Меркантильная подоплека возникновения Протестантизма

 

  Посредством аргументации, приведенной в 95 тезисах, М. Лютера отстаивал многовековые традиции Церкви, в частности, – роль священников как «наместников Бога на земле» в деле отпущения грехов прихожан, посредством соответствующей процедуры, начиная с раскаяния грешника, и последующего наложения на него церковного наказания, что прежде также приносило Церкви финансовую прибыль, как и иная разновидность церковной деятельности священников.
  Решение же Льва X интенсифицировать торговлю папскими отпущениями, фактически, в значительной мере упраздняло существовавшую прежде процедуру прощения священниками грехов прихожан, что было обосновано необходимостью финансирования строительства собора Св. Петра. По всей видимости, М. Лютер изначально этого не понял, ведя речь о каких-то злоупотреблениях, приписывая их преступной нерадивости проповедников папских отпущений.
  В результате меркантильно-богословского обоснования теологами Льва X торговли индульгенциями, один финансовый инструмент извлечения доходов Церкви, посредством отпущения грехов прихожан священниками, приносивший прибыль в казну местных приходов, был заменен на другой финансовый инструмент – торговлю папскими отпущениями, прибыль от продажи которых шла напрямую в казну папства.


  Здесь важно понять «логику» богословского обоснования интенсификации торговли индульгенциями, скрытую за поверхностными рассуждениями о роли «сокровищницы» Церкви.
  М. Лютер настаивал на важности нравственного аспекта при отпущении грехов священником, налагавшим на грешника церковное наказание в качестве испытания истинного покаяния: «40. Истинное раскаяние ищет и любит наказания, …»
  Церковное наказание предполагает, в первую очередь, некую нравственную работу над собой грешника, который кается «наместнику Бога на земле» в своем грехе, дабы посредством церковного наказания примириться с Богом и заслужить Его прощение.
  Смысл и логика финансового новодела Льва X по интенсификации торговли индульгенциями сводились к тому, что Церковь выкупала за деньги тот объем нравственной работы над собой грешника, который ему надлежало совершить в контексте церковного наказания за свой грех. Это элементарная торговая сделка, и не более того, приносившая в казну папства гораздо большую прибыль, чем та прибыль, которую она получала от прежней процедуры отпущения грехов прихожан священниками, по большей части остававшейся в местных приходах.
  Аморальность подобной сделки отмечает М. Лютер во второй половине 40-го тезиса: «40. Истинное раскаяние ищет и любит наказания, щедрость же индульгенций ослабляет это стремление и внушает ненависть к ним или по крайней мере, дает повод к этому».


  Бизнес-проект Льва X, по сути своей заменявший деятельное раскаяние грешника покупкой индульгенции, был ошибочно воспринять М. Лютером как многовариантность злоупотреблений в сфере существовавших и ранее «папских отпущений», о важности которых он пишет в тезисах. Как видим, для монаха Августинского ордена, доктора теологии и преподавателя богословия в Виттенбергском университете, М. Лютера, понятия о «святой благодати и истине» в христианской вере были несоизмеримей важнее этого новодела Льва X в финансовом проекте Римско-католической церкви под названием «папские отпущения».
  Следовательно, заблуждались не столько проповедники папских отпущений, которых М. Лютер уличал в злоупотреблениях, сколько заблуждался он сам, поскольку по своей наивности, свидетельствующей об искренности его веры, он был далек от мысли, что Лев X преднамеренно пошел на нарушение заведенного веками ранее порядка отпущения священниками грехов прихожан.
  Если прежде священники были вовлечены в процедуру отпущения грехов прихожан, тем самым содействуя пополнению казны своих приходов, то с появлением комиссаров папских отпущений все сборы от продажи индульгенций уходили напрямую в казну папства, оставляя священников немыми свидетелями перераспределения финансовых потоков явно не в пользу их приходов. Следовательно, от этого меркантильного новодела Льва X страдали, в первую очередь, католические приходы по все Европе, поскольку верующие, покупая папские индульгенции, уже не нуждались как прежде в помощи священников своих приходов в деле искупления грехов.


  Вполне естественно, что тезисы М. Лютера были восприняты Львом X как прямая угроза его финансовому проекту, «облагороженному» его заботой «о спасении душ христианского мира». Поэтому для начала, в 1519 году, автора тезисов вызвали на Лейпцигский диспут, где он осмелился выразить свои сомнения в праведности понтифика. Эта дерзость привела к тому, что Лев X отлучил его от Церкви и предал его анафеме. В свою очередь, М. Лютер публично сжёг во дворе Виттенбергского университета папскую буллу об отлучении его от церкви. И уже в обращении «К христианскому дворянству немецкой нации» он заявляет, что борьба с папским засильем является делом всего немецкого народа!


  Таким образом, новодел Льва X, по перераспределению финансовых потоков в пользу центра (папства), способствовал не только росту поборов среди беднейших слоев христиан по всей Европе под благовидным предлогом заботы папы «о спасении душ христианского мира»(!), что свидетельствовало об аморальности торговли индульгенциями, но и привел к обеднению местных приходов. А подобное перераспределение финансовых потоков часто и влечет за собой активизацию центробежных сил, что и стимулировало зарождение протестантизма в Германии и его распространения в нескольких странах центральной и северной Европы.
  Вполне очевидно, что именно перераспределение финансовых потоков далеко не в пользу местных приходов впоследствии привело к тому, что публикация 95 тезисов М. Лютера, формально, стала решающим фактором в церковном расколе, стимулируя протестные настроения как в среде верующих, так и в среде священников и монахов центральной и северной Европы, сплотив их ряды.


  Меркантилизм богословского обоснования финансового новодела Льва X стал очевиден для многих «ученых богословов», как упоминает об этом М. Лютер в 39 тезисе: «Непосильным трудом стало даже для наиболее ученых богословов одновременно восхвалять перед народом и щедрость индульгенций, и истинность раскаяния». А финансовые убытки местных католических приходов по всей Европе стали вполне реальной перспективой на их необозримое будущее под эгидой Римско-католической церкви. Поэтому нет ничего удивительного в том, что эти центробежные силы разорвали единство Римско-католической церкви, приведя к расколу в католическом мире на протестантов и католиков. 

Фото Собора Св. Петра

 

  И символом этого раскола стал собор Святого Петра!

Фото Собора Св. Петра.

 

  Казалось бы, по замыслам понтификов XVI века новый собор Св. Петра должен был служить символом объединения христиан Европы и мира, однако он стал символом раскола в христианском мире. И причиной этому стал меркантилизм богословского обоснования финансового новодела Льва X, который противоречил многовековым традициям Церкви, умоляя роль священников в деле отпущения грехов прихожан, и нивелируя моральные аспекты важности церковного наказания и истинного раскаяния. И что было не менее существенным поводом для раскола – снижение прибыльности церковного бизнеса на местах, т.е. в католических приходах по всей Европе.

 

*             *             *             *             *


  Как правило, при рассмотрении 95 тезисов М. Лютера делается больший акцент на богословских разногласиях между протестантами и католиками, включая констатацию факта аморальности торговли индульгенциями в XVI веке, когда за звонкую монету комиссары папских отпущений гарантировали христианам прощение грехов и примирение с Богом, что обеспечивало им впоследствии вознесение на Небеса, как желанную для всех христиан перспективу вечной загробной жизни.
  Однако вполне очевидный факт перераспределения финансовых потоков, ранее питавших казну местных приходов, в пользу папской казны, как фактор, повлиявший на зарождение Протестантизма, обычно обходится молчанием, не акцентируя внимание на меркантильности понтификов и сторонников протестантизма из среды священников центральной и северной Европы, лишавшихся немалой доли прибыли местных приходов под эгидой Римско-католической церкви.