Религиозная подоплека войны за объединение Верхнего и Нижнего Египта
Цари уже единого Египта первых двух династий были родом из нома Тиниса, находившегося в средней части Верхнего Египта, что подтверждается обнаружением при раскопках в окрестностях г. Абидос этого нома гробниц-мастаба фараонов Раннего царства – Джера, Семерхета, Каа и др.
Впоследствии Абидос прославился как религиозный центр почитания бога мертвых Осириса, ставшего единым богов жрецов заупокойного культа!
Эти факты позволяют с большой достоверностью предположить, что именно жрецы заупокойного культа из Тиниса и Абидоса оказали решающее влияние на религиозное мышление ещё номархов Тиниса, впоследствии ставших вначале царями Верхнего Египта, а затем и фараонами первой династий, «навязав им свою религию», что было обоюдовыгодным сотрудничеством как для касты жрецов заупокойного культа, так и для царей Верхнего Египта в их притязаниях на царскую власть над Нижнем Египтом.
Так что номархи (нома) Нитиса, впоследствии ставшие царями Верхнего Египта, отказались от проторелигии доисторического Египта, предпочтя ей религию жрецов заупокойного культа (религию Древнего Египта), задолго (50-100 лет) до своей победы в войне за объединение Египта. Это решение было для них вполне прагматичным, позволившим нейтрализовать радикализм в проявлениях религиозно-номового сепаратизма, который в значительной степени препятствовал задачам создания единого государства как во времена образования, первоначально, Верхнего Египта, так и после объединения Нижнего и Верхнего Египта.
Это было связано с тем, что проторелигии «местного разлива» в каждом из номов, был присущ религиозный сепаратизм в самой его радикальной форме: «от бога, почитаемого в городе, зависит жизнь и смерть жителей города. Нечестивец, уходящий на чужбину, отдает себя в руки врага». Т.е. в качестве «чужбины» воспринимались территории соседних и отдаленных номов нильской долины, с отождествлением их с образом «врага».
«Модернизация» проторелигии, происходившая на протяжении нескольких веков конца IV и начала III тысячелетия до н. э., как результат возникновения совершенно новой касты жрецов заупокойного культа, привел к появлению её представителей в каждом из многочисленных номов Египта. Впоследствии это и позволило уже в контексте религии Древнего Египта, отчасти нейтрализовать религиозный сепаратизм номов, преимущественно устранив проявления его радикализма, чему способствовали единые цели жрецов заупокойного культа всех номов, позволившие консолидировать усилия жреческих коллегий разных религиозных центров на выработке единых представлений о вечной загробной жизни и пр.
Победа в войнах за объединение Египта на завершающей своей стадии, между властителями Верхнего и Нижнего Египта, была предопределена приверженностью царей Верхнего Египта к религии жрецов заупокойного культа, что им и позволило заблаговременно нейтрализовать радикализм в проявлениях религиозного сепаратизма между номами Верхнего Египта, а это благотворно отразилось на степени мобилизации воинских формирований этих номов в войне за объединение Египта.
Цари Нижнего Египта, оставаясь на тот момент приверженцами проторелигии доисторического Египта, не оказывали по этой причине никакой протекции жрецам заупокойного культа в каждом из своих номов, в результате чего в религиозном центре Гелиополя и преобладали сторонники проторелигии – религии царей Верхнего Египта. Эта «недальновидность» препятствовала устранению излишнего радикализма в проявлениях религиозного сепаратизма номов Нижнего Египта, что, в свою очередь, закономерно снижало боевой дух в целом войска царя Нижнего Египта. В этой ситуации он использовал лишь механизм административного влияние на своих вассалов – номархов, покоренных им номов Нижнего Египта, дабы мобилизовать их военные ресурсы в войне за объединение Египта, а, скорее всего – в отстаивании независимости Нижнего Египта.
Вполне естественно, что при наличии лишь административного рычага, использованного царем Нижнего Египта для мобилизации своих войск, нерешенные им проблемы излишнего радикализма в проявлениях религиозного сепаратизма каждого из номов Нижнего Египта снижали в целом боевой дух его войска. Этому же могли способствовать и жрецы заупокойного культа Нижнего Египта, занимавшиеся распространением своей религии во всех его номах (пятая колонна), вопреки религиозным приоритетам царей Нижнего Египта.
Эти факторы и предрешили в конечном итоге потерю независимости царства Нижнего Египта после поражения в войне с царем Верхнего Египта, который благоразумно и заблаговременно создал условия для преодоления радикализма в проявлениях религиозного сепаратизма своих номов, придав религии жрецов заупокойного культа статус религии царской династии. (В данном случае акцентируется лишь исключительная роль влияния служителей культов как носителей религиозно-номового сепаратизма на мобилизацию воинского духа ополчения каждого из номов.)
Фактически, война за объединение Египта была в некотором смысле подпитана религиозными противоречиями между приверженцами проторелигии, которых возглавляли цари Нижнего Египта, и сторонниками (в высших кругах общества) религии жрецов заупокойного культа, «взятой на вооружение», почти в буквальном смысле этого слова, царями Верхнего Египта.
Переносом своей резиденции из Верхнего Египта в Нижний Египет, фараоны первой династии решали задачу закрепления своей власти на остававшихся мятежными во времена Раннего царства территориях Нижнего Египта, земли которого, особенно, в дельте Нила были более удобными для земледелия, поскольку не требовали значительных объемов ирригационных работ (Геродот), что было характерно для земледелия Верхнего Египта.
Земли нильской долины Верхнего Египта для улучшения их плодородия требовали целенаправленной мобилизации значительных трудовых ресурсов для организации ирригационных и земледельческих работ, что способствовало усилению и централизации власти номархов в каждом из номов Верхнего Египта. Это, в свою очередь, впоследствии содействовало и укреплению власти царей Верхнего Египта, что также отразилось позитивно в их войне за объединение Египта.
Став полноправной правящей династией объединенного Египта, цари Верхнего Египта осуществили религиозную реформу на завоеванных ими территориях Нижнего Египта, которая касалась, преимущественно, высших кругов общества и была связана с отказом от проторелигии доисторического Египта в пользу религии Древнего Египта, которая к тому времени имела статус религии царей Верхнего Египта.
Приверженность большинства жрецов религиозного центра Гелиополя и его жителей к проторелигии на момент объединения Египта и воспрепятствовала переносу фараонам первой династии своей резиденцию в Гелиополь, в результате чего они и построили в 33 км от него Мемфис (дабы избежать «тлетворного» влияния духовных ценностей проторелигии, доминировавших в то время среди жителей Гелиополя, на меркантилизм, положенный в основу заупокойного бизнеса религии Древнего Египта).
* * * * *
Тем не менее строительство и обустройство храмовых комплексов в новой резиденции фараонов в Мемфисе не сопровождалось упадком Гелиополя и его значимости как религиозного центра, подобно тому, что происходило, например, с Фивами при Эхнатоне.
«На шестом году своего правления Аменхотеп IV переносит свою резиденцию в новую, только что построенную им столицу Ахетатон (современная Эль–Амарна), к северу от Фив, на восточном берегу Нила, где ничто не напоминало новому фараону ни бога Амона, ни его богатого и надменного жречества.
Здесь все было пронизано культом нового бога – Атона. Ему был воздвигнут грандиозный храм. Вокруг фараона появилась новая бюрократия и новое жречество, жречество бога Атона.
Фивы пришли в запустение». (1)
Этому есть вполне прагматичные объяснения, связанные с существенной разницей между кардинальной реформой Эхнатона, «перечеркнувшей религиозные традиции под знаменем радикальной нетерпимости к традиционным богам религии Древнего Египта», и реформой религии фараонов первый династии, касавшейся всего Египта после его объединения и связанной с отказом от проторелигии доисторического Египта в пользу религии Древнего Египта, которая приобрела лишь статус элитарной религией фараонов и совершенно не покушалась на незыблемость основ религиозного сепаратизма многочисленных номов Нижнего Египта.
В контексте данной гипотезы, вполне очевидно, что ещё во времена первой династии (Раннее царство) касте жрецов заупокойного культа Гелиополя, заручившейся поддержкой фараонов, удалось вытеснить проторелигию и её приверженцев на задворки гелиопольского высшего общества, приобретя таким образом доминирующее влияние в религиозном центре Гелиополя. Это было предопределено ещё и тем, что жрецы многочисленных богов Гелиополя, как и других номов, посвятив себя служению в их храмах, были по большей части индифферентны по отношению к посмертной судьбе усопших, поскольку отдавали свое предпочтение заботам укрепления значимости номовых богов в повседневной (земной) жизни населения номов. Да и результаты превращения некогда полных жизни саванн к востоку и западу от долины Нила в безжизненные пустыни могли вызвать скепсис у некоторой часть из них к концепции реинкарнации.
В результате всего этого комплекса причин влияние религиозного центра Гелиополя в религии Древнего Египта лишь укрепилось во времена первой династии фараонов, оставаясь доминирующим и во времена Древнего царства, когда столицей Египта был Мемфис:
«В «Текстах пирамид», как и в других текстах времен Древнего царства, ведущую роль играет гелиопольский бог Ра и его эннеада – древние религиозные традиции Гелиополя, естественно, доминировали над воззрениями Мемфиса, еще не успевшими стабилизироваться и стать достаточно популярными в стране». (1)
Важно понимать, что переход от проторелигии доисторического Египта к религии Древнего Египта в любом из номов не сопровождался покушением на незыблемость основ номового религиозного сепаратизма, заключавшегося в отстаивании значимости культа местных богов в каждом из номов! (Он лишь устранял излишний радикализм в проявлениях религиозно-номового сепаратизма.) Это и сделало относительно безболезненной модернизацию проторелигии, что крайне важно – лишь на уровне высших кругов египетского общества уже объединенного Египта (во всех номах), которые (высшие круги общества) стали опорой власти фараона и приверженцами его элитарной по тем временам религии Древнего Египта.
* * * * *
Подтверждением приведенному выше предположению (гипотезе) как о приверженности царей Нижнего Египта к проторелигии, так и о религиозной подоплеке войны за объединение Египта, служит факт «восшествия» в состав главных богов Гелиополя единого бога жрецов заупокойного культа, Осириса, увенчанного высокой белой короной – символом царской власти Верхнего Египта, в то время как Гелиополь, территориально, принадлежал к Нижнему Египту. Символом же царской власти в Нижнем Египте была красная корона.
Рис. Единый бог дельцов заупокойного бизнеса, Осирис
Это также является вполне очевидным подтверждением и факта приверженности царей Верхнего Египта к религии жрецов заупокойного культа, чьим единым богом и был Осирис, поэтому он и увенчан символом царской власти Верхнего Египта в своей традиционной иконографии – высокой белой короной.
Вот в этом виде Осирис и вошел в состав девятки (эннеады) главных богов Гелиополя, возглавляемой богом Ра, что произошло, естественно, лишь после потери независимости царства Нижнего Египта, когда жречество заупокойного культа Гелиополя стало влиятельнейшей силой в его религиозном центре.
Рис. Боги Гелиополя в роли богов судилища царства мертвых.
Высокий статус единого бога жрецов заупокойного культа среди богов эннеады обозначен его местом возле главы эннеады, бога Ра, изображенного в образе сокола с красным диском на голове.
И если бы родиной возвышения на государственном уровне (в религии царей) Осириса был бы Нижний Египет, то жреческая коллегия Гелиополя не преминула бы в качестве предмета своей гордости увековечить его изображение в красной короне как символе царской власти Нижнего Египта. Однако Осирис изображен в высокой белой короне, а это также свидетельствует и о том, что во времена независимости Нижнего Египта Осирис ещё не входил в число великих богов Гелиополя. И поскольку в те времена Гелиополь был резиденцией царей Нижнего Египта, то справедливым оказывается и предположение об их приверженности к проторелигии доисторического Египта в качестве религии царей Нижнего Египта.
Следовательно, вся совокупность этих фактов и подтверждает предположение (гипотезу) о религиозном контексте войны за объединение Египта между сторонниками религии жрецов заупокойного культа, «взятой на вооружение» царями Верхнего Египта, и сторонниками проторелигии доисторического Египта, приоритетной в те времена для царей Нижнего Египта.
Вполне очевидно, что инициаторами этой захватнической войны были цари Верхнего Египта, обладавшие упомянутыми выше преимуществами стратегического характера, включая и влияние на них касты жрецов заупокойного культа Верхнего Египта, стремившейся к экспансии своей религии (ставшую частью религии Древнего Египта) на всех территориях уже объединенного Египта, исключительно, ради перспектив процветания своего весьма прибыльного заупокойный бизнес.