Причина избыточного числа процедур судопроизводства загробного суда Осириса
И совершенно неслучайно дельцы заупокойного бизнеса религии Осириса, начиная с времен Среднего царства стали использовать в своих целях единственную на тот момент процедуру загробного суда проторелигии, основанного на нравственных принципах, упоминание о которой присутствует в «Текстах саркофагов»:
Рис 7. Психостасия.
«В дальнейшем, начиная с Первого переходного периода, удельный вес элементов этики в заупокойных текстах становится все более значительным. … В этих текстах («Текстах саркофагов») нет еще развернутой картины загробного суда, как в знаменитой 125-й главе «Книги мертвых», но развитие идеи загробного суда явно намечено».
«В «Текстах саркофагов» уже упоминается психостасия (взвешивание сердца) как способ определения нравственного облика человека в его земной жизни». (3)
И уже ко временам Нового царства, создавая собственную концепцию загробного суда, жречество Осириса позаимствовало из проторелигии Египта представления о процедуре «взвешивания сердца» под эгидой богини правды и справедливости Маат, включив её в свою концепцию, исключительно, с целью вовлечения в число адептов своей религии мало-мальски состоятельных египтян, ранее, традиционно, придерживавшихся проторелигии Египет.
Безупречная в этическом плане процедура загробного суда проторелигии Египта вошла в концепцию загробного суда жречества Осириса наряду с двумя коррупционноёмкими процедурами судопроизводства, явившихся детищем дельцов заупокойного бизнеса – «произнесение усопшим исповеди отрицания» («негативной исповеди») перед двумя составами загробного судилища:
«Умерший, ссылаясь на знание имен судей, делает их для себя безопасными и превращает свои оправдания в магические формулы, заставляющие признать его невиновность». (3)
Рис 8. Первый состав богов загробного судилища.
«В 125-й главе «Книги мертвых» приводится описание процедуры загробного судопроизводства, основанной на произнесении «негативной исповеди» подсудимым перед двумя составами богов судилища царства мертвых:
«Покойный входит в чертог Правосудия и произносит сначала пред Ра и его Эннеадой … речь, в которой уверяет, что он не творил таких–то и таких–то грехов, потом делает то же перед 42 судьями, из которых каждый ведает особым грехом». (3)
Рис 9. Второй состав богов загробного судилища.
В результате, концепция загробного суда Осириса ко временам Нового царства была представлена в 125-й главе «Книги мертвых» аж тремя процедурами загробного судопроизводства, две из которых были детищем дельцов заупокойного бизнеса – коррупционноёмкие, а в качестве третий процедуры была использована психостасия, пользовавшаяся исключительным доверием среди подавляющего большинства египтян, из среды которых жрецы Осириса и пытались «завербовать посулами загробного счастья» мало-мальски состоятельных египтян в число адептов своей религии.
В очередной раз можно поразиться незаурядностью менталитета апологетов религии Осириса от египтологии, воспринимающих как должное присутствие аж трех независимых друг от друга процедур судопроизводства в концепции загробного суда религии Осириса. Им даже не приходит в голову банальная мысль как-либо обосновать столь избыточное число процедур судопроизводства, две из которых – коррупционноёмкие, соответствовали целям процветания заупокойного бизнеса, а третья как-то не вписывались в общую картину, представляя собой какой-то «инородный предмет в интерьере» заупокойного бизнеса религии Осириса.
Роль психостасии в качестве «инородного предмета…», предназначенной лишь для целей вовлечения в число адептов религии Осириса мало-мальски состоятельных египтян из среды приверженцев проторелигии Египта, и служит подтверждением тому, что вера в переселение души была исконной верой населения долины Нила, чему египетская цивилизация и обязана возникновением концепции Маат, «составлявшей основное звено египетской этики».
Сказки, подобные сказке о Са-Осирисе, изобличали аморальную деятельность дельцов заупокойного бизнеса, дискредитируя значимость двух коррупционноёмких процедур судопроизводства, придавая исключительную важность для суда Осириса третьей процедуре – психостасии.
Диссидентство в отношении элитарной религии Осириса, нравственно растлевавшей своих адептов посулами счастья и богатства в вечности их загробной жизни, проявлялось в египетском обществе посредством сказок, подобных «Сказке о доле богача и бедняка в царстве мертвых Осириса».
Эта сказка была предназначена для адептов религии Осириса, изобличая лживость посулов дельцов заупокойного бизнеса «о средствах достижения богатства и счастья в загробной жизни» иными путями, нежели праведностью и добродетельными поступками при жизни претендента на привилегии в потустороннем мире. Этот диссидентский тезис присутствует в сказке в качестве назидательного наставления Са-Осириса своему отцу:
«Смотри, отец мой Сатни! Их души приходят на суд царства мертвых, и, если они творили добро на земле, здесь воздают им добром, но если они творили зло, здесь воздают им злом.
Так ведется извечно и не изменится никогда». (3)
И совсем неудивительно, что Са-Осирис, представленный в роли сына главного героя сказки, Сатни-Хемуаса, был реинкарнацией «умершего полторы тысячи лет назад знаменитого колдуна и волхва», что подразумевает под собой принадлежность авторов этой сказки к последователям проторелигии Египта с её верой в реинкарнацию и переселение души:
«В заключение сказки говорится о том, что этот мальчик был не кто иной, как умерший полторы тысячи лет назад знаменитый колдун и волхв, снова посланный жить на землю самим царем мертвых, богом Осирисом».
Сама же сказка предназначена для адептов религии Осириса, развенчивая иллюзорные упования Сатни-Хемуаса разделить судьбу богача в царстве мертвых, какой она ему представлялась под влиянием лживых посулов дельцов заупокойного бизнеса, обнадеживавших богатых египтян перспективами оправдательного вердикта загробного суда, вне зависимости от их прижизненного нравственного облика.
Мнение М.А. Коростовцева о значимости в истории религиозной жизни человечества приоритета египтян в создании концепции загробного суда, основанного на нравственных принципах:
«Возникновение идеи загробного суда, основанного на нравственных принципах (даже при возможности магического воздействия на суд со стороны подсудимого), несомненно, очень значительное явление в истории религиозной жизни человечества.
И именно египтянам принадлежит, по-видимому, приоритет в этом». (3)
И действительно, египетской цивилизации принадлежит приоритет в создании представлений о загробном суде, основанном на нравственных принципах, однако этот приоритет принадлежит жречеству богов проторелигии долины Нила с её парадигмой религиозного мышления, остававшейся на протяжении многих веков додинастического периода развития этой цивилизации (10-15 веков) единственной в религиозной культуре населения долины Нила. Поэтому представления о концепции Маат пустили за эти века глубокие корни в религиозном сознании населения нильской долины, стимулируя искреннее желание египтян «прожить жизнь с Маат в сердце», что в конечном итоге и отразилось на восприятии египтян античными авторами, отождествлявшими египетский народ с «самым благочестивым из всех народов».
В то время как смысл текста, выделенного скобками из приведенной выше цитаты М.А. Коростовцева – «(даже при возможности магического воздействия на суд со стороны подсудимого)», имеет отношение уже к альтернативной парадигме религиозного мышления, взятой на вооружение дельцами заупокойного бизнеса, в чем и проявилось их аморальное влияние, обесценившее нравственные принципы загробного суда религии Осириса. Её тлетворное влияние, девальвирующее значимость моральных и нравственных устоев египетского общества, и отметил с прискорбием М.А. Коростовцев:
«Так были уничтожены высокие приобретения нравственного порядка, и Книга Мертвых оказывается свидетельством и об их наличности, и об их печальной судьбе». (3)