№3
В качестве основы аргументации «опровержения свидетельства Геродота» в этом примере фигурируют «религиозные памятники Древнего Египта», ни в одном из которых «не могут быть указаны следы» верований египтян в переселение души, как об этом писал Е.Г. Кагаров в книге «Религия Древнего Египта» (1906г):
«Нам остается еще сказать несколько слов о том эсхатологическом учении, которое, с легкой руки Геродота, до последнего времени ошибочно связывали с Египтом. Мы имеем в виду учение о метемпсихозе (душе переселении), подобном орфическому или индийскому. Ни в одном религиозном памятнике древнего Египта не могут быть указаны следы подобного воззрения». Е.Г. Кагаров (1)
В связи с использованием подобного рода аргументации, возникает закономерный вопрос: каким же источникам информации из разряда «религиозных памятников древнего Египта» отдают свое предпочтение апологеты религии Осириса, к числу которых и принадлежать Г. Кеес и Е.Г. Кагаров?
Эти источники перечислены в упомянутых выше трудах каждого из них, в отдельной главе «Источники», и поскольку Е.Г. Кагаров излагает материал о религии Древнего Египта «на основании тех данных, которые были выдвинуты новейшей западноевропейской наукой» начала 20-го века, то уместней рассмотреть перечень источников, фигурирующий в книге Г. Кееса, тем более что этот перечень присутствует и в книге Е.Г. Кагарова, лишь с его комментариями, один из которых приведен ниже.
В этом перечне источников в качестве второстепенных из них присутствуют свидетельства древнегреческих авторов о приоритете египтян в создании учений о переселении души, которые признаны единомышленниками Г. Кееса априори недостоверными (кто бы сомневался):
«Сообщения Геродота во 2-ой и начале 3-ей книги его «9 Муз» зачастую не заслуживают доверия: греки любили сближать божества других народов со своими, увлекаясь иногда чисто внешней аналогией». Е.Г. Кагаров (1)
Итак, перечень Источников, фигурирующий в книге Г. Кееса «Заупокойные верования …»:
«I. Источники
Для начала несколько слов о главных источниках. Как уже отмечалось, их можно подразделить на археологические и литературные.
Возведение и оборудование гробницы, способ ее декоративного оформления, жертвоприношения, которые предполагалось передавать покойному — благодаря всем этим материальным свидетельствам заупокойного культа мы получаем представление о том, в чем нуждался мертвый в гробнице и в загробном царстве. Здесь помогают наблюдения над способом собственно захоронения, т. е. консервацией трупа, мумификацией и т. п., а также церемониалом, в процессе которого оно происходило.
Всего этого было бы достаточно для получения определенных представлений о заупокойных верованиях.
Но ведь существует еще и необычайно богатая религиозная литература. Все, что сохранилось от нее до наших дней, происходит большей частью из гробниц, т. е. и она тоже относилась, по преимуществу, к заупокойной сфере. Мертвому для существования в загробном мире передавали не только необходимые ему бытовые предметы, но и средства духовной поддержки. Для этой цели предназначались три весьма крупных по объему собрания текстов, где излагались основы египетских заупокойных верований».
Далее следует перечисление религиозной литературы:
1. «Тексты пирамид». Они наносились на стены подземных покоев и проходов к гробничной комнате в царских пирамидах, начиная с последнего царя V династии, Унаса (в греческой передаче — Оннос), а позже и цариц, в мемфисском некрополе близ Саккары.
2. «Тексты саркофагов». Наносились в основном на стенки деревянных саркофагов, начиная с переходного периода от Старого Царства к Среднему (VIII—XI династии), т. е. со времени царей, правивших в Гераклеополе (в Среднем Египте), до начала Нового Царства (XVII династия);
3. Просуществовавший более длительное время, но гораздо более поздний по времени сборник, известен под названием «Книга мертвых». Эти тексты передавались покойному в основном в записях на папирусе, реже записывались на стенах гробничных комнат. «Книга мертвых» существовала с начала XVIII династии до конца египетской культуры.
Эти три собрания, типично египетские в целом, называются «Книги», но не являются ни целостными, ни связными по содержанию произведениями. Это всего лишь сборники изречений, различающиеся и по объему, и по составу. …» (2)
Спрашивается: это ж каким образом в перечисленных выше источниках, которые отражают собой лишь парадигму религиозного мышления жрецов религии Осириса, могли оказаться следы воззрений египтян о вере в переселение души, совершенно чуждые для религии Осириса?
Невозможно в культовых сооружениях и религиозной литературе жрецов религии Осириса обнаружить следы верований, чуждых этому культу!
Получается, что эти весьма банальные по своей очевидности соображения, объясняющее факт отсутствия следов … (Е.Г. Кагаров), оказываются почему-то недоступны для своего осмысления апологетами религии Осириса от египтологии и академической науки.
И под этим нелепейшим предлогом единомышленники Г. Кееса умудряются ставить под сомнение свидетельство Геродота о вере египтян в переселение души? И они ещё причисляют себя к ученым?
Хотя этому курьезу есть свое рациональное объяснение:
Религиоведение, в сфере которого и трудятся апологеты религии Осириса от египтологии, представляя собой академическую науку, к науке в естественнонаучном её смысле прямого отношения не имеет. Поскольку предвзятость априори присуща апологетике любой из религий, а тем более, как в нашем случае, предвзятость апологетики одной из двух парадигм религиозного мышления – веры в вечную загробную жизнь, прекрасно себя зарекомендовала в истории человечества, посредством использования весьма специфических методов преследования своих идеологических врагов, придерживавшихся альтернативной парадигмы религиозного мышления.
Примером чему, в частности, служит апологетика ортодоксального Христианство, как ей и подобает, прославляющая истинность веры в вечную загробную жизнь в Царствии Небесном Господа, являя собой пример для подражания в египтологии апологетам религии Осириса, превозносящим достоинства веры в вечную загробную жизнь в религиозной культуре Древнего Египта, что и следует со слов Г. Кееса:
«И одно из самых выдающихся качеств египтян заключается в том, что этот народ не мог забыть «Тексты пирамид» в течение всей своей долгой истории». (2)
Апологетики Христианства и религии Осириса в египтологии имеют общие черты, поскольку в их основе лежит одна парадигма религиозного мышления – вера в вечную загробную жизнь. И более того, формирование ортодоксального Христианства происходило под патронажем высшего жречества религии Осириса – «из Египта воззвал Я Сына Моего» (Матф. 2: 15), передавшего в наследие религии ранних христиан большую часть своих наработок минувших трех тысячелетий, предварительно сделав выводы из причин увядания религии Осириса в египетском обществе в I тысячелетии до н.э., дабы церковный бизнес в будущем не повторил её ошибок.
Этим и объясняется такой весьма неординарное явление в истории мировых религий, как умиротворенная кончина религии Осириса, смиренно «почившая в бозе» без каких-либо признаков агонии и цепляния за жизнь, фактически, мирной кончиной дав жизнь своей «преемнице». В результате чего, жречество религии Осириса совершенно органично влилось в ряды пастырей религии ранних христиан, впоследствии активно участвую в формировании догматики ортодоксального Христианства, чему и является подтверждением ведущая роль александрийской школы теологии в её формировании – обе ереси IV и V веков родом из Александрии:
1) Арианская ересь IV века – патриархи Александрии Афанасий и Арий.
2) Монофизическая ересь V века.
«Не приходится сомневаться и в том, что в I в. н. э., когда в лоне церкви царил разброд, особенно сильно сказывалось влияние религиозного наследия древнего Египта». (3)
О способах внедрения в религиозное сознание населения Европы апологетики Христианства хорошо известно по результатам гонений, в частности, на приверженцев альтернативной парадигмы религиозного мышления. Тому примером является разрушение языческих святынь и храмов, начиная с возведения в IV веке Христианства в ранг государственной религии Римской империи, посредством чего были, в буквальном смысле, стерты с лица земли цивилизационные достижения Древнего Египта в сфере науки и философии. Их следы сохранились, в частности, в трудах древнегреческих философов, которые постигла участь забвения для европейской цивилизации на целое тысячелетие «Темного средневековья», вплоть до эпохи Возрождения.
«В 381 г., при Феодосии, в Константинополе был созван Второй вселенский собор, объявивший христианство в его никейской форме государственной религией всей Римской империи, и началось повсеместное искоренение остатков язычества. В 385 (391) г. н.э. в Александрии был разгромлен храм Сераписа и сожжена часть александрийской библиотеки. Во всех этих делах чувствовалась жесткая рука александрийского епископа Кирилла, христианского догматика». (3)
Разрушение храма Сераписа и сожжение хранившихся в нем «фондов» александрийской библиотеки было лишь одним из эпизодов уничтожения языческих святынь и храмов по всему Египту. Поэтому нет ничего удивительного в том, что современные апологеты веры в вечную загробную жизнь от египтологии «не могут обнаружить» свидетельства веры египтян в переселение души и их учений. Ибо их предшественники – апологеты веры в вечную загробную жизнь в Христианстве, начиная с IV века, занимались целенаправленным и методичным уничтожением языческих святынь и храмов, уничтожая таким образом и свидетельства веры египтян в переселение души.
Принимая во внимание приведенные выше аргументы, ещё большой вопрос: заинтересованы ли современные апологеты религии Осириса от египтологии в обнаружении этих свидетельств? Учитывая их предвзятость по отношению к свидетельствам из древнегреческих источников о приоритете египтян в создании учений о переселении души: свидетельств Геродота и многих выдающихся философов, живших как до, так и после него.
Следовательно, излишне питать надежды на то, что апологетика религии Осириса, укоренившаяся в египтологии и академической науки, снизойдет до опровержения самой себя, допустив присутствие в религиозной культуре египетской цивилизации существования своей альтернативы. Для неё характерно не столько превозносить достоинства веры в вечную загробную жизнь, например, как это имеет место в апологетике Христианства, сколько в дополнение к этому присуще категорическое отрицание веры египтян в переселение души, чем она и отличается – своей бескомпромиссностью в этом вопросе.
Поэтому и способы внедрения в академическую сферу египтологии апологетики веры египтян в вечную загробную жизнь совершенно бескомпромиссны в их предвзятости отрицания существования в религиозной культуре населения долины Нила альтернативной парадигмы религиозного мышления. Эта бескомпромиссность порождает свои весьма негативные для египтологии последствия, о чем и пойдет речь далее.