать существование ПЯ - это завуалированный «запрет» на бюджетное финансирование исследований явлений, лежащих за границами современной научной картины мира, границы которой на притяжение всей истории науки неумолимо имели тенденцию к расширению.
   «Избранники» от науки существовали во все века, высмеивая своих талантливых современников, действительно вносивших реальный вклад в развитие науки, поэтому в качестве карикатуры на них можно привести пример «коллег» Галилея, которые отказались посмотреть в его телескоп на спутники Юпитера под предлогом того, что они «не хотят заглядывать в этот дьявольский аппарат». Думаю, что «избранники» от науки во все века руководствовались аналогичной по смыслу аргументацией, чтобы отказать своим талантливым современникам в признании их революционных открытий, попросту игнорируя существование очевидных фактов, как это и происходит с игнорированием ПЯ апологетами научной картины мира.
   По всей видимости, апологеты науки считают, что современная научная картина мира, являясь предметом гордости ученых, претендует на свою завершенность в той же степени, в какой ещё в конце XIX века лорд Кельвин, президент Королевского Научного Общества, заверял своих современников о завершенности научной картины мира своего времени, утверждая следующее: «Сегодня смело можно сказать, что почти все законы физики уже открыты, осталось лишь отшлифовать некоторые мелкие детали».

   Современная научная картина мира, безусловно, в настоящее время доминирует в мировоззренческой палитре прогрессивного человечества, благодаря бурным темпам развития науки за последние два столетия, что вполне предсказуемо, учитывая актуальную потребность человечества в результатах научно-технического прогресса.
   Роль и влияние современной академической науки на государственном уровне в развитых странах трудно переоценить, что оправдывает выделение немалых бюджетных средств на финансирование науки. Учитывая это, как-то невольно приходит на ум историческая аналогия с подобным же по значимости влиянием религиозной картины мира на государственном уровне в большинстве стран мира в минувшие века.
   Ещё несколько столетий назад научная картина мира в своем «зачаточном» состоянии на уровне её единичных носителей вступила в противоречие с библейской картиной мира, доминировавшей в умах подавляющего большинства человечества, включая представителей науки, что и ознаменовало собой начальный этап европейской научной революции XVI–XVII веков.
   Библейская картина мира оказывала влияние на государственную власть и её «финансовые потоки», сопоставимое с современным влиянием академической науки на государственном уровне в развитых странах. В погоне за укреплением своего интеллектуального влияния на умы современников, Церковь справедливо усматривала угрозу библейской картине мира и своему влиянию на государственном уровне со стороны выдающихся ученых своего времени, осмелившихся поставить под сомнение догматы религии. Ну, никак не вписывались в библейскую картину мира с её геоцентризмом научные воззрения на устройство мира ученых, осмелившихся оспорить неподвижность Земли как центра библейского мира. Какими средствами католическая Церковь боролась с попытками посягательств на незыблемость господства в общественном сознании библейской картины мира, хорошо известно – Святая инквизиция с её тюрьмами, пыточными камерами и кострами.
   Галилео Галилей (1564–1642), осмелившийся отстаивать гелиоцентрическую систему мира в изначальном её варианте Николая Коперника, был привлечен к суду Св. инквизиции в 1633 году и поставлен перед выбором: либо он покается и отречётся от своих заблуждений, либо его постигнет участь Джордано Бруно, сожженного на костре инквизиции в 1600 году. 22 июня 1633 года был объявлен приговор, утверждавший вину Галилея в распространении книги с «ложным, еретическим, противным Св. Писанию учением» о движении Земли:

«Вследствие рассмотрения твоей вины и сознания твоего в ней присуждаем и объявляем тебя, Галилей, за всё вышеизложенное и исповеданное тобою под сильным подозрением у сего Св. судилища в ереси, как одержимого ложною и противною Священному и Божественному Писанию мыслью, будто Солнце есть центр земной орбиты и не движется от востока к западу, Земля же подвижна и не есть центр Вселенной. Также признаем тебя ослушником церковной власти, запретившей тебе излагать, защищать и выдавать за вероятное учение, признанное ложным и противным Св. Писанию…»

   После оглашения приговора Галилей на коленях произнес текст отречения. Ученый был приговорен судом Св. инквизиции к, фактически, пожизненному домашнему аресту и запрету письменно или устно «размышлять» о гелиоцентризме. Он избежал участи Джордано Бруно во многом лишь потому, что был когда-то в дружеских отношениях к Папой Римским, а Урбан VIII лично принимал участие 16 июня 1633 года в пленарном заседании Св. инквизиции по его делу.

   Николай Коперник (1473–1543) по счастливому стечению обстоятельств избежал преследования инквизицией, отделавшись лишь частичным запретом своего главного труда «О вращении небесных сфер», чему он посвятил 40 лет жизни, развивая в нем идею гелиоцентризма, о чем стало широко известно задолго до выхода в свет этой книги. Он распространил среди единомышленников рукописный текст своей гипотезы о гелиоцентрической системе мира в варианте, далеком от сегодняшних представлений о солнечной системе, однако сама новизна гелиоцентризма для европейских ученых XVI века, формально, послужила началом научной революции XVII-XVIII веков.
   Усматривая явную опасность идеи гелиоцентризма для Св. Писания, Св. инквизиция лишь 24 февраля 1616 года вынесла приговор гелиоцентризму, отождествляя эту идею с опасной ересью:

«Утверждать, что Солнце стоит неподвижно в центре мира — мнение нелепое, ложное с философской точки зрения и формально еретическое, так как оно прямо противоречит Священному Писанию.
Утверждать, что Земля не находится в центре мира, что она не остаётся неподвижной и обладает даже суточным вращением, есть мнение столь же нелепое, ложное с философской и греховное с религиозной точки зрения».

   Изданная в 1630 году книга Галилея, «Диалог о двух главнейших системах мира», нарушала запрет Св. инквизиции (1616) на распространение ереси гелиоцентризма, что и послужило формальным поводом для привлечения Галилея к суду Св. инквизиции.

   Вот Джордано Бруно (1548–1600) повезло значительно меньше, и он поплатился жизнью за свое свободомыслие в эпоху мракобесия на государственном уровне апологетов религии, отстаивающих Св. Писание с ему присущим геоцентризмом в качестве библейской картины мира. В одном из главных своих трудов, «О бесконечности, вселенной и мирах» (1584), Джордано Бруно не только пытался популяризировал в странах Европы гелиоцентризм Коперника, но и усовершенствовал его модель вселенной, отказавшись от звездной сферы, предположив бесконечность вселенной с множеством других звездных миров, подобных гелиоцентрической системе мира своего времени. Идея о бесконечной вселенной стала во многом актуальна, как альтернатива неизменной звездной сфере двух моделей вселенной: Птолемея и Коперника, благодаря появлению в ноябре 1572 года на небосводе новой и необычайно яркой звезды («Сверхновой Тихо»), что привлекло внимание многих астрономов, включая датчанина Тихо Браге (1546–1601).
   Формально, за Джордано Бруно числился целый список куда более серьезных еретических заблуждений, дискредитирующих христианство в целом, чем его приверженность к гелиоцентризму.

«Монах-отступник, Бруно не делал секрета из своей неортодоксальной христологии. Ходили слухи, что он объявил Христа мошенником, всех монахов – ослами, а католические доктрины – глупостью. Враждебность Бруно подпитывалась убеждением, что Римская церковь является извращением старой, незамутненной религии, которую он связывал с египтянами. Бруно был знаком с собранием текстов, известных как Corpus Hermeticum, авторство которых в то время приписывалось египетскому философу, писавшему под именем Гермеса Трисмегиста. В то время как некоторые видели в герметических тестах предвестие христианству, Бруно рассматривал их как альтернативу этой религии» (4).

   Джордано Бруно можно причислить к жертвам геноцида «еретического» свободомыслия, с чем Римско-католическая церковь мириться не могла, справедливо усматривая в этом угрозу библейской картине мира и своему интеллектуальному господству в пределах досягаемости Св. инквизиции.

   Поэтому, мягко говоря, нескрываемая неприязнь апологетов религии к любым аргументам и фактам, противоречащим их библейской картине мира, – это вполне закономерная реакция, сопровождающая любые религиозные и мировоззренческие разногласия, в основе которых лежат стяжательские интересы гигантских масштабов. Чем более масштабны корыстные интересы, скрывающиеся за религиозной или идеологической вывеской, тем бескомпромиссней интересанты прибегают к крайностям в их отстаивании.
   Вот здесь вполне уместна аналогия с неприязненным отношением современных апологетов науки к самому существованию ПЯ, противоречащих научной картине мира в «храме» современной науки, включая едва сдерживаемую неприязнь к исследователям этих явлений, подрывающим устои академической науки.

   Процесс познания человечеством тайн мироздания за многие тысячи лет проходил в разных странах по-разному, окрашивая своими национальными особенностями промежуточные результаты этого процесса. Однако вполне просматривается тенденция в этом процессе – от простого к сложному, например, от библейской сказки о сотворении мира, до научных гипотез о возникновении вселенной и зарождении жизни на Земле.
   Библейской же картине мира с единым Богом (Творцом, …) предшествовала, в частности, языческая картина мира, описывавшая в древнегреческой мифологии обустройство небесного Олимпа с его иерархией богов, наделенных могуществом влиять на те или иные стороны человеческого бытия.
   На известном этапе развития европейской цивилизации, в качестве доминирующего мировоззрения, на смену библейской картине мира пришла научная картина мира в большинстве западных стран, вытеснившая на уровне общеобразовательных учреждений свою предшественницу, прививая новым поколениям свои приоритеты. Этой же участи только значительно ранее подверглось и многоликое язычество в странах Европы, жестоко вытесненное огнем и мечом христианством с его библейской картиной мира.
   «Влияние научной революции XVII века было настолько сильным, что единственным историческим событием, с которым ее можно сравнить, является возникновение христианства» (4). Вот только последствия европейской научной революции и возникновения христианства были диаметрально противоположными для развития естественных наук, которое было прервано почти на тысячу лет, закатанное под асфальт христианского богословия с его мракобесием, погрузившим Европу в темное средневековье.

   В отличие от христианства, дохристианское язычество на примере древнегреческой цивилизации вполне миролюбиво уживалось с тенденциями развития и процветания в обществе свободы научного и философского мышления, о чем свидетельствуют достижения древнегреческих ученых и мыслителей. Поэтому европейская научная революция XVI–XVIII в., формально, явилась лишь возобновлением естественнонаучных исследований, прерванных на целое тысячелетие тоталитарным господством христианства в Европе.
   Результатом научной революции в эпоху Просвещения XVIII–XIX века стало полное отделение науки от религии на фоне возрастающей свободы научного образа мышления в среде представителей естественных наук.

«Наука почиталась не только за ее открытия, но и как образ мысли… «В словаре химии» (1789) предприниматель Джеймс Кейр (1735–1828) сообщает о новом заграничном поветрии: «Всеобщее распространение знания и вкус к наукам захватили все классы общества во всех странах Европы». Пусть это преувеличение, но все равно — растущий аппетит к науке резко контрастировал с незавидной судьбой некоторых религиозных учреждений» (4).

   Следствием ожесточенной интеллектуальной борьбы представителей естественнонаучного образа мышления с апологетами религии, отождествляемой в эпоху Просвещения уже с суеверием, на смену естественного богословия ученых XVI–XVII века в конце концов пришел ортодоксальный материализм (атеизм) ученых второй половины XIX века, которых уже можно ассоциировать с апологетами науки.
   Современные апологеты науки, по всей видимости, считают, что процесс познания человечеством тайн мироздания завершен на этапе формирования современной научной картины мира, невзирая на многочисленные поползновения «псевдоученых» расшатать эту Вавилонскую башню современной науки, ставшую предметом гордости ученых всего мира. Если религиозные предпочтения в различных странах имеют, отчасти, свои национальные корни, то современная наука с её научной картиной мира имеет общечеловеческую ценность, стирающую национальные границы между учеными всего мира, являясь предметом их всеобщей гордости в той же степени, в какой Вавилонская башня когда-то была предметом амбиций и гордости своих строителей, замысливших такое грандиозное сооружение, согласно библейскому преданию о ней.

   Картина Питера Брейгеля Старшего «Вавилонское столпотворение» (1563).

   Не исключено, что научная картина мира в современном её состоянии, является всего лишь очередным промежуточным этапом процесса познания человечеством тайн мироздания в той же степени, в какой ранее доминировавшая в общественном сознании библейская картина мира предшествовала научной картине мира. По этой очевидной причине, любая из картин мира, претендующая на целостность и завершенность, усилиями своих апологетов, обречена разделить участь Вавилонской башни не столько в плане её физического крушения, сколько в плане утраты прежней своей значимости, что равносильно крушению отживших свой век приоритетов на пути познания человечеством тайн мироздания, как это и произошло в свое время с языческой и библейской картинами мира.
   Не столько апологетам, сколько вменяемым сторонникам современной научной картины мира было бы полезно напомнить изречения на эту тему, пришедшие к нам из глубины веков, но не потерявшие своей актуальности:

«Кто думает, что постиг все, тот ничего не знает» – Лаоцзы.
«То, что мы знаем, – ограничено, а что не знаем – бесконечно» – Апулей.
«Я знаю только то, что ничего не знаю» – Сократ.

   Если разноликое язычество и библейские представления о сотворении мира пытались в силу своих возможностей раскрыть какие-то мистические тайны мироздания, то естественные науки были призваны открыть тайну физических процессов, лежащих в основе материальной стороны бытия человечества – законы природы. Поэтому религиозный мистицизм и наука вступают в противоречие только в рамках претензий их апологетов на какую-то исключительную значимость своих выводов о целостной картине мироздания, самым естественным образом не находящих точек соприкосновения между собой. По большому счету, эти области человеческого знания пытаются донести до нас свои представления о тайнах мироздания, взирая на них с позиции ценностных приоритетов своего мировосприятия, в основе которого лежит либо идеализм, либо материализм. В случае апологетов научной и библейской картины мира следует говорить уже в терминах ортодоксального идеализма и материализма, в крайне воинственных формах своего проявления, обусловленных потребностью апологетов привлечь в сферу своего влияния материальные и интеллектуальные ресурсы в государственных масштабах.
   Взаимному антагонизму библейской и научной картин мира мы обязаны неразумности их апологетов, каждый их которых претендует на всеобъемлемость в познании картины мироздания, опираясь при этом на объективно ограниченный массив доступных людям знаний, расширяя его пределы лишь проецированием своих догадок и фантазий, что в науке фигурирует под видом научных гипотез, таким образом, уподобляясь слепцам из притчи о Слоне и трех слепых мудрецах.

    Вполне возможно, что картина мироздания в своей относительной целостности уподобляется Слону из известной притчи про слепых мудрецов, каждый из которых по-своему воспринимал отдельный фрагмент мироздания как части тела Слона: хобот (язычество), нога (естественные науки), хвост (религия). Это не помешало каждому из них сделать о Слоне, как о реальной картине мироздания, далеко идущие выводы, не имеющие между собой точек соприкосновения и противоречащие друг другу, что и произошло с апологетами (мудрецами) библейской и научной картин мира. Итогом исследования ноги Слона стала современная научная картина мира, а в итоге исследования хвоста Слона мы получили религиозную (библейскую) картину мира в своей многовариантности, отражающей различные фазы движения хвоста.

   Роль апологетов религии и науки в настоящее время значительно превалирует над скромной ролью представителей, в частность, астрологии, как отдаленных наследников древнегреческой мифологии (язычества), лишенных претензий на познание «языческой» картины мироздания. Современные представители «астрологической картины мира» не имеют такого влияния на умы современников, которое сопоставимо с влиянием апологетов библейской и научной картины мира (религии и науки). Поэтому «астрологическая картина мира» не претендует на исключительность в современных условиях, предоставляя людям лишь астрологический инструментарий, игнорируя при этом навязывание языческой картины мира через необходимость служить языческим богам Олимпа, фигурирующим в астрологии в качестве планет солнечной системы.
   Вот в дохристианские времена древнегреческое и римское язычество действительно претендовало каждое по-своему на исчерпывающее видение языческой картины мира, уподобляясь третьему «слепцу» из притчи, чего нельзя сказать про современных представителей классической астрологии, которые не расценивают астрологию в качестве исчерпывающей картины мира, используя её лишь как инструментарий, умудряясь при этом быть прилежными верующими (христианами и пр.), а то и вообще атеистами, что не мешает им извлекать пользу от своих занятий астрологией.
   Единственно, что создает диссонанс в гармоничном восприятии этих трех дополняющих в чем-то друг друга картин мира, так это стяжательские тенденции и гордыня их апологетов (двух из трех слепцов – апологетов религии и науки) в погоне за материальными ресурсами государств и в своих попытках занять главенствующее положение в общественном сознании, отвергая правомерность притязаний своих «конкурентов».

   Когда-то повелителем молний считали бога Зевса (Юпитера) и, если человек был поражен ударом молнии, то в этом древним грекам виделось проявление божественной воли Зевса (Юпитера), а после утверждения единобожья в умах, в частности, христиан, такая гибель уже считалась Божьей Карой, поскольку ничто не происходит с человеком без Божьего Промысла.
   С открытием физической природы электричества, наука легко дала объяснение ниспровергающимся с небес электрическим разрядам молний, однако она не способна дать объяснение причины гибели сиюминутно конкретного человека, расценивая его гибель, как череду случайностей в жизни людей, формально не углубляясь в дебри «причинно-следственных связей», имеющих мистическую природу в отношении судьбы конкретного человека. В данном случае, наука раскрывает нам тайны физической природы небесного электричества, как природного механизма приведения «чьей-то» Воли лишить конкретного человека жизни, будь то даже Воли слепого Случая в научно-атеистической его трактовке.
   Формально, знания людей о физической природе небесного электричества не противоречат ни божественному Промыслу в конкретном случае смерти человека от удара молнии, ни роли повелителя молний Зевса (Юпитера), как возможного посредника в свершении Божьего Промысла.
   Аналогию можно найти в основах устройства любого цивилизованного государства, в котором Государство выносит приговор преступнику через решение суда (Юпитер), однако окончательное решение участи человека, приговоренного, в частности, к смерти, принимает единолично глава государства, наделенный правом изменять решение суда, смягчая его в качестве проявления милосердия, или в противном случае, утверждая приговор суда. Если утрированно рассмотреть роль физических наук в этой ситуации, то она раскрывает тайны физической природы механизма приведения приговора в исполнение, в то время как религия единого Бога нам раскрывает тайную роль главы государства в окончательном решении участи осужденного, а греческая мифология (язычество) нам приоткрывает тайную роль посредника в реализации воли главы государства – Юпитера как представителя судебной власти.
   Следовательно, не существует каких-то принципиальных противоречий между контурными набросками трех картин мира: библейской (с едином Богом), научной (атеистической) и астрологической, по формальным признакам являющейся наследницей древнегреческого язычества. Каждая из этих картин мира описывает своими средствами фрагментарную часть общей картины мироздания как хвост, ногу и хобот Слона, применительно к земной жизни, уподобляясь в наше время лишь двум слепцам, пытающимся делать далеко идущие выводы о Слоне по его хвосту (религия) и ноге (наука).

   Христианство в свое время огнем и мечом вытеснило язычество, насильственно навязывая свою библейскую картину мира, однако даже в среде представителей христианской Церкви, в отдельных её конфессиях, мы встречаем вполне терпимое отношение к астрологии, показательно раскрывающей механизм реализации Божьего Промысла. Так что конфликт между религиозной картиной мира и «астрологической» картиной мира вполне преодолим, чему лишь мешает волюнтаризм отцов Церкви некоторых конфессий христианства в части их толкования божьего Промысла. За примером волюнтаристического толкования Божьего Промысла далеко ходить не надо – Варианты толкования Божьего Промысла о вечной душе.
   В свою очередь религиозная картина мира, находя своих приверженцев по всему миру, в современных условиях вполне толерантно вынуждена уживается с научной картиной мира, доминирующей в умах «прогрессивной» части человечества.

   В науке хорошо известны случаи неожиданного крушения устаревших гипотез, на смену которым приходит новое понимание природы процессов исследуемых явлений и новые теории, однако признанные метры науки, ортодоксально отстаивающие свои устаревшие гипотезы, как раз и являются прототипами «избранников» от науки, считающих свои теории окончательным и незыблемым элементом в научной картине мира. Все попытки результативного переосмысления теорий, ранее получивших признания в научном мире, сопровождаются оказанием сопротивления со стороны «избранников» от науки, ещё недавно пожинавших плоды признания своих морально устаревших теорий.
   Так что отношением «избранников» от науки и пр. апологетов науки, к Парапсихологии как к псевдонауке, можно было бы пренебречь, если бы не их причастность к распределению финансовых потоков на государственном уровне, в чем собственно и состоит глубинная мотивация апологетов науки: навязать широкой общественности свою Веру в безальтернативную истинность естественнонаучной картины мира, в которую никак не вписываются реалии существования сверхъестественной природы ПЯ.

   В истории науки известно немало случаев отъявленной косности мышления некоторых выдающихся представителей науки, выраженной в априорном отрицании возможности существования тех или иных явлений. Например, один из величайших ученых Франции, А.Л. Лавуазье, оспаривал само существование метеоритов с помощью аргумента, узаконенного возглавляемой им Парижской академией наук, что «камни с неба падать не могут, ибо тверди небесной не существует! (камни с неба падать не могут, им там неоткуда взяться!)».
   Французская академия наук в конце XVIII века не только отказалась признать существование метеоритов, но и наложила запрет на их изучение, в результате чего многие коллекции метеоритов оказались на помойке. Современные апологеты академической науки поступают аналогичным образом, априорно отрицая существование ПЯ.
   Теория гравитации Ньютона была воспринята в качестве полного абсурда первым президентом Французской академии наук, Х. Гюйгенсом.
   Президент Королевского научного общества, физик, лорд Кельвин, в 1895 году заявил: «летательные аппараты тяжелее воздуха невозможны!»
   «Корабли без парусов – это нелепость» – отзыв Французской академии наук по поводу предложения Роберта Фултона о постройке парохода.
   Д.И. Менделеев после посещения лаборатории Пьера и Марии Кюри в 1902 году выразил свои сомнения в возможности превращения одного химического элемента в другой: «Я вовсе не склонен признавать даже гипотетическую превращаемость элементов друг в друга». Так что Д.И. Менделеев не только априорно отрицал реальность медиумических явлений, возглавляя комиссию по их исследованию, но отрицал априорно и то, что стало впоследствии признанным в науке фактом.
   Профессор А.М. Бутлеров, выступая в общем собрании VII съезда российских естествоиспытателей и врачей в Одессе, 27-го августа 1883 года, высказался за неприемлемость априорных отрицаний в науке:

«Обращаясь к прошлому, невольно удивляешься, как решаются ещё люди науки дозволять себе априорное (в оригинале: «априорическое») отрицание: история знаний полна примеров, дозволивших Уаллэсу утверждать, что в подобных своих отрицаниях ученые ошибались каждый раз. Отрицалась возможность устройства пароходов и паровозов; отрицалось падение метеоритов и считалось даже неприличным говорить о таком вздорном предмете в собраниях серьезных ученых, какова Парижская Академия Наук; отрицался месмеризм, теперь допускаемый под именем гипнотизма и несомненно захватывающий в свою область известные наблюдения Шарко;…»

   Этой косности мышления ученых дал объяснение известный психолог Г.И. Айзек: «Ученые, если их вырвать из круга узкоспециальных интересов, – те же пациенты, такие же упрямые недоучки, как обычный среднестатистический человек …». (1)

   Если современный уровень развития науки не позволяет представителям академической науки найти научное объяснение каким-либо явлениям, присутствующим в нашей жизни, то это свидетельствует лишь о некомпетентности академических ученых в этой, неведомой для их понимания, области знаний. Поэтому верхом нелепости было бы учитывать мнение апологетов науки о ПЯ в силу их некомпетентности в сверхъестественной природе процессов, лежащих в основе этих явлений.
   Современная наука с её научной картиной мира является прежде всего результатом деятельности ученых, представляющих естественные науки (физические науки), призванные открывать законы природы лишь материальной стороны бытия человечества. Для этих целей востребованы люди научного склада ума, придерживающиеся материалистического мировосприятия, а материализм, как известно, утверждает первичность материи и вторичность сознания, материальность мира и независимость его существования от сознания людей. Однако познания тайн мироздания явно не ограничивается лишь материальной стороной бытия человечества, поэтому и уместна аллегория сопоставления научной картины мира с представлением о Слоне (мироздании) одного из трех слепых мудрецов.

   Тот или иной род профессиональных занятий, где человек может достичь успехов и признания, требует определенной (врожденной) предрасположенности к занятию именно этим родом деятельности, что вряд ли вызывает сомнения и скорее относится к разряду прописных истин. Поэтому врожденные способности к тем или иным сферам профессиональной деятельности в свою очередь накладывают свои специфические ограничения на субъективизм восприятия людей, который полезен и гармоничен в своем проявлении в предназначенной человеку сфере профессиональной деятельности, одновременно делая его невосприимчивым к специфике рода занятости в иных сферах профессиональной научной деятельности. Иными словами, «Рожденный ползать, летать не может».
   Поэтому и не находят взаимопонимания ортодоксальные представители двух философских направлений: идеализма и материализма, представленные в нашем случае апологетами библейской и научной картинами мира.

   Ортодоксальный материализм, как правило, находит свое выражение в атеизме, вообще отвергающим веру в Бога и в любые иные сверхъестественные силы, из чего следует, что апологеты науки принципиально неспособны признать существование сверхъестественной природы ПЯ.
   Врожденный субъективизм восприятия окружающего мира у людей с большей очевидностью проявляет себя в выражении их религиозных (атеистических), идеологических или мировоззренческих предпочтений, часто находящихся в конфронтации с иными точками зрения, чем та, которую разделяет индивид.
   Следовательно, нет ничего необычного в том, что естествоиспытатели (из терминологии XIX века), как представители естественных наук, в большинстве своем (???), не наделены от природы качествами, востребованными для исследователей сверхъестественной природы ПЯ, что делает их профессионально непригодными в этой области познания тайн мироздания.
   Врожденная нетерпимость апологетов научной картины мира, представляющих естественнонаучные отрасли знаний, к сверхъестественной природе ПЯ, делает их попросту профессионально непригодными и некомпетентными в этой области познания тайн мироздания. Категоричность апологетов науки в их априорном отрицании существования ПЯ, с последующим причислением Парапсихологии и Астрологии к псевдонаукам, подкрепляется ещё и их морально-этическими установками, в стремлении воспрепятствовать широкому распространению в обществе мистицизма в разных формах своего проявления. Этот факт часто становится отправной точкой в рассуждениях апологетов науки о ПЯ и Астрологии.
   И если современные апологеты науки вынуждены выражать толерантность по отношению к официальным религиям, то они, с присущим им ортодоксальным материализмом, во все оружие готовы препятствовать развитию знаний о сверхъестественной природе ПЯ, что и наблюдается в настоящее время, как продолжение этой традиции с конца XIX века.
   Единственно, что, отчасти, морально оправдывает завуалированную борьбу апологетов науки с признанием реальности существования сверхъестественной природы ПЯ, так это их атавистическая память о мракобесие апологетов библейской картины мира в лице инквизиции во времена начального этапа научной революции XVI–XVII веков, и в последующий два века в Европе, когда апологеты религии в лице духовенства своими интригами всячески препятствовали научно-техническому прогрессу человечества.
   Следовательно, вполне очевидна тщетность обращений ученых, исследующих ПЯ в Парапсихологии, к своим «коллегам», представляющим академическую науку, чтобы те признали существование ПЯ. Эта тщетность во многом тождественна той гипотетической тщетности ученых и мыслителей, уровня Г. Галилея и Д. Бруно, добиться признания своей правоты в суде Св. инквизиции, дабы католическая Церковь признала «очевидным» факт вращения Земли вокруг Солнца, противоречащий библейской картине мира, включая признания их права на научное свободомыслие в эпоху торжества мракобесия Св. инквизиции.
   Показателем абсурда и наивности ученых, исследующих ПЯ в Парапсихологии, является их стремление добиться признания существования ПЯ от своих «коллег» – апологетов науки, которые на самом деле представляют для них идейных врагов, отстаивающих свою естественнонаучную картину мира, вопреки реальности существования ПЯ, имеющих сверхъестественную природу происхождения.
   Это уровень мировоззренческих и идеологических разногласий, сопоставимый лишь с разногласиями слепых мудрецах о Слоне между собой и зрячим ребенком, которому доступно от природы видеть контуры всего Слона целиком, однако его малый возраст не позволяет ему описать увиденное в привычных для слепых мудрецов терминах.

   Двум слепцам – апологетам науки и религии, ни при каких условиях не прийти к консенсусу между собой, отождествляя мироздание (Слона) каждый на свой лад: либо с ногой (наука), либо с хвостом (религия). Тем более этим слепцам недоступно восприятие даже контурного образа Слона как целостной картины мироздания, находящей свое проявление в реальности существования ПЯ, как проявление сил и энергий сверхъестественной природы, в малой толике заявивших о своем присутствии в этих ПЯ, одновременно являющихся основой механизма астрологического влияния объектов солнечной системы на земную жизнь.
   Апологеты науки, снедаемые жаждой оторвать ещё более жирный кусок бюджетного пирога на свое финансирование, всегда будут препятствовать своим «псевдонаучным» конкурентам заявлять свои права на равноправное существование, требующее своего бюджетного финансирования.
   Поэтому, что Церковь когда-то непримиримо боролась за свое влияние на умы прихожан, дабы увеличить свое материальное благополучие, используя в качестве инструмента для этого инквизицию и иное свое влияние (интриги духовенства) на сильных мира сего, что современные апологеты науки в погоне за ещё большим куском бюджетного пирога готовы использовать рычаги своего влияния на государственном уровне, чтобы не допустить посягательств на незыблемость Веры в их научную картину мира (космология), являющуюся лишь уделом научных гипотез, т.е. проецированием догадок и фантазий служителей «храма» академической науки. Ещё в XIX веке «один из наиболее энергичных защитников прикладной науки в Англии, Лайон Плэйфэр, обращаясь в 1853 г. к членам Института механики, без стеснения заявил, что «наука — это религия, и ее философы — жрецы природы» (4).

   В ценности для человечества научных открытий, имеющих прикладное значение, вряд ли кто-либо может сомневаться, а вот научные космологические гипотезы, являющиеся лишь продуктом научных фантазий ученых, могут восприниматься разумными людьми только на веру, что и роднит в некотором смысле апологетов науки и религии, позволяя сравнивать их со слепыми мудрецами из притчи про Слона.

   Парапсихология до сих пор находится на этапе эмпирического накопления данных, способных подтвердить лишь реальность существования ПЯ, с тщетной наивностью «малого ребенка» добиваясь признания результатов своей деятельности у отчима в лице апологетов науки. ПЯ акцентируют внимание их исследователей в Парапсихологии на неизбежности существования каких-то неизвестных современной науке сил сверхъестественной (мистической) природы. В качестве теоретического обоснования природы некоторых ПЯ выдвигались разные теории: от спиритической, согласно которой ПЯ вызваны «духами» умерших людей, до космологических теорий. Так, К.А. Мейс предложил теорию «психического эфира», в котором распространяются психические волны и оставляют следы прошлых событий. Его теория получила свое развитие в трудах Г.Г. Прайса, допускавшего, что люди связаны между собой посредством «коллективного бессознательного и благодаря этому возможна телепатия». На смену теории «психического эфира» пришла концепция ПСИ-поля, но как не называй источник сил и энергий, лежащих в основе ПЯ, будь то любое сочетание букв, однако это ни в коей степени не приблизит исследователей ПЯ к пониманию загадочной и сверхъестественной природы этих явлений.
   Формально, Парапсихология в настоящее время находится в тупиковом ветви своего развития лишь потому, что она отделяет предмет своих исследований от Астрологии, не столько в плане необходимости пропаганды астрологической практики, что неоправданно и даже вредно, сколько в признании тех сверхъестественных сил и энергий, лежащих в основе механизма работоспособности Астрологии, которые во многом могут быть причастны к тому, что пытаются объяснить в Парапсихологии с помощью абстрактных гипотез существования «психического эфира» или ПСИ-поля.

   Парапсихология и Астрология причисляются апологетами науки к разряду псевдонаук, поэтому для ученых, представляющих Парапсихологию, было бы логичным не замыкаться лишь в узком круге своих изысканий, которые за полтора столетия накопили немалую базу данных для признания реальности существования ПЯ, в чем ещё в конце XIX века не сомневались многие ученые, уровня У. Крукс и А.Н. Бутлерова.

   «Метать же бисер перед свиньями», как известно, это пустая и опасная затея.
   Сверхъестественная природа сил и энергий, лежащая в основе ПЯ и Астрологии, делает возможным объединить Парапсихологию и Астрологию на более высоком уровне развития Парапсихологии в качестве науки о сверхъестественном, в противовес естественнонаучным дисциплинам академической науки. Поэтому правильнее отождествлять Парапсихологию и Астрологию не с псевдонаукой, как это делают апологеты науки, имея на то действительно веские причины, а с наукой о сверхъестественном, что в большей степени отражает соотношение самодостаточных областей знаний о тайнах мироздания: естественных наук и науки о сверхъестественном.

   В той же степени в какой естественные науки в эпоху научной революции (XVI–XVIII век) зародились в «чреве» европейской науки позднего средневековья, когда под наукой понималась сумма всех знаний и когда теология была царицей наук, а библейская картина мира представляла собой ортодоксальную физическую теорию, подкрепленную философскими аргументами, точно также и Парапсихология появилась из «чрева» естественных наук, представители которых, вооруженные научными методами познания, занялись исследованием ПЯ, убедившись в их реальности, несмотря на тщетность своих попыток дать этим явлениям естественнонаучное объяснение в рамках научной картины мира, что объясняется неоспоримым присутствием сверхъестественной природы сил, стоящих за ПЯ.
   Наука о сверхъестественном, как симбиоз Парапсихологии и Астрологии, уже сейчас может быть полезна человечеству, сэкономив многим развитым странам мира гигантские финансовые и материальные ресурсы. То есть наука о сверхъестественном уже сейчас в своем зачаточном состоянии может многократно окупить затраты на осмысление сверхъестественной природы сил и энергий, лежащих в основе ПЯ и Астрологии. Реальным препятствием к этому служат лишь протекционизм апологетов науки, навязывающих свою Веру в непогрешимость научной картины мира (космология), в которой нет места для ПЯ и Астрологии.

   Тот факт, что к услугам астрологов прибегают сильные мира сего, включая глав многих государств, не является секретом, сводя на нет любые сомнения в реальности сверхъестественной природы астрологического влияния на нюансы человеческого бытия. В занятиях астрологией были замечены многие из представителей науки, ставшие предвестниками научной картины мира, оставаясь при этом людьми верующими, однако их естественное богословие было менее ортодоксальным, что и отличало их от религиозных фанатиков своего времени. Любой человек может лично убедиться в работоспособности астрологии в первом приближении, приложив к этому некоторые усилия и проанализировав аспекты транзитных планет к своему наталу, применительно к наиболее ярким событиям из своей собственной личной жизни, которые известны лишь самому человеку.
   Апологеты науки, априорно отрицая астрологическое влияние объектов солнечной системы на судьбы людей, попросту не имеют смелости убедиться в своей неправоте, исследовав наиболее яркие события своей собственной жизни, через призму классического астрологического инструментария, выше описанным образом. Это на прямую их уподобляются карикатурным «коллегам» Галилея, которые отказались посмотреть в его телескоп на спутники Юпитера под предлогом того, что они «не хотят заглядывать в этот дьявольский аппарат».
   Таким образом, сам по себе достаточно простой классический инструментарий астрологии, доступный любому желающему, апологетами научной картины мира априорно отторгается в той же степени, в какой телескоп Галилея воспринимался наиболее ортодоксально религиозными его «учеными коллегами» как дьявольский аппарат.

   Современников Галилея ещё можно оправдать тем, что подавляющее большинство ученых того времени были проводниками библейской картины мира в науке, разделяя её ортодоксальные приоритеты.
   Вот менее ортодоксальным в своей религиозности ученым, преследуемым церковью в эпоху начального этапа научной революции, не мешали открывать законы природы их богословские и метафизические представления.

«Законы в их глазах были правилами, установленными для природы разумным Божеством. Так, философ Рене Декарт (1596–1650) утверждал, что он открывает «законы, данные природе Богом».
«Яркий реформатор химии и медицины Парацельс (ок. 1493–1541) предполагал, что при сотворении мира Бог оставил на каждом растении волшебный знак, свидетельствующий о его лечебных свойствах. Порой божественная подпись абсолютно понятна: так, чертополох излечивает от колючего кашля».
«Даже Исаак Ньютон (1642–1727), описывая действие силы тяготения математическими уравнениями, все же приписывал её всемогуществу Бога. Его критик Г.В. Лейбниц (1646–1717) объявил Ньютона в том, что тот выдает действие гравитации за нескончаемое чудо».
«Как выразился астроном Иоганн Кеплер (1571–1630), раскрывая геометрию творения, ты повторяешь вслед за Богом Его мысли.
Сторонники научных исследований часто указывали, что Бог открыл себя в двух книгах – в книге своих слов (Библия) и в книге своих трудов (природа). Если мы обязаны изучать первую книгу, то и вторая подлежит изучению». (4)

   Следует акцентировать внимание на том, что многие из ученых XVI–XVII веков, с чьими именами современная наука связывает научную революцию, сохраняли веру в Бога, во многом не благодаря своей приверженности Св. Писанию и слепой Вере в Бога, а благодаря своим познаниям в астрологии, свидетельствующим о реальности существования сверхъестественных сил, отождествляемых ими с именем Бога-Творца, и так или иначе влияющих на судьбы людей.
   Немецкий астроном и астролог Региомонтан, урожденный Иоганн Мюллер (1433–1476), основал обсерваторию в Нюрнберге, где, в частности, вел наблюдения за кометой Галлея. «Он опубликовал эфемериды (таблицы планетарных положений), которыми, среди прочих, пользовался и Колумб. Папа Сикст IV привез его в Рим, чтобы он помог в составлении календаря». Среди астрологов он получил признание своей системой деления домов, носящей его имя. (5)
   Датский астроном Тихо Браге (1546–1601), названный своими современниками «королем астрономов», был астрологом и алхимиком. Как астроном, он добился высокой точности в астрономических измерениях, что, без сомнения, повышало точность его предсказаний, часть из которых получила всеобщую известность. Он оказывал астрологические услуги многим влиятельным персонам своего времени, включая короля Дании, в частности, интерпретируя гороскопы его детей.
   Во многом заслугой Тихо Браге как астронома была та тщательность, с которой он проводил астрономические измерения новой звезды ("Сверхновой Тихо"), воссиявшей на небосводе в ноябре 1572 года, своим появлением раз и навсегда перечеркнувшей былые заблуждения о неизменности звездного неба как звездной сферы Птолемея (Коперника).
   Иоганн Кеплер (1571–1630), астроном и физик, открывший три закона небесной механики, преодолев свой первоначальный скептицизм по отношению к астрологии, под давлением фактов из собственного опыта занятий астрологии, убедился в «неизменном совпадении звездных конфигураций и земных событий», что не оставило ему шансов сомневаться в значимости астрологии. Он составлял гороскопы для многих влиятельных персон, уделяя занятиям астрологией свое время.
   Исаак Ньютон (1642–1727), имевший чрезвычайно широкий диапазон научных интересов, явно не имел ни времени, ни возможности отвлекаться на серьезные занятия астрологией, тем не менее сохранил в своей библиотеки 4 книги по астрологии. Из воспоминаний племянника Ньютона известно, что свой серьезный интерес к точным наукам Ньютон связывал с книгой по астрологии, купленной им летом 1663 года, когда он был студентом Кембриджского университета. Вполне возможно, что он мог не афишировать свои занятия астрологией, уделяя им лишь весьма ограниченное время, оставаясь достаточно набожным человеком, что во многом определяло его личное естественное богословие, коим «грешили» многие ученые его времени, как неким компромиссом между верой в Бога и научным образом мышления.
   Этот перечень имен выдающихся ученых XVI–XVIII века, имевших возможность на собственном опыте убедиться в работоспособности астрологии, можно было бы расширить, но в нашем случае достаточно и его, чтобы убедится в том, что интерес к астрологии ни в коей мере не препятствовал вере ученых в Бога-Творца, а приводил к обратному эффекту: укрепляя её фундамент в качестве естественного богословия, в то время когда библейская картина мира катастрофически теряла свою актуальность и популярность, уступая натиску аргументов ученых естествоиспытателей.

   История науки показывает, что пионерами естественных наук в эпоху научной революции становились ученые, вовсе не отрекавшиеся от веры в Бога, а всего лишь отвергавшие ортодоксальную приверженность своих коллег к библейской картине мира, т.е. противостоя апологетам религии в науке и обществе своего времени, что и служило поводом гонений на них со стороны Церкви.
   В свою очередь, пионерами в исследованиях ПЯ в конце XIX века становились неординарные представители естественных наук (Крукс, Бутлеров и многие др.), вооруженные научными методами познания, но при этом необремененные ортодоксальным материализмом, что им и позволило под влиянием неопровержимых фактов, проявив гражданскую смелость, признать реальность ПЯ, в отличие от ученых собратьев, лишенных гибкости научного мышления под влиянием ортодоксального материализма, что и превращало их в апологетов научной картины мира, т.е. в жрецов при «храме» науки.
   Как и в случае с апологетами религии, чинившими препятствия на пути развития естественных наук в Европе, апологеты науки точно также стремятся воспрепятствовать развитию нового направления в познании тайн мироздания, связанных со сверхъестественной природой сил, лежащих в основе ПЯ и Астрологии.

   Библейская картина мира предполагает веру в сверхъестественную природу Бога, а вера, на то она и вера, не предполагает потребности в каких-либо материалистических доказательствах существования сверхъестественной природы Бога, кроме чисто философских и умозрительных доказательств его существования, в частности, от Фомы Аквинского.
   Парапсихология претендует на признание реальности существования сверхъестественной природы сил, лежащих в основе ПЯ, а это в свою очередь вступает в противоречие с убеждениями апологетов религии, вполне довольствующимися лишь верой в сверхъестественную природу Бога. Поэтому-то апологеты религии и противопоставляют сверхъестественную природу Бога дьявольской природе медиумических (спиритических) явлений, в полную силу заявивших о себе с середины XIX века через медиумов, что в конечном итоге привлекло внимание к этим явлениям ученых в разных странах мира, необремененных ортодоксальным материализмом.
   Негативное отношение апологетов церкви к дьявольской природе медиумических (спиритических) явлений имеет вполне банальное объяснение, связанное с их претензиями на монополию христианской Церкви на чудотворцев, главным из которых является Иисус Христос, согласно канонизированному свидетельству четырех его евангелистских апостолов. Сверхъестественная природа чуда может иметь божественное происхождение, по всей вероятности, лишь в том случае, если оно является следствием религиозного экстаза, примером которого может служить святой Иосиф (1603 - …), «летающий монах», многократно и публично возносившийся в воздух в этом состоянии.

   Астрология точно таким же образом убеждала и убеждает многих представителей естественных наук в реальности существования сверхъестественных сил, лежащих в основе астрологического влияния небесных тел на человеческую жизнь. Вместе с этим астрология представляла и представляет из себя предмет всевозможных запретов со стороны апологетов религии, паразитирующих на достаточности веры в Бога, что стимулирует лишь волюнтаризм среди апологетов различных религий в толковании ими Св. Писания и Божьего Промысла, приводящий к появлению новых сект и религиозных конфессий.

   Парапсихология и Астрология привносят значительную порцию идеализма в материалистическую научную картину мира (нога Слона), вместе с тем привнося в библейскую картину мира (хвост Слона), с её самодостаточным идеализмом, материалистическое подтверждение реальности существования сверхъестественной природы сил, связываемых Церковью с именем Творца, пусть даже иногда через его Антипода.
   Таким образом, наука о сверхъестественном как симбиоз Парапсихологии и Астрологии позволит заполнить пробелы в познании целостной картины мироздания, обозначая пока лишь контурный набросок «Слона в целом», соединяющий между собой «картины мира» трех слепых мудрецов: о ноге Слона как научной картины мира, о хвосте Слона в качестве библейской картины мира и о хоботе Слона, представления о которых уже имеют вполне сложившиеся очертания в культурном наследии человечества.

   Под апологетами науки подразумеваются лишь некоторые именитые представители академической науки, априорно и категорически отрицающие существование ПЯ и основы Астрологии, часто на том основании, что на ниве занятий астрологией и экстрасенсорикой процветает значительная доля шарлатанов, паразитирующих на доверчивости и суевериях простых людей.
   Спрашивается: а какая сфера человеческой деятельности не отмечена присутствием шарлатанов всех мастей? В роли которых зачастую выступают попросту неквалифицированные представители различных профессий, и это в лучшем случае.
   Научный мир также не отличается в этом отношении своей исключительностью, поэтому лишь апологеты науки, отстаивая свою «Веру» в научную картину мира (космология), навязанную ими «прогрессивной» части человечества, могут опускаться в своем ничтожестве до таких аргументов, пытаясь вылить из купели с водой и младенца. В этом отношении апологеты науки ничем не уступают апологетам религии времен XVI–XVII веков по стилю и содержанию своей идеологически выверенной (лживой) аргументации.
   Для человеческой психики одинаково опасны как фанатичная религиозность апологетов религии, так и её противоположность – ортодоксальный материализм апологетов науки. За каждой из этих крайностей стоит скрытое корыстолюбие сектантов.

   В этом разделе сайта будут приводиться примеры ПЯ, которые с позиции апологетов науки просто не существуют, а также некоторые другие интересные факты и рассуждения.

       Литература
1  Парапсихология. Факты и мнения, М. Рицль, Москва, 1999.
2  Колин Вильсон (Уилсон) «Оккультизм». Москва. 1994.
3  Спиритизм в России, В. Прибытков, С.-Петербург, 1901.
4  Наука и религия, Д.Х. Брук, Москва, 2004.
5  Энциклопедия астрологии, Джеймс Р. Льюис, Ростов-на-Дону, 1998.

2017 – март 2018