Библейская и языческие картины мира
    (Авторитаризм и основы демократии)
                      Алекс Кандр

Каждый молится Богу на собственный лад.
Всем нам хочется в рай и не хочется в ад.
Лишь мудрец, постигающий замысел Божий,
Адских мук не страшится и раю не рад.
                                                      Омар Хайям

  Закономерным следствием европейской научной революции XVII–XIX вв., сопровождавшейся интеллектуальным противостоянием апологетов религии и ученых-натуралистов, стало окончательное отделение науки от религии, и вытеснение из общественного сознания утратившей свою былую значимость библейской картины мира зарождавшимися в муках становления естественных наук представлениями о научной картине мира. Сторонник Дарвина Т.Г. Гекели, оценивая роль духовенства, стремительно лишавшегося былого интеллектуального лидерства в культуре и образовании, любил повторять, что «оставшиеся не у дел богословы, толпятся вокруг колыбели любой науки подобно змеям, что готовы были задушить младенца Геракла» (1). Эта метафора отражает накал страстей, разыгравшихся в ходе крушения библейской картины мира, абсурдность которой становилась очевидной для широких слоев населения Европы и мира в целом.
  На фоне краха представлений о библейской картине мира было бы уместным критически оценить её достоинства и недостатки, сопоставляя библейскую картину мира уже с языческими картинами мира народов дохристианской Европы, общим признаком которых является многобожие, соответствующее определению политеистической религии.

  Политеистические религиозные представления, характерные для древних народов Европы дохристианской эпохи, имеют вполне рациональную основу своего изначального возникновения, поэтому они и предшествовали появлению, в частности, монотеистической религий ветхозаветного Бога. Это связано с тем, что как жизнь, так и само выживание древних народов зависело от разнообразных сил природной стихии той местности, где они обитали, что важно, в природно-естественных условиях своего существования. Поэтому нет ничего удивительного в том, что древние народы обожествляли силы природной стихии во всевозможных формах её проявления, поклоняясь каждой из них в отдельности. Это и обусловило их потребность поклоняться множеству божеств, наделенных властью управлять теми или иными силами природной стихии и прочими важными для жизнедеятельности людей аспектами их существования.
  Обожествление разнообразных сил природной стихии, обуславливающих условия существования древних народов, лишало даже гипотетической возможности зарождения монотеизма с единым всемогущим Богом, поклонение которому могло бы решить субъективные аспекты их житейских проблем, несмотря даже на то, что политеистические религиозные представления подразумевали наличие главного Бога в иерархии божеств. Именно по этой причине политеистические религиозные представления древних народов имеют более рациональную основу изначального своего возникновения, выраженную в отсутствие у этих народов необходимости взывать лишь к одному всесильному Богу, т.е., условно, упоминать его Имя всуе, когда дело касалось многообразия жизненно-важных дел (война, охота, рыбалка, землепашество, роды и т.п.), относящихся к компетенции божеств, персонально наделенных властью помогать или отказывать в помощи в этих узкоспециализированных сферах человеческого бытия, сообразно религиозной культуре восприятия мира, индивидуальной для разных народов.

  В данном случае можно проследить прямую аналогию с иерархией государственной власти и развитием общественных институтов в современном обществе, в котором проблемы человека (семьи, жильцов дома или района), например, имеющие жилищно-коммунальный характера, решаются на уровне Управляющей Компании (ЖКХ). В государствах, уважающих демократические ценности, думаю, мало кому придёт в голову мысль, обращаться с такими проблемами к главе государства, минуя множество промежуточных ступеней в иерархии государственной власти, призванной обеспечивать нормальные условия жизнедеятельности граждан государства, регламентируя деятельность общественных и коммерческих организаций. Обычно бывает достаточно и обращения к территориальному «владыке коммунальных благ».
  Однако существуют примеры таких «благословенных Богом государств», где решением жилищно-коммунальных проблем рядовых граждан приходится периодически заниматься главе государства, до которого своевременно дошла челобитная от простолюдина, свидетельствующая о полной несостоятельности вертикали власти. Когда авторитарный «Бог» единолично берет бразды правления в свои Руки, закономерно оставляя не у дел созданную им «иерархию божеств» (вертикаль власти), то «вынужденное» их бессилие, решать реальные проблемы бытия простых людей, не оставляет последним шансов получить желаемый результат, в частности, от территориальных «владык коммунальных благ», что и вынуждает челядь бить челом самому главному «Божеству» государства.

  Тысячелетия не теряющий своей актуальности постулат Астрологии: «То, что есть наверху (на Небе) подобно тому, что есть внизу (на Земле)», подчеркивающий, в частности, тождественность организации божественной и земной иерархии власти, вполне способен подтвердить прозорливость интуитивного восприятия устройства мира древними народами, выраженного ими в своих политеистических религиозных предпочтениях.

  Монотеизм религии иудеев и христиан, лежащий в основе библейской картины мира, принципиально не противоречит существованию иерархии богов в политеистических религиях в той же степени, в какой наличие главы государства не противоречит существованию самостоятельных в пределах своей компетенции ветвей государственной власти. Да и духовенство некоторых конфессий Христианства как монотеистической религии, позиционирующей себя с религией единого Бога, лукавит, делая акцент именно на поклонении одному Богу. Несмотря на то, что в Христианстве постулируется идея «свободы воли» человека, так или иначе навязывается диаметрально противоположная мысль о предначертанности судьбы, подчеркивающая важность божьего Промысла в людских делах, что подразумевает вовлеченность Бога в дела людские. Последнее, в свою очередь, подразумевает наличие иерархии высших сил в божественной «канцелярии» библейского Бога с его ангелами, архангелами, а также наличие падшего ангела (Дьявол, злой дух) и прочей связанной с ним нечисти, нашедших свое место в христианской трактовке Ада. А если ещё учесть существование целой плеяды святых в Христианстве, к вспомоществованию которых взывают многие верующие в своих молитвах, то Христианство в ряде своих конфессий ничем не уступает политеистическим религиям (язычеству) по количеству аналогов языческих божеств, наделенных властью помогать тем, кто взывает через молитву о помощи и совершает пожертвование в самых разнообразных формах: свеча к иконе святого, пожертвование на храм и т.п.
  «В христианстве и некоторых других религиях: святой – человек, посвятивший свою жизнь церкви и религии, а после смерти признанный образцом праведной жизни и носителем чудодейственной силы». Например, «Николай Чудотворец – один из наиболее почитаемых христианских святых, с молитвами к которому ежедневно обращаются тысячи людей по всему миру. Как утверждают многие из них, они становятся свидетельства того, как помог Николай Чудотворец в решении их самых тяжелых житейских проблем». В чем же помогает святой Николай Чудотворец? Помогает выйти замуж, покровительствует узникам и неправедно осужденным, помогает путешественникам, а икона Николая Чудотворца помогает даже неверующим. С древних времен он считается покровителем путешественников и, в первую очередь, – моряков».
  Фактически, своим покровительством моряков, Николай Чудотворец занял в Христианстве нишу чудотворца, аналогичную языческому повелителю морской стихии Посейдону у древних греков или Нептуна у древних римлян, к которым древние моряки также взывали о помощи в своих молитвах, совершая им подношения должным образом. В этом нет ничего удивительного, ведь Христианство, став государственной религией в Римской империи при императоре Константине в 324 году н. э., пришло на смену прежней политеистической религии римлян, постепенно адаптируясь к удовлетворению традиционных политеистических потребностей разных социальных групп новообращенных христиан, в частности, организованных по профессиональному признаку – моряки. Эта первоначальная адаптация опять же условно монотеистического Христианства (Троица, ангелы и пр.) к консервативным традициям политеистической религиозной культуры римлян привела впоследствии к подмене римских богов образами святых чудотворцев на бытовом уровне обращения к ним, что мы и наблюдаем на примере отождествления сфер влияния бога Нептуна и святого Николая Чудотворца.

  Так что заимствование аналогов языческих божеств в образах святых, наделенных чудодейственной силой, можно наблюдать и в современном Христианстве, почему-то лишь формально отождествляемом с монотеизмом, т.е. с религией одного Бога. На самом же деле в Христианстве кроме одного Бога, представленного как триединое божество (Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой), фигурирует целая иерархия высших сущностей, начиная с ангельских и заканчивая святыми, наделенными христианским богословием властью помогать верующим в тех или иных мирских делах – констатация факта. Поэтому некоторые якобы монотеистические религии, по насыщенности в них высших существ, включая святых, на фоне, опять же условно, одного Бога, фактически, немногим отличаются от политеистических религий язычников, в которых также фигурируют главные Боги: Один – у германо-скандинавских народов, Зевс – у греков, Юпитер – у римлян и т.д.

  Что касается библейской сказки на тему сотворения мира Богом Ветхого Завета, положенной в основу представлений христианского богословия о библейской картине мира, то следует отметить факт схематичности повествования о сотворении мира в Первой Книге Моисея, Бытие. Ортодоксальные богословы иудейской и христианской религии на протяжение многих веков считали и продолжают считать, что первые Пять Книг Ветхого Завета не только принадлежат авторству Моисея, но и записаны им по Божьему вдохновению.
  Ниже приведена дословная цитата из Книги Бытие Ветхого Завета Библии о 6-ти днях сотворения мира. Благо, описание поэтапного характера этого процесса представлено в весьма схематичном виде.

ПЕРВАЯ КНИГА МОИСЕЯ
               БЫТИЕ

     Сотворение мира

 1   В начале сотворил Бог небо и землю.
 2   3емля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
 3   И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.
 4   И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.
 5   И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.
 6   И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды.
 7   И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.
 8   И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй.
 9   И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так.
10   И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо.
11   И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так.
12   И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо.
13   И был вечер, и было утро: день третий.
14   И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов;
15   И да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так.
16   И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; Vethozav_god_310X260.jpg
17   И поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю,
18   И управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо.
19   И был вечер, и было утро: день четвертый.
20   И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной.
21   И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо.
22   И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле.
23   И был вечер, и было утро: день пятый.
24   И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так.
25   И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо.
26   И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.
27   И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.
28   И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.
29   И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, — вам сие будет в пищу;
30   А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так.
31   И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.
2   Так совершены небо и земля и все воинство их.
2   И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал.
3   И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал.
(БИБЛИЯ, Российское библейское общество, Москва, 1996)

  Схематичное изложение этапов божественного сотворения мира в Ветхом Завете Библии крайне мало информативно в своей конкретике, несопоставимо уступая в красочности и в подробностях многим языческим представлениям о возникновении мира, например, в древнегреческой мифологии. В мифологии древней Греции, формально, отсутствует упоминание деятельного начала Бога-Творца, однако последовательность этапов возникновения мира отражена в иносказательной форме генеалогии богов, отождествляемых с теми или иными стихиями природы и многими другими важными для жизнедеятельности людей аспектами их существования.

  Первое поколение богов: Сначала существовала Мгла. Из неё возник Хаос.
От Мглы и Хаоса родились Никта (Ночь), Эреб (Мрак) и Эрос (Любовь), Гея (Земля), Тартар (Бездна) и Уран (Небо).
  Дети Никты и Эреба – братья-близнецы Гипнос (Сон) и Танатос (Смерть); Керы (Несчастья), Мойры (Судьба), Мом (Злословие и Глупость), Немезида (Возмездие), Эрида (Раздор), Эринии (Мщение); Ата (Обман); Лисса (Бешенство, Безумие).
  Дети Геи и Тартара – Понт (внутреннее Море); Дети Геи и Понт – Кето (владычица морских чудовищ), Нерей (спокойное море), Тавмант (морские чудеса), Форкий (страж моря), Эврибия (морская сила),
  Дети Геи от Урана и Тартара: титаны и титаниды, гиганты.
  Титаны: Гиперион, Иапет, Кей, Криос, Кронос, Океан.
  Титаниды: Мнемосина, Рея, Тейя, Тефида, Феба, Фемида.
  Младшее поколение: Прометей, Атлас, Гелиос (персонификация солнца), Лето, Менетий, Астерий, Селена (персонификация луны), Электра, Эос (персонификация утренней зари).
  Олимпийцы

Рис. 2 Боги небесного Олимпа

  Дети титана Кроноса и титаниды Реи:
   Зевс – Бог неба и грома, глава древнегреческого Пантеона.
   Гера – покровительница семьи и брака, покровительница рожениц, супруга Зевса.
   Посейдон – владыка морей.
   Аид – владыка подземного царства мёртвых.
   Деметра – Богиня земледелия и плодородия.
   Гестия – Богиня домашнего очага.
  Потомки детей Кроноса и Реи:
   Аполлон – Бог солнца, света и правды, покровитель искусств, наук и врачевания, бог-прорицатель.
   Арес – Бог кровожадной, несправедливой войны.
   Артемида – Богиня луны и охоты.
   Афина – Богиня мудрости, справедливой войны, покровительница города Афины, ремесел, наук.
   Афродита – Богиня любви и красоты.
   Гермес – покровитель дорог и путников, воров и посланник Зевса, первым научивший людей азбуке, счету и торговле. (2)

  Этот перечень богов древнегреческой мифологии далеко неполный, однако он позволяет оценить мифологические этапы сотворения мира, предшествовавшие появлению людей на Земле, желания и страсти которых, как и их жизнь, были подконтрольны Божьему Промыслу опосредованно, через созданную Им иерархию Высших Сил, символически представленную в древнегреческой мифологии. Истоки древнегреческой мифологии уходят корнями в 30–15 вв. до н. э. – крито-минойская религия. В 1850 году до н. э. уже были построены Афины, названные в честь богини Афины.

  В отличие от весьма предметной библейской сказки о сотворении мира, мифология древней Греции, как ей и положено быть, иносказательна, отражая в себе лишь инструментарий божьего Промысла, что не позволяет её также разбирать «по косточкам», как позволила это сделать своей конкретикой библейская сказка о сотворении мира своим оппонентам – ученым-натуралистам XVII-XIX вв.
  Книга Бытие, предположительно написанная 3 тысячи лет назад, была предназначена в большинстве своем не столько для людей глупых и малообразованных, как это принято считать, сколько для людей неглупых, но в силу объективных и субъективных обстоятельств, не нуждавшихся в уточнении детализации этого процесса, трезво осознавая нечеловеческие масштабы божественного сотворения мира, чему способствовало, конечно, и неразвитость естествознания. Эти же рассуждения справедливы и к обоснованию особенностей доверительного восприятия язычниками своей мифологии.
  Однако многоликая языческая мифология не претендует в своей основе на безоговорочную достоверность в связи с отсутствием ссылок на авторитетный первоисточник в виде какого-либо божественного Откровения. В основе же представлений о сотворении мира монотеистических религий иудеев и христиан лежат авторитет пророка Моисея, который якобы «записал книгу Бытия по Божьему Вдохновению».

  Авторитет Св. Писания, основанный на божественном откровение, подвергали сомнению многочисленные деисты ещё в XVIII веке. «Они вели атаку на власть христианских церквей, конкретно – на Католическую церковь, отрицая авторитет учений, источником которых называлось божественное откровение» (1).
  Думаю, не составит труда убедиться в том, что ни о каком божественном откровении пророка Моисея (следует уточнить: исходящем от реального Бога-Творца мироздания) и речи быть не может, в частности, учитывая наличие в его запредельно схематичной версии сотворения мира какой-то загадочной «небесной тверди», о существование которой реальный Бог-Творец вселенной ни сном, ни Духом ведать не мог, поскольку её просто не существует в его Творении на фоне бесконечной вселенной со множеством звездных миров, отчасти, подобных нашей солнечной системе.

  Ветхозаветный Бог открывает для себя масштабы Творения реального Бога-Творца вселенной.

Рис. 3   «А царь-то не настоящий!»

  В связи с этим можно только констатировать факт введения в заблуждение пророка Моисея кем-то, но отнюдь не реальным Богом-Творцом мироздания, если принципиально придерживаться этой концепции возникновения мира – сотворение его Богом.
  В реальности же библейская схематичная зарисовка на тему: сотворения мира, отражает лишь представления современников пророка Моисея о картине мира с его 7-ю небесными сферами планет и наиболее дальней – звездной сферой, которые отождествлялись ими с «небесной твердью». Так что библейский Бог пророка Моисея явно не был в курсе деяний реального Бога-Творца вселенной, поэтому и ограничил небесной твердью звездной сферы Свой собственный мир, соответствующий библейской картине мира.

  Если бы современникам Моисея было известно хоть что-то про важность фотосинтеза для растений, то «записанный по Божьему вдохновению» Моисеем текст книги Бытие о сотворении мира, приведенный выше, имел бы иную последовательность дел творения, в которой дела 4-го дня творения (И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи… И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды;) предшествовали бы делам 3-го дня творения (И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так.), поскольку первоначально следовало бы создать небесные светила, а лишь потом – «зелень, траву» и пр., по вполне понятным причинам для наших современников.
  Эта абсурдность последовательности дел сотворения мира особенно становится неприемлемой в контексте противоречия между библейской хронологией, фактически отождествляющей возраст Земли с историей человечества, и основанными на фактологии разных наук представлениями натуралистов XVIII–XIX вв. о том, что история человечества никак не может совпадать с историей Земли.
  Думаю, любой здравомыслящий человек, читая Книгу Бытие Ветхого Завета о сотворении мира, должен воспринимать содержание прочитанного как утрированное и схематичное перечисление этапов творения, безотносительно реальной продолжительности интервалов времени, исчисляемых в днях творения. Аналогичные рассуждения приводило духовенство ещё в XVIII–XIX веках, пытаясь отстоять библейскую сказку о сотворения мира под натиском аргументов ученых-натуралистов, оспаривавших её достоверность поэтапно, опираясь каждый раз на вновь совершенные открытия в различных науках естествознания: геология, палеонтология, эволюционной биологии, археологии и др.

  Если отойти от буквализма в оценке продолжительности времени (в днях) сотворения мира, что приводит к эпохальному увеличению продолжительности каждого дня творения, согласно представлений французского натуралиста Бюффона (1707-1788) на несоответствие библейской истории Земли и человечества, изложенных им в книге «Эпохи природы» (1778), то неприемлемость очередности дел творения 3-го и 4-го дня (эпох), отмеченная выше, становятся предельно абсурдной, в дополнение к многим другим критическим оценкам натуралистов XVII–XIX вв. библейской сказки о сотворении мира, окончательно подорвавшим доверие к авторитету Книги Бытие Моисея, основанному якобы на божественном откровении.
  Таким образом, если бы ветхозаветный Бог действительно был Тем, за Кого его выдаёт автор (Моисей) Книги Бытие, руководствуясь якобы «божественным откровением», то в этом случае последовательность дел 3-го и 4-го дня сотворения мира была бы иная, просто в силу осведомленности реального Бога-Творца в том, что за чем из дел сотворения мира должно было следовать, безотносительно познаний автора Книги Бытия в важности фотосинтеза для растений.

  Даже одного этого аргумента достаточно, чтобы убедиться в недопустимости отождествления ветхозаветного Бога с реальным Богом-Творцом мироздания, что подразумевает мифологическое происхождение концепции ветхозаветного Бога.

«В то время как Библия была написана людьми, у природы нет иного создателя, кроме Бога» – Том Пейн (1737–1809гг., деист).

  Критическая оценка букета нелепостей в повествовании Моисея о сотворении мира, якобы записанного им «по Божьему вдохновению», позволяет предположить, что правильнее будет отождествлять Бога, фигурирующего в Ветхом Завете, лишь с Богом иудеев, представления о котором сформировались при жизни Моисея или несколько позже.

  Немецкий специалиста по Ветхому Завету, профессор теологии Вильгельм Фатке, выявил не только «поэтический, легендарный и мифический уровни в книгах Ветхого Завета, но и развивал тезис о том, что Пятикнижие было написано гораздо позже, чем жил Моисей. Проследив историческое развитие иудаизма, он продемонстрировал, каким образом Яхве из племенного бога войны ко времени пророков Иеремии и Второисаии превратился в универсальное божество». (1)
  Задолго до В. Фатке предрассудок о том, что Моисей был автором Пятикнижия подверг сомнению известный средневековый теолог (комментатор) Авраам Ибн-Эзра (Абен-Езра, XII век), сделав это «в нарочито завуалированной форме, что объясняется условиями его времени».

«Значительно позже, в XVI—XVII вв., сомнения в авторстве Моисея высказывались уже в гораздо более свободной форме, чем это мог себе позволить Ибн Эзра.
А. Б. Карлштадт в 1520 г. утверждал, что Моисей не мог быть автором Пятикнижия, так как он не мог описывать собственную смерть. Более ста лет спустя Гоббс говорил, что Пятикнижие названо Моисеевым только потому, что его главным действующим лицом является Моисей. По его мнению, Моисей в лучшем случае мог быть только составителем какого-то отрывка;» (4)

  Рациональный подход к исследованию текста Пятикнижия, породивший сомнение Ибн Эзры в авторстве Моисея, послужил впоследствии философу Бенедикту Спинозе (1632–1677) основанием для более детального опровержения этого предрассудка в работе «Богословско-политический трактат» (1670):

«я начну с предрассудков относительно истинных авторов священных книг, и прежде всего об авторе Пятикнижия. Таковым почти все считали Моисея. Фарисеи даже до того упорно это отстаивали, что считали еретиком того, кто оказывался иного мнения. И по этой причине Абен-Езра, человек свободного ума и незаурядной эрудиции, из всех, кого я считал, первый, обративший внимание на этот предрассудок, не осмелился открыто высказать свою мысль, но посмел только указать на это в довольно темных словах. Я не побоюсь представить здесь это яснее и показать самый предмет очевидным образом». (3)

  Объясняя «мысль Абен-Езры, как и места Пятикнижия, которые он приводит для ее подтверждения», Б. Спиноза отмечает и более существенные указания на очевидность предрассудка об авторстве – Моисея:

«1) писатель этих книг говорит о Моисее не только в третьем лице, но он, сверх того, свидетельствует о нем многое, например: Бог говорил с Моисеем; Бог разговаривал с Моисеем лицом к лицу; Моисей из всех людей был самый кроткий (Числа, гл. 12, стих 3); Моисей был охвачен гневом на вождей войска (Числа, гл. 31, стих 14); Моисей —муж божественный (Второзаконие, гл. 33, стих 1); Моисей, раб Божий, умер;…
2) Следует также заметить, что в этой истории рассказывается не только то, каким образом Моисей умер, был погребен и поверг евреев на 30 дней в печаль, но что в ней после сравнения его со всеми жившими впоследствии пророками говорится, кроме того, что он их превосходил. …
3) Должно заметить, что некоторые местности называются не теми именами, которые они имели при жизни Моисея, но другими, которыми они были обозначены уже много лет спустя. …
4) Исторические рассказы иногда продолжаются и за пределы времени жизни Моисея. …
Таким образом, из всего этого яснее дневного света видно, что Пятикнижие было написано не Моисеем, но другим, кто жил много веков спустя после него». (3)

  Несмотря на то, что «Богословско-политический трактат» был напечатан в Амстердаме анонимно и с соблюдением предосторожностей, чтобы оградить автора-вольнодумца от преследований (местом издания был назван Гамбург), однако его имя стало известно.

«Его пытались заставить подкупом и угрозами изменить своим убеждениям, посещать синагогу и соблюдать иудаистские обряды и обычаи, к нему подсылали наемного убийцу, а 27 июля 1656 г. Бенедикт Спиноза был отлучен и изгнан из еврейской общины. Однако мужественный философ остался верен своим убеждениям.
Книга Спинозы — страстный гимн свободе человеческой мысли; его цель — ликвидировать господствующее положение церкви в обществе. Характеризующийся яркой антицерковной и, в конечном счете, антирелигиозной направленностью, трактат вызвал яростные нападки со стороны всех церковников вплоть до запрещения печатать и распространять его.
Нет ничего удивительного в том, что современники Спинозы — враги свободомыслия и научного прогресса — на всех перекрестках кричали, что «Богословско-политический трактат» составлен «отщепенцем-евреем при помощи дьявола» (памфлет против покровителя Спинозы Яна де Витта) и что «автор хитро и скрыто учит в своем трактате атеизму, Он, правда, очень часто говорит о боге». (4)

  Как это нестранно, но и современные апологеты христианской религии без тени сомнения уверены в том, что Моисей является автором Пятикнижия, лишь на том основании, что они якобы не верят Б. Спинозе, в отличие от своих оппонентов, которым приписывается вера ему в качестве аргумента в «споре» о истинности авторства Моисея. Как видим, ортодоксальная вера в данном случае полностью блокирует доводы рассудка и зачатки здравого смысла у подобных сторонников ортодоксальной веры, ведь аргументы Б. Спинозы – это не предмет веры или неверия, поскольку они основаны на тщательном анализе буквального смысла текстов Ветхого Завета. Это лишь свидетельствует о том, что подобные ортодоксы категорически не желают («как черт ладана боятся») изучать Св. Писание во всех Его подробностях, довольствуясь лишь вершками, что и делает их уязвимыми перед аргументацией, основанной на доводах здравого смысла, единственным оружием против которого для них являются смехотворная апелляция к вере или неверию, категорически неуместная в данном конкретном случае. Так что и по сей день ортодоксальная вера апологетов религии вступает в противоречие со здравым смыслом несмотря на то, что на дворе уже XXI век.

  Уместен архиважный вопрос: следует ли отождествлять ветхозаветного Бога, «заявившего» о своем существовании в качестве «Бога Евреев» через пророка Моисея, с реальным Богом-Творцом вселенной, несмотря на приведенный ранее вполне очевидный аргумент против этого?
  Тот факт, что иудеи проецируют на своего Бога качества, принадлежащие реальному Богу-Творцу вселенной, скромно остающемуся в тени своего Творения, опровергается самым незамысловатым образом в результате критического осмысления текста Книги Бытие, которое значительно облегчили нашим современникам представители естественных наук XVII-XIX вв. Они поставили под сомнение не только авторитет Св. Писания, основанный на божественном откровении, но и вообще констатировав абсурдность как библейских представлений о сотворении мира, так и библейской же картины мира с Землей в качестве центра мироздания.
  Что-что, а все те заблуждения природно-естественного характера, которыми изобилует Книга Бытие и основанная на ней библейская картина мира, мы никак не может приписать реальному Богу-Творцу мироздания, поэтому в качестве гипотетического источника «божественного откровения» пророка Моисея может фигурировать лишь Бог иудеев, ветхозаветная конкретика представлений о котором сформировалась при жизни Моисея.

  Предположение о том, что ветхозаветный Бог является лишь иудейским Богом, подкрепляется ещё и фактом избрания Им евреев в качестве Своего народа, о чем свидетельствует описанное в Книге Исход избавление Им евреев от рабства в Египте, при посредничестве Моисея. (Быть избранным народом – это парадигма своей завышенной значимости так или иначе присутствует в традициях многих народов, оправдывая их притязания на какую-то свою значимость в борьбе за достойное существование в условиях конкуренции с другими народами, в частности, за природные ресурсы. Это один из очевидных признаков расизма. Достаточно упомянуть возвеличивание значимости арийской нации по отношению к другим народам в гитлеровской Германии, в результате чего идея расизма материализовалась в нацизме.)

  Вероятней всего, что иудейский Бог, избравший евреев Своим народом, ранее либо вовсе не существовал, что подтверждает предположение о Его мифологическом происхождении во времена Моисея, либо Он полностью игнорировал этот народ, допустив его унизительно рабское положение в Египте (430 лет рабства – Исход 12:40), что порождает множество вопросов о причине Его внезапной озабоченности судьбой еврейского народа: «И приму вас Себе в народ и буду вам Богом, и вы узнаете, что Я Господь, Бог ваш, изведший вас из-под ига Египетского» (Исход 6:7). Такое развитие сюжета в книге Исход вполне оправдывает употребление термина «иудейский Бог» для обозначения ветхозаветного Бога, подтверждение чему находим и здесь: «И сказал Господь Моисею: пойди к фараону и скажи ему: так говорит Господь, Бог Евреев: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение» (Исход 9:1).
  Так что иудейский Бог, избравший евреев Своим народом, обозначил свое присутствие в качестве Бога лишь на «известном» историческом этапе, описанном в Книге Исход, а это и ознаменовало собой весьма грубую датировку мифологического «рождения» иудейского Бога, предназначение которого было в формировании религиозной самоидентичности еврейского народа, прибывавшего в те времена в унизительном для целого народа – рабском положении во власти фараона Египта. Поэтому древние иудеи, как и другие не менее древние народы, имели и имеют полное право на собственные представления о Своем Боге в качестве покровителя «избранного Им народа», уповая в молитвах на милость которого можно было обрести национально-религиозную самоидентичность, сплачивавшую древних евреев в той же степени, в какой другие древние народы, в частность, Европы находили свою религиозную самоидентичность, поклоняясь своим Богам.
  Таким образом, совершенно нет никаких оснований отождествлять ветхозаветного Бога, Господа, заявившего о Своем мифологическом рождении еврейскому народу через пророка Моисея, с реальным Богом-Творцом мироздания.

  Следовательно, иудейского Бога Ветхого Завета можно поставить в один ряд, по крайней мере, с верховными Богами язычников, которые также имеют мифологическую основу своего происхождения. Подтверждение этому «еретическому вольнодумству» можно обнаружить в том же Ветхом Завете:

1. «В повествовании о военачальнике Иеффае (Йифтахе) Яхве фигурирует как собственно израильский бог, аналогичный богам других народов по своей роли и по своим функциям. Обращаясь к аммонитскому царю, Иеффай говорит (Суд. 11:24): «Разве не тем, что дал тебе во владение Хамос [Кемош], твой бог, ты владеешь? А тем, что дал во владение Яхве, наш бог, нам, этим мы владеем». (4)

  Эта же цитата из Ветхого Завета Библии:
«Не владеешь ли ты тем, что дал тебе Хомас, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Господь, Бог наш». (Кн. Судей 11:24)

2. «Уже в сказании об изгнании человека из «Сада Эдема» (рая) Яхве фигурирует как один из богов, опасающихся того, что человек приобретает божественную сущность. Он говорит (Быт. 3:22): «Вот, Человек, стал, как один из нас (богов — И. Ш.), знающим добро и зло. А теперь: как бы он не простер свою руку, и не взял бы также от дерева жизни, и не стал бы жить вечно!»
Очевидно, в исходном варианте предания действовали не только Яхве, но и другие боги израильского пантеона: к ним он обращается, мотивируя изгнание человека за пределы божьего жилища». (4)

  Эта же цитата из Ветхого Завета Библии:
«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас (богов – И.Ш.), зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Бытие 3:22)

«И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят». (Бытие 3:23)

«Библейские пророки проповедовали мысль, что Яхве является искони не только главным богом израильского пантеона, но и единственным богом Израиля». (4)

  Тот факт, что набожные иудеи традиционно воспринимают текст Книг Моисея как божественное откровение, без тени сомнения в его достоверности, свидетельствует лишь о потребности людей с врожденной набожностью принимать на веру авторитетные в своих кругах религиозные догмы, принципиально не подлежащие какому-либо сомнению, на чем и основана слепая Вера, что и унаследовало в свое время Христианство, включив Ветхий Завет в Библию.
  В отличие от политеистических религиозных представлений других древних народов, иудейский Бог, заявив о своем мифологическом «рождении» еврейскому народу через пророка Моисея, фактически, стал основателем еврейского монотеизма как религии лишь единственного ветхозаветного Бога (Яхве, Господ), т.е., чисто формально, Он стал основателем религии Себя Самого! Как бы это «парадоксально» не выглядело.

  Было бы немаловажным для раскрытия данной темы получить вразумительный ответ на вопрос: вследствие чего еврейский народ, следуя наставлениям пророка Моисея, предпочел монотеистическую религию иудейского Бога, в отличие от других столь же древних народов, выбравших в качестве своих религиозных предпочтений политеистические представления о мире с иерархией божеств? Тем более, что до Моисея евреи были язычниками, придерживаясь политеистических религиозных представлений на мир со множеством племенных богов:

«религия древних израильтян и иудеев, как и религии других окружавших их народов, была политеистичной. Главой древне-израильского пантеона был общесемитский верховный бог Эл (иначе Элоах или Элохим). Само это имя, собственно, и значит «бог».
Эл был верховным богом и главой совета богов (Пс 81:1), он (Эл Всевышний) был творцом и владыкой неба и земли. В иудейско-израильском пантеоне фигурируют также Ашера — верховная богиня и супруга Эла, богиня любви и плодородия Астарта, земледельческий бог Баа (Ваал) …
Очень популярными были культы войска небесного — Солнца, Луны и звезд (Иер. 8:2). Звезды изображаются сражающими против врагов Израиля (Суд. 5:20). Поклонение Баалу и Ашере неоднократно с осуждением упоминается в Ветхом завете (Суд. 2:13; 10:6).
Особое место в иудейском пантеоне занимал бог Яхве (Йахве). Само его имя (оно означает «сущий») избегали произносить; вместо него говорили и читали «господь мой» («адонай»)». (4)

З. Фрейд и о. А. Мень о истории зарождения еврейского монотеизма

  Несмотря на то, что в Книге Исход, описывающей мифологию событий исхода евреев из Египте, приводится исчерпывающее обоснование причины принятия евреями религии Моисея (Яхве, Господа), тем не менее ещё существуют и более реалистичные в плане исторической достоверности, по мнению их авторов, попытки обоснования причин возникновения и принятия еврейским народом религии Моисея (ветхозаветного Бога, Господа).
  Зигмунд Фрейд в работе «Моисей и монотеизм» и о. А. Мень в книге «История религии» излагают каждый свое видение исторических событий как предшествовавших, так и сопутствовавших исходу евреев из Египта, обосновывая опять же каждый свои представления о причине возникновения еврейского монотеизма.
  Опираясь на относительно достоверные исторические данные египтологии, в которой, кстати, отсутствуют факты, подтверждающие события ветхозаветного Исхода евреев из Египта, З. Фрейд и А. Мень, как и многие другие знатоки этого вопроса, придерживаются предположения, что реформа религиозных представлений евреев, реализованная Моисеем, так или иначе обусловлена реформой египетской религии при фараоне Аменхотепе IV (1375—1336 гг. до н. э.).

Религиозная реформа фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)

  Аменхотеп IV отказался от политеистической религии своих предков в угоду лишь одному богу Атону, Богу «солнечного диска», силой насаждая Его культ народу Египта.

  Рис. 4 Семья Эхнатона и Бог Атон

  За 17 лет своего правления, а их точная датировка у разных авторов существенно отличается, что не имеет принципиального значения, он осуществил грандиозную по своим масштабам религиозную реформу, включившую в себя и изменение своего собственного имени на Эхнатон – «Угодный Солнцу». Египтяне традиционно обожествляли своих фараонов, поэтому фараону-реформатору было вполне органично представить себя народу Египта в качестве «возлюбленного сына» бога Атона, жреческому служению которому и посвятил свою жизнь Эхнатон как верховный жрец новой для Египта монотеистической религии. По свидетельству египтологов:
  «Бог Атон был объявлен царствующим фараоном. Обозначение солнца с этого момента писали в картушах, как имя фараона. После обозначения солнца добавляли «жив, цел, здоров», как это делалось при упоминании фараона. Летосчисление велось от начала царствования Эхнатона, но после обозначения года сначала назывался Атон, а затем фараон. Таким образом, Эхнатон стирал границу между солнцем и собой».
  «Около 12-го года своего правления нетерпимость Эхнатона к другим богам дошла до крайности. Атон был провозглашен единственным божественным началом, культы всех прочих богов были запрещены, храмы закрыты, а жрецы, возможно, разогнаны. Стремясь пресечь почитание богов, Эхнатон приказал повсеместно уничтожать их имена и в некоторых случаях изображения».

  Следует особо акцентировать внимание на том, что, чисто формально, торжество монотеистической религии бога Атона в Египте при жизни Эхнатона можно представить, как узурпацию богом Атоном, при посредничестве фараона, божественной власти, ранее распределенной между богами традиционной политеистической религии египтян.

  Религиозные традиции весьма консервативны по своей природе, чему способствовал в данном случае не столько религиозный консерватизм простых египтян, сколько консерватизм храмовых жрецов, материальное благополучие и социальные амбиции которых зиждились на культах многочисленных богов политеистической религии Египта. Верховным жрецом культа Атона стал сам фараона, сосредоточив в своих руках всю религиозную власть в Египте, поощряя лишь религиозную деятельность новоявленной касты жрецов Атона, что привело к катастрофическому ухудшению материального и социального положения касты храмовых жрецов традиционных египетских Богов, храмы которых ранее существовали и благоденствовали по всему Египту.
  Религия Эхнатона приобрела черты элитарной религии, что в большей степени касалось новой столицы Египта, Ахетатона, специально построенной Эхнатоном в честь бога Атона. Несмотря на то, что храмы в честь бога Атона воздвигались в городах по всему Египту, судя по конечному результату реформы Эхнатона, а это полный крах культа Атона, можно констатировать существование мощной оппозицию религии Атона со стороны жрецов традиционных Богов Египта, по всей видимости, перешедших на нелегальное положение, тайно удовлетворяя традиционные религиозные потребности египтян, тем самым сохраняя в народе приверженность к религиозной традиции предков.
  Эхнатон и немногочисленные его приемники силой навязывали народу Египта ненавистную большинству египтян веру в Атона, Бога, поправшего религиозную традицию египтян поклоняться своим главным Богам: Ра, Амону, Птаху, Тоту, Осирису и Анубису.

                                                                                Рис. 5 Боги Египта

  Последовавший после смерти Эхнатона период быстрой смены правителей, пытавшихся сохранить его религиозное наследие, завершился сменой династии фараонов в результате прихода к власти военачальника Хоремхеба. Им было приложено много усилий, чтобы уничтожить все следы существования Эхнатона и его реформ, а также любую память о них. Храмы Атона были разрушены, а имя Эхнатона было проклято и изъято из официальных документов. Уничтожая следу реформаторской деятельности Эхнатона, Хоремхеб в полной мере восстановил традиционную политеистическую религию Египта.

*      *      *

  Версии псевдоисторических событий исхода евреев из Египта З. Фрейда и о. А. Меня отличаются весьма существенно, тем не менее они используются ими для обоснования причины возникновения еврейского монотеизма. Если о. А. Мень достаточно бережно следует в своей версии событиям, изложенным в Книге Исход, которые предшествовали исходу евреев из Египта, и лишь затем предлагает читателям свой вариант развития последующих событий, то З. Фрейд изначально отказывается от какого-либо следования событийной канве текста Книги Исход, предлагая читателям свой эксклюзивный взгляд на исторические первопричины возникновения еврейского монотеизма.

     1.    В своем исследовании «Моисей и монотеизм» Зигмунд Фрейд развивает гипотезу о близости Моисея к правящим и жреческим кругам египетского общества во времена правления Эхнатона, в результате чего он стал адептом религии Атона, что впоследствии побудило его проповедовать её среди евреев. К этой гипотезе он подходит чисто с научной точки зрения, демонстративно игнорируя возможность объяснения конкретики событий ветхозаветной версии Исхода:

«… может возникнуть вопрос, чего же мы добьемся, если выведем еврейский монотеизм из египетского? Это просто отодвинет проблему немного назад и не скажет ничего больше о генезисе монотеистической идеи. Ответ состоит в том, что это вопрос не выигрыша, а научного исследования. Возможно, мы сможем что-нибудь узнать, если определим истинный ход событий» (5).

  З. Фрейд о египетском монотеизме и исторических условиях, предшествовавших исходу евреев из Египта:

«Это первый и, вероятно, самый отчетливый случай монотеистической религии в человеческой истории; более глубокое рассмотрение сущности исторических и психологических условий ее возникновения имеет неизмеримое значение. Однако, были предприняты определенные усилия, чтобы до нас дошли очень скудные сведения о религии Атона. Уже при слабых преемника Эхнатона погибло все, что он создал. Месть жречества, которое он подавил, обрушилась на его память; религия Атона была уничтожена, столица фараона, объявленного преступником, была разрушена и разграблена. Приблизительно в 1350 г. до н.э. XVIII Династия пришла в упадок; после периода анархии порядок был восстановлен генералом Хоремхебом, который правил до 1315 г. до н.э. Казалось, что реформа Эхнатона была эпизодом, обреченным на забвение.
Все это – исторически установленные факты; теперь начинается наше гипотетическое продолжение». (5)

  Во главу угла своих рассуждений З. Фрейда поставил личные качества Моисея, жившего во времена Эхнатона, отдавая при этом предпочтение не еврейскому, а египетскому происхождению Моисея:

«В окружении Эхнатона был человек, которого, возможно, звали Тутмес, как и многих других людей в то время – это имя не имело большого значения, за исключением того, что его вторая составная часть была «mose». Он занимал высокое положение и был приверженцем религии Атона, но в противоположность мечтательному царю, был энергичным и вспыльчивым. Для него смерть Эхнатона и аннулирование его религии означали конец всех ожиданий. Он мог остаться в Египте лишь как преступник или ренегат. Возможно, будучи правителем приграничной провинции, он вошел в контакт с племенем семитов, которое переселилось туда несколькими поколениями ранее. Вследствие своего разочарования и одиночества он обратился к этим чужеземцам и попытался найти среди них компенсацию своих потерь. Он выбрал их в качестве своего народа и попытался реализовать среди них свои идеалы. Затем, в сопровождении своих сторонников, он покинул с этими людьми Египет, сделал свой народ святым с помощью знака обрезания, дал ему законы и познакомил с положениями религии Атона, которую египтяне только что отвергли.
В полном противоречии с библейским преданием мы можем, предположить, что этот Исход произошел мирно и без преследования. Авторитет Моисея сделал это возможным, а так как центральное управление в то время отсутствовало, никакого вмешательства со стороны не было.
Согласно этой нашей конструкции, Исход из Египта должен был произойти в период между 1358 и 1350 гг. до н.э. – то есть, после смерти Эхнатона и до восстановления Хоремхебом государственной власти». (5)

  В своих рассуждениях о гипотетических событиях времен Моисея, З. Фрейд делает акцент на беспрепятственном и мирном оставлении Египта еврейским народом во главе с Моисеем, что в корне противоречит событиям исхода евреев из Египта в Книге Исход. В дальнейшем он даже не делает попытки хоть как-то обосновать смысловую подоплеку конкретики ветхозаветного сюжета Исхода, игнорируя её важность.

  Если кратко изложить последующую судьбу Моисея и его миссионерства среди еврейского народа, освобожденного им от рабства, сообразно представлениям З. Фрейда, то можно выделить следующее:

– «евреи были своевольны и непокорны по отношению к своему вождю и законодателю, однажды восстали против него, убили его и отвергли религию Атона, которая была им навязана, точно так же, как раньше ее отвергли египтяне (Эрнест Селлин)»;
– «евреи, которые вернулись из Египта, позднее объединились с близкородственными племенами в районе между Палестиной, Синайским полуостровом и Аравией, и что там, в богатой водой местности под названием Кадес, под влиянием аравийских мадианитян, приняли новую религию, поклонение богу вулканов Яхве (Эдуард Мейер)».
– «Еврейский народ отверг религию Атона, принесенную Моисеем, и обратился к поклонению к другому богу… Все тенденциозные усилия последующих времен не смогли скрыть этого постыдного факта. Но Моисеева религия не исчезла бесследно; некоторая память о ней была жива – возможно, в форме туманного и искаженного предания. И именно это предание о великом прошлом продолжало воздействовать, так сказать подспудно, и постепенно приобретало все большую и большую власть над умами людей, и ему в конце концов удалось сменить бога Яхве на Моисеева бога и заново пробудить к жизни религию Моисея, которая была введена, а затем отвергнута за много веков до этого». (5)

  Если учесть, что религия Моисея, отвергнутая евреями после его убийства ими, изначально была связана с культом Атона, то не совсем понятно, каким образом она трансформировалась после своего воскрешения из забвения, вытеснив религию вполне конкретного бога вулканов Яхве, в образе ветхозаветного Бога, не имеющего ничего общего с богом религии Моисея, Атоном?
  На этот вопрос мы не находим ответа в гипотетических рассуждениях З. Фрейда. Он делает акцент на запоздалом осознание теми, кто возрождал религию Атона Моисея, греховности поступка своих предков при жизни Моисея, восставших против своего египетского благодетеля, который вывел их из Египта и даровал им, кроме бесценного дара Свободы от рабства, религию Атона. Однако получается, что те, чьими усилиями вновь была восстановлена Моисеева религия (Атона), повторно совершили не менее греховный поступок по отношению к Моисею, сфабриковав не соответствующую «действительности З. Фрейда» мистификацию Исхода в Ветхом Завете, отнюдь не мирного, а с точностью до наоборот.
  В результате исследований З. Фрейдом проблемы генезиса идеи еврейского монотеизма из египетского атонизма, он лишь выдвинул свою версию возможного развития псевдоисторических событий весьма витиеватого пути становления еврейской религии единого Бога, Господа, от Моисеевой религии Атона времен Исхода до опять же Моисеевой религии Атона, каким-то загадочным образом трансформировавшейся в религию ветхозаветного Бога, через промежуточное звено религиозных исканий евреев в качестве бога вулканов Яхве. Такой характер развития гипотетических событий больше порождает дополнительных вопросов, чем дает ответ на основной вопрос научных исследований, предпринятых З. Фрейдом.
  Мало того, что гипотеза З. Фрейда о мирном Исходе евреев из Египта противоречит конкретике ветхозаветного повествования об этом, так он оставляет нас ещё и у разбитого корыта, не давая ответа на вопрос: почему авторы книги Исход сформулировали мифологическую историю Исхода именно так, как она представлена в ней, вопреки гипотезе З. Фрейда о мирном исходе евреев из Египта. Дело в том, что конкретика повествования о исходе евреев из Египта, представленная в Книге Исход, дает исчерпывающее объяснение причине принятия еврейским народом религии Господа при посредничестве пророка Моисея, что совершенно не нашло отражения в работе З. Фрейда.

     2.    Свой взгляд на исторические аспекты причины возникновение еврейского монотеизма А. Мень представил в книге «История религии», Том 2.

«ДОМ РАБСТВА. МОИСЕЙ Египет, ок. 1300—1230 гг.
Первой попыткой утвердить его (Единобожие) для целого народа была реформация Эхнатона. Несмотря на то, что она потерпела поражение, учение о Едином Боге не прошло бесследно для египетского религиозного сознания. Те самые жрецы, которые предали «еретика» проклятию, невольно оказались под обаянием «атонизма». Ведь в их собственной духовной традиции уже давно ощущалось тяготение к Единобожию». (Комментарий: крайне предвзятое суждение, поскольку эти жрецы и их потомки ещё многие столетия служили традиционным богам Египта)
«Многие тексты называют Амона творцом всех людей, независимо от языка и цвета кожи, защитником угнетенных, стражем Истины». (6) (К.: ещё более предвзятое суждение, т. к. империя предков Эхнатона процветала в немалой степени за счет рабского труда народов, порабощенных фараонами, что в полной мере относится к еврейскому народу. Поэтому нелепо представлять бога Атона и «его наместника на земле» Эхнатона в роли защитников угнетенных. Тем более, что ветхозаветный Бог весьма благосклонно относился к идее порабощения одних людей другими, не препятствуя этому.)

  Далее А. Мень пересказывает содержание Книги Исход, описывающее условия «рабского» положения Сынов Израиля, жестоко угнетаемых египтянами. Однако он явно не разделяет мнение автора Книги Исход на продолжительность рабства евреев в Египте: «Время же, в которое сыны Израилевы обитали в Египте, было четыреста тридцать лет» (Исход 12:40), предполагая порабощение еврейского народа уже после правления Эхнатона:

«Вскоре после политического упадка, связанного с «еретиком из Ахетатона», начался новый (и последний) военный подъем Египта. Снова войска фараонов двинулись в Палестину. Сети I (ок. 1317— 1301 гг.) стремился восстановить то, что было утрачено и разрушено в период «солнечной реформации». При нем начались усиленные строительные работы. Памятники, храмы, дворцы, крепости спешно реставрировались. Тысячи военнопленных и рабов томились в царских каменоломнях, добывая материал для грандиозных строек. …
Вероятно, в это время возник план привлечения к строительным работам семитических племен Дельты. Пастухов Гесема пригнали на стройки и заставили тесать камни, делать кирпичи и таскать тяжести. Так кончился спокойный период жизни Бене-Исраэля, и сыны его оказались в «Доме рабства»». (6)

  Описывая гипотетические исторические условия, благоприятствовавшими исходу евреев из Египта, А. Мень акцентирует внимание на ослаблении верховной власти фараона, связывая это с его старостью:

«Между тем великий фараон старел. … Но наконец настал день, когда и ему пришлось разделить общую участь людей. В 1234 году, после шестидесяти лет царствования, девяностолетний старик отправился в последний путь к своей вечной обители.
Это не могло не отразиться на положении дел в империи. Уже в последние годы правления Рамсеса ливийские племена, пользуясь слабостью власти, начали вторгаться в Дельту. Теперь же чужеземцы и недовольные повсеместно подняли голову. Волнения, прокатившиеся, вероятно, по всему Нижнему Египту, не могли не затронуть израильских поселенцев и рабочих, отбывавших барщину на строительствах». (6)

  Предыстория появления Моисея в среде еврейского народа представлена следующим образом:

«Близились дни большого весеннего скотоводческого праздника.
Обычно в эти дни происходили столкновения рабочих с египетской администрацией. Рабочие требовали, чтобы их отпустили в родные дома для того, чтобы провести праздник в кругу своих, а египетские чиновники обвиняли их в лени и увеличивали нормы работы. Во время этих праздников были нередки мятежи и потасовки. Поэтому египтяне усиливали надзор за рабочими, пленными и рабами.
Однажды среди израильтян распространился слух о неизвестных агитаторах, которые появлялись то на стройках, то среда поселенцев Гесема, призывая народ покинуть «Дом рабства» и идти в пустыню поклониться Богу Авраама, Богу отцов. Люди эти принадлежали к левитам — израильскому племени, тесно связанному с египтянами; у многих из них были египетские имена. Египетским было и имя их вождя Месу, или Моисея, который и внешне был похож на египтянина.
Так появляется на исторической арене человек, с именем которого будет связано происхождение ветхозаветной религии». (6)

  В части, касающейся происхождения Моисея и его жизни, предшествовавшей Исходу, А. Мень полностью полагается на достоверность изложения этих фактов в Книге Исход (Исход 2:1-22, 3:1-22):

«Несомненно одно: по своему воспитанию Моисей был связан с Египтом. Трудно предположить, чтобы предание измыслило эту деталь. Библия говорит, что, будучи выходцем из египетской среды, будущий вождь Израиля не забыл, однако, своего азиатского происхождения. Когда он увидел, как на стройке египетский надзиратель избивает израильтянина, он в порыве гнева убил мучителя. В результате ему пришлось бежать, и он, перейдя границу (что было не так просто в те времена), скрылся в единственном малодоступном месте — в Синайской пустыне.
Для нас навсегда останется тайной, что пережил египетский беглец среди безмолвия Хоребских гор, но мы знаем, что отныне он становится верным служителем Бога Незримого, Бога — Властителя человеческих судеб. Бога, возложившего загадочную историческую миссию на него, Моисея, и на его народ. Это тот Бог, которому молились люди в незапамятные времена. Веру в Него свято хранили предки Израиля. Он — Бог, открывшийся Аврааму, Бог праотцев. Он пребывает выше бытия и жизни. Он — Сущий, имя Его Ягве». (6)

  Если первоначально о. А. Мень расточает комплементы Эхнатону, попытавшемуся утвердить Единобожие в Египте, и его богу Атону, то уже описывая события, происходившие с Моисеем «среди безмолвия Хоребских гор», он критикует предположение о заимствование Моисеем «идеи Единого Бога от тайных последователей Эхнатона», опираясь в своих рассуждениях на текст Книги Исход:

«Существует предположение, что Моисей заимствовал идею Единого Бога от тайных последователей Эхнатона, которые могли сохраниться до его времени. Но эта гипотеза, в сущности, ни на чем не основана. В религии Моисея слишком ясно выражена связь с верой еврейских праотцев, и, кроме того, мы не находим в ней никаких следов солнцепоклонства. Буря, тучи, пламя и дым — вот постоянные символы ветхозаветных Богоявлений. Образ Солнца в них никогда не участвует. Оно не включено ни в один из поэтических эпитетов Ягве во всей Библии».
«Библия рассказывает, что Моисей однажды забрел далеко в горы и оказался в каком-то древнем святилище. Там из недр терновника, охваченного невиданным неопаляющим огнем, он услышал голос Божий, призывавший его на служение. Смущенный и испуганный, он пытался уклониться, но голос властно требовал, чтобы он шел как вестник Неба к своему угнетенному народу и избавил его от рабства. Он должен привести евреев сюда, к святой горе, и Ягве даст им во владение страну, текущую молоком и медом».
«Сейчас трудно сказать, какие внешние факты кроются за этим рассказом. Что представляло собой «святое место», куда пришел Моисей? Было ли оно связано с древним культом Синая? Не являлся ли шейх Иофор жрецом одного из таких святилищ, где соблюдался древний семитический культ единобожия? Чем был горящий куст («неопалимая купина») предания: только лишь символом? Или он как-то связывался с местным культом? Или это было видение Моисея? На любой из этих вопросов можно с равным правом ответить и положительно, и отрицательно, так как они относятся к неразрешимым историческим загадкам.
Как бы то ни было, но Моисей вернулся с Синая в таком же состоянии, в каком был Магомет, покинув пещеру горы Гиры. Он осознал себя пророком Божиим и был готов начать то дело, которое Ягве возложил на него». (6)

  Уже предлагая свою версию гипотетического исхода евреев из Египта, о. А. Мень, ранее с большим почтением относившийся к достоверности событий, описанных в Книге Исход (за небольшими исключениями), полностью игнорирует своим вниманием описание чудес Господа, явленных Им с целью: освободить Свой народ от рабства, при посредничестве Моисея, а это десять казней египетских.

«Около 1230 года, в третье лето царствования Мернептаха, Моисей появился среди израильских рабов. Он заговорил о «Боге евреев», о Том, Кому поклонялись Авраам и их предки, когда были свободны, о том, что Бог обещал освободить их из «Дома рабства» и привести в землю, где некогда обитали их отцы. Он призывал народ покинуть Египет и отправиться в пустыню «на три дня пути», чтобы там совершить великое жертвоприношение Ягве, Богу Израиля.
Так началась тяжелая борьба Моисея с косностью, тупостью, малодушием, борьба за народ, за веру, за призвание народное. С первых же шагов он был встречен недоверчиво и даже враждебно. Волнения, вызванные его проповедями, заставили египтян усилить надзор и прибавить работ. Те, кто под влиянием речей левитов шли к надзирателям и требовали, чтобы их отпустили на праздник в пустыню, получали неизменный ответ: «Праздны вы, праздны, поэтому и говорите: пойдем принесем жертву Ягве. Итак, идите и работайте» (Исход 5:17). Таким образом, мечты об освобождении приводили к еще большему закабалению и новым тяготам».
«Смерть Рамсеса Великого вызвала волнение в Сирии. В самой Дельте продолжались смуты и брожение. Орды ливийцев наводнили ее западную часть. Они шли с женами, детьми, упорные, настойчивые, толкаемые голодом, они грабили и бесчинствовали. Одновременно с ними приходят в движение «народы моря» — воинственные племена европейского берега Средиземноморья. Сардинцы, критяне, филистимляне появляются в Сирии, их полчища, многочисленные и безжалостные, как саранча, в короткий срок сводят к нулю все завоевания Рамсеса и Сети. На границе Египта неспокойно, в метрополию несутся отчаянные письма от вассалов, гонцы следуют за гонцами, гарнизоны приводятся в боевую готовность. Империя фараонов вступила в полосу кризиса».
«Но вот сама судьба пришла на помощь Израилю. В стране вспыхнула эпидемия, которая окончательно расстроила порядок и послужила поводом к анархии. Рабочие на строительствах отказались подчиниться начальникам. …
В ночь большого скотоводческого праздника, когда пастухи по древнему обычаю приносили в жертву непорочного агнца, Моисей дал сигнал к исходу. … Моисей не повел их прямо на восток потому, что там, на «филистимской дороге», располагалась цепь египетских фортификаций. Во время своих странствий он хорошо изучил район и, проходя через пустынные местности, умело избегал пограничных постов. Наконец беглецы раскинули лагерь в виду крепости Этама. Дальше путь был закрыт. Единственным спасением было быстро сняться с места и углубиться в пустыню к берегам Тростникового моря. Бегство продолжалось всю ночь».
«Между тем Мернептах, рассеяв ливийцев, быстрым маршем двигал свои войска на восток, чтобы обрушить карающую руку на мятежную Сирию. Когда он прибыл в Рамсес, он узнал, что Израиль и другие еврейские племена скрылись на востоке, вероятно для того, чтобы примкнуть к восставшим соплеменникам. Не теряя ни дня, Мернептах погнал колесницы к берегам Тростникового моря. О местоположении Израиля ему, очевидно, донесли из Этама. Теперь «пустыня заперла» евреев. С одной стороны были непроходимые камышовые топи, а с другой — надвигались колесницы фараона.
Хотя израильтяне и были кое-как вооружены, но появившиеся на горизонте кони египтян вызвали среди них настоящую панику. Что могли сделать толпы пеших рабов против дисциплинированной, испытанной в боях конницы фараона?
Раздались крики ужаса... «Разве мало было гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыню?» — бросали беглецы упреки Моисею. Но вождь верил в то, что Небо спасет его народ даже и в этот отчаянный момент. «Не бойтесь, увидите спасение Ягве», — воскликнул он и, немедля более ни минуты, повел израильтян через топи...» (6)

  С целью придания большей исторической достоверности событиям исхода евреев из Египта, о. А. Мень игнорирует и ещё одно чудо Господа, «11-ю казнь египетскую» - утопление фараона и его народа (войска) в морской пучине (Исход 14:6–31), выдвигая свою версию, не столь трагичную – всего лишь неудачи фараона и его войска во время их погони за беглыми рабами, связывая неудачу фараона со счастливым для беглецов сочетанием определенных погодных условий, позволивших им избежать дальнейшего преследования:

«Когда египетские колесницы, вздымая тучи песка, подкатили к берегу Тростникового моря, была ночь. Однако в темноте они заметили последние отряды Израиля, прикрывавшие бегство через камыши. Все это время дул сильный восточный ветер, и он обнажил проходы среди стен тростника. Это неожиданное обстоятельство помогло израильтянам выбраться из западни...
Невзирая на то, что над топями собрались тучи и надвигался настоящий ураган, египтяне продолжали погоню. Возможно, они и успели настичь часть беглецов, но с каждым шагом им было все труднее и труднее пробираться в сгустившемся мраке. Тяжелые колесницы застревали в вязком иле, гроза бушевала, ветер переменился и теперь гнал волны на преследователей. Только теперь поняли египтяне, какая опасность им угрожает, и поспешно повернули обратно. Но вода настигла их.
Израильтяне, которые тем временем уже стояли на сухой возвышенности, наблюдали за отчаянными попытками всадников выбраться и не верили своим глазам...
Так или примерно так происходило это событие, сыгравшее столь большую роль в истории ветхозаветной религии. Многие его подробности навсегда останутся загадкой».
«Как бы то ни было, произошло нечто такое, чего не ждали ни евреи, ни египтяне. Всего час назад израильтяне были на волосок от гибели. Преследователи беспощадно расправились бы с ними; но вот теперь Ягве спас свой народ и остановил грозного врага. Это было несомненное чудо, хотя внешне действовали обычные стихийные силы. В том, что помощь воды и тьмы, бури и грома явилась столь своевременно, израильтяне почувствовали охраняющую руку Провидения. Никакое событие не производило на них столь сильного впечатления. Пройдут века, но как живые будут представать перед ними подробности исхода и чудесная переправа через море. Здесь родилась вера Израиля, вера в Моисея, в его миссию и в то, что открывшийся ему Бог есть воистину Бог Авраама, «Бог отцов»».
«Итак, Израиль благополучно скрылся в пустыне, между ним и преследователями легла непроходимая преграда, а уцелевшие египетские колесницы повернули от берега.
Мернептах был уверен, что Израиль обречен на неминуемую гибель среди безводных пространств. Кампания в Палестине прошла для фараона необыкновенно удачно. Он разбил хеттов, опустошил ханаанские города и селения, толпы рабов и военнопленных снова были приведены из мятежных городов побережья — Аскалона и Гезера. В Галилее был предан огню и мечу ряд крепостей. Сирия снова лежала у ног фараона. Египет ликовал». (6)

  Не совсем понятно, что помешало фараону Мернептаху на следующий же день, после неудачной ночной погони за беглыми рабами, отправить на разведку вслед за ними небольшой вооруженный отряд? Что было бы куда более реалистичней, чем объяснение о. А. Меня причины пассивности фараона после случайной неудачи. Да и вообще, зачем фараону потребовалось на ночь глядя пускаться в погоню? Эта спешка явно ничем не оправдана, если реалистично оценивать такое развитие событий. Остается лишь выставить фараона в глупом свете, что, по свей видимости, также являло собой одно из чудес Господа уже по версии о. А. Меня.
  В оригинальной версии Исхода, Бог Евреев ожесточал сердце фараона, а в версии о. А. Меня, Ягве, по всей видимости, умилостивил сердце фараона, сделав фараона равнодушным, в результате чего фараон и отказался от дальнейшего преследования беглых рабов. И тот, и другой сменили гнев на милость!?!
  Остается лишь удивляться, почему такой относительно мирный сценарий Исхода евреев из Египта «не снизошёл» на авторов Книги Исход три тысячи лет назад?

*      *      *

  Как можно было убедиться, о. А. Мень весьма избирательно подходит к оценке достоверности событий, описанных в Книге Исход, а З. Фрейд их полностью игнорирует, однако они оба полностью игнорируют оценку моральной стороны чудес Господа, а это десять казней египетских, не упоминая о них вообще, на что нельзя не обратить внимания.
  Можно согласиться с аргументами о. А. Меня, что предположение о заимствование Моисеем идеи атонизма у последователей Эхнатона малоубедительно. Это предположение несостоятельно ещё и потому, что было бы странным ожидать от Моисея, еврейского происхождения, использования поверженного египетского бога Атона (Бога солнечного диска) в качестве прообраза (идеи единобожия) ветхозаветного Бога, тем более что иудейский Бог Моисея приобрел не в пример Атону более высокий божественный статус. Если бог Атон, олицетворявший Собой «солнечный диск», отождествлялся Эхнатоном с создателем и властелином земного мира, то иудейский Бог Ветхого Завета был представлен Моисеем более могущественным, поскольку Он сотворил не только землю и людей, но и два небесных светила и звезды, из которых лишь Солнце олицетворяло Бога Атона.

  Следует акцентировать внимание на том, что Моисей лишил своего иудейского Бога какой-либо Его персонификации с природными явлениями, придав Его образу абстрактный характер Высшей божественной Силы, выведя представление о нем за пределы сотворенного Им мира.

  Если бы Моисей был действительно автором Книги Исход как свидетель и очевидец описанных событий Исхода, то в этом случае конкретное имя фараона, фигурирующего в Книге Исход, было бы сохранено в ней как исторический факт; чего не произошло. То есть те, кто занимался мифотворчеством, воссоздавая события Исхода, явно не были в курсе реальных исторических событий Исхода евреев из Египта. Однако из этого не следует делать вывод о том, что авторы Книги Исход последующих веков произвольно воссоздали такой ход развития событий Исхода евреев из Египта, не обременив его конкретной смысловой нагрузкой, обосновывающей причины принятия их народом монотеистической религии иудейского Бога.

  Отсутствие каких-либо достоверных данных о времени жизни Моисея не исключает возможности его рождения как раньше, так и позже реформ Эхнатона, поэтому в любом случае он и другие авторы Пятикнижия последующих веков могли руководствоваться в своей реформе религии евреев какими-то иными соображениями, отдавая предпочтение религии единого Бога, олицетворением которого была вся вселенная, что архи важно для нас, в её восприятии современниками Моисея.
  Следовательно, Моисей и другие авторы Пятикнижия могли руководствоваться явно какими-то иными мотивами в своих представлениях о иудейском Боге, несвязанными с культом Атона, благополучно процветавшем лишь при Эхнатоне и его немногочисленных приемниках. Тем не менее, потерпевшая фиаско попытка Эхнатона внедрить своим волюнтаристским решением культ единого Бога в Египте является первой документально подтвержденной попыткой реформы религии, связанной с переходом от политеизма к монотеизму.

*      *      *

  Само по себе преувеличение роли пророка Моисея в реформе религии еврейского народа имеет существенный недостаток, который проигнорировали З. Фрейд и о. А. Мень. Дело в том, что это иррациональное возвеличивание личности пророка Моисея в революционной реформе религии еврейского народа сводит роль еврейского народа к простому статисту, который почему-то (?) с легкостью променял свою традиционную политеистическую религию на монотеизм религии иудейского Бога Моисея.
  Пример краха аналогичной реформы Эхнатона в Египте весьма убедительно свидетельствует о возможной обреченности на крах и религии Моисея, если только не найти реальную причину, объясняющую долговременный положительный результат реформы религии еврейского народа, который почему-то отказался навсегда от своей традиционной политеистической религии, в отличие от египетского народа.
  Эти соображения обесценивают значимость гипотез возникновения еврейского монотеизма З. Фрейда и о. А. Меня, рассмотренные нами выше, что позволяет более детально исследовать текст Книги Исход в той его части, которую они, по всей видимости, преднамеренно проигнорировали.

  Можно, конечно, искать самые разнообразные псевдоисторические причины религиозной реформы еврейского народа, однако следует помнить о том, что основой религии Моисея и ветхозаветного Бога, Господа (Яхве), является Ветхий Завет (Тора), буквализм содержания которого служил и служит мистической аргументацией для многих поколений набожных евреев в пользу единобожия, в Его интерпретации авторами Ветхого Завета, в чем, собственно, и заключалась их миссия. Поэтому правильнее искать истоки религии Моисея, как главного действующего Лица Ветхого Завета (Тора), в буквализме мифотворчества его авторов, одной из главных задач которых было: внушение многим поколениям евреев мысли об их избранности, играя на струнах религиозного тщеславия, что стало наивернейшим стимулом для успешного укоренения среди еврейского народа веры в своего единого иудейского Бога (Яхве, Господа), избравшего их Своим народом. Это было более чем актуально, учитывая предысторию нескольких столетий рабства еврейского народа в Египте, на что авторы Ветхого Завета особо акцентируют внимание, вопреки предположениям о. А. Меня о непродолжительности рабства евреев в Египте.

  Притязания иудейского Бога на роль единственного творца библейского мира, при посредничестве авторов Пятикнижия, служит лишь очередным примером узурпации всей полноты божественной власти Богом Яхве (Господом) в Его борьбе с другими языческими Богами, к числу которых и Он ранее принадлежал, согласно истории религии «древних израильтян и иудеев» (4).
  Да и в мифологиях других народов, включая богов израильского пантеона, верховным или иным Богам априори приписывалось создание небесного и земного мира, включая людей, на то они и Боги, поэтому притязания ветхозаветного Бога, Господа, на роль творца библейского мира, при посредничестве авторов Ветхого Завета, выглядит как нечто само собой разумеющееся в этом мифологическом придании о Нем, кардинально не выходя за рамки аналогичного мифотворчества других народов о своих Богах. Именно по этой причине авторы Ветхого Завета вполне адекватно для своего времени представляют своего иудейского Бога, Господа, избравшего евреев Своим народом, наравне с богами других народов:

«Не владеешь ли ты тем, что дал тебе Хомас, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Господь, Бог наш». (Кн. Судей 11:24)

  Это ещё один из аргументов в пользу того, чтобы воспринимать ветхозаветного Бога, Господа, наравне с верховными Богами так называемых язычников.

  Единственно, что роднит два варианта единобожия, а это в нашем случае: египетское и еврейское, так это стремление богов Атона и Яхве (Господа) узурпировать всю полноту божественной власти, прежде распределенной между многими Богами политеистических религий египтян и древних евреев.

  Как известно, главам государств во все века также было не чуждо узурпировать всю полноту власти, подминая под себя ранее самостоятельные ветви государственной власти, превращая их в своих марионеток, поэтому-то и справедлив постулат Астрологии, гласящий: «То, что есть наверху (на Небе) подобно тому, что есть внизу (на Земле)», что мы и наблюдаем на примерах узурпации божественной власти:
    – богом Атоном при посредничестве Эхнатона в Египте;
    – богом Яхве (Господом) при посредничестве Моисея и других авторов Ветхого Завета (Тора).
  Ничто человеческое Богам не чуждо, поэтому и те и другие предпринимали попытки узурпации власти, чему мы и являемся свидетелями в исторической ретроспективе, «созерцая» борьбу богов Атона и Яхве за абсолютную божественную власть, наряду с аналогичными поползновениями со стороны уже авторитарных правителей.

  Истоки религиозных предпочтений древних народов имеют более глубокие корни, чем эта мышиная возня узурпаторов небесной и земной власти перед Лицом реального Бога-Творца мироздания.

Универсальный подход к обоснованию причин возникновения как политеизма, так и монотеизма

                   (Генезис еврейского монотеизма)

  Сводить причину экстраординарной реформы религиозных убеждений еврейского народа лишь к выдающейся роли пророка Моисея и его личного гипотетического участия в этом, представляется чем-то искусственным и оторванным от реальности, потому что в этом случае полностью игнорируются не менее важные факторы – экстраординарные внешние условия существования еврейского народа, которые способствовали преодолению консерватизма традиционной политеистической религии евреев, что и явилось архиважным условием успеха религиозной реформы Моисея.
  Как известно, зерно монотеизма Эхнатона, взлелеянное в искусственно созданных им условиях религиозного плодородия, требовавших постоянной борьбы с сорняками политеизма, оказалось нестойким к этим сорнякам, как только борьба с сорняками политеизма прекратилась, условно, после смерти Эхнатона; в итоге, сорняки политеизма, «как это и бывает в природе», подавили своими многочисленными всходами ростки монотеизма Эхнатона. То есть зерно монотеизма Эхнатона не прижилось на религиозной почве народа Египта, потому что традиционная политеистическая религия египтян не испытывала кризиса, чтобы уступить место чему-то новому без сопротивления, а консерватизм религиозных убеждений египтян был способен возродить к жизни в полной мере свою политеистическую религию, что в итоге и произошло.
  В отличие от Эхнатона, Моисей не имел статуса царя евреев, чтобы своей волей навязать религиозную реформу еврейскому народу, да и такой гипотетический сценарий навязывания религии Моисея еврейскому народу завершился бы крахом, по аналогии с судьбой религии Эхнатона в Египте. Поэтому зерно монотеистической религии Моисея могло дать жизнеспособные всходы лишь в подготовленной для него плодородной религиозной почве, чему мог способствовать лишь кризис традиционной политеистической религии евреев.

  Универсальную причину возникновении монотеизма, как и многообразия политеистических религиозных представлений древних народов, следует искать в условиях существования древних народов, самым естественным образом способствовавших формированию их религиозных предпочтений.

  Народы дохристианской Европы, отдавшие своё предпочтение политеистическим представлениям об окружавшем их мире (язычество), жили в природно-естественных условиях своего существования, зависимые лишь от природной стихии, что и обусловило их потребность обожествлять разнообразные силы природной стихии, позволяя персонифицировать каждую из них в отдельности.
  Потребность же еврейского народа во времена Моисея в едином иудейском Боге вызвана прежде всего противоестественным для любого народа – рабским их положением, и рабскими же условиями существования во владениях фараона Египта. Поэтому в этих противоестественных условиях существования, силы природной стихии по своей религиозной значимости уступили свое место приоритетам борьбы евреев за освобождение от кабалы рабской их зависимости от фараона Египта.
  Именно противоестественные для любого народа – рабские условия существования еврейского народа во владениях фараона Египта привели к кризису политеистической религии евреев, символическое влияние племенных богов которой попрал фараон Египта, обожествляемый египтянами. Обожествляемому египтянами фараону мог противостоять лишь подобный по значимости религиозный авторитет в единственном числе, чем и стал иудейский Бог, возложив на себя обязанность покровительствовать Своему народу опосредованно, через Свое «доверенное Лицо», пророка Моисея, доверительно открыв ему Свое Имя (Исход 3:14, 15) и наделив его даром творить чудеса (Исход 4:1-9).
  Для укрепления этой мифологизированной убежденности евреев в единого всемогущего Бога, иудейский Бог, устами авторов Книги Исход Пятикнижия, послал десять казней египетских на угнетателей Своего народа, перед тем как утопить их в море, единолично повелевая силами природной стихии и творя чудеса, принуждая фараона отпустить Свой народ в пустыню для совершения служения Себе.
  Моисей, возглавивший мифологический Исход еврейского народа из Египта, формально, получил кредит религиозного доверия евреев, впоследствии став для них пророком и наместником иудейского Бога на земле, изначально уподобив себя не только равным в религиозном смысле обожествляемому египтянами фараону, но и «наделив себя» ещё большим могуществом: «Но Господь сказал Моисею: смотри, Я поставил тебя Богом фараону» (Исход 7:1).

  Следует отметить, что десять казней египетских, последовательно насылаемых иудейским Богом на угнетателей Своего народа, египтян, лишь предшествовали 11-й казни египетской – финальной сцене утопления фараона и его народа (войска) в Чермном море (Исход 14:1-31), обнажив в их совокупности всю чудовищную степень жестокосердия иудейского Бога, Господа, о чем свидетельствует буквальный смысл прочтения Книги Исход Ветхого Завета Библии.
  Вместо того, чтобы своим божественным всемогуществом принудить (или умилостивить!!!) персонально фараона Египта отпустить из рабства Свой народ, не нанося ущерба египтянам, иудейский Бог преднамеренно (Исход 7: 3–5; 14:4) совершил лишь отвратительную череду преступлений по отношению к народу Египта, что по современным меркам можно приравнять к геноциду египетского народа с соответствующими последствиями для организаторов этого мифологического душегубства – иудейского Бога, Господа, и раба Его, Моисея.

  Неудивительно, что немецкий специалист по Ветхому Завету, профессор теологии Вильгельм Фатке, проследив историческое развитие иудаизма, продемонстрировал: «каким образом Яхве из племенного бога войны ко времени пророков Иеремии и Второисаии превратился в универсальное божество» (1). Кому-кому, а богу войны жестокосердия не занимать.
  Ещё более мрачную характеристику бога Яхве в качестве уже бога вулканов мы находим в работе Зигмунда Фрейда «Моисей и монотеизм». По версии З. Фрейда, сославшегося на авторитет немецкого специалиста по древней истории, Эдуарда Мейера, бог вулканов Яхве «был жутким, кровожадным демоном, который появлялся по ночам и избегал дневного света». (4)
  Так что чрезмерное душегубство, преднамеренно (Исход 7: 3–5; 14:4) совершенное иудейским Богом Ветхого Завета по отношению к египетскому народу и его фараону, вполне согласуются с гипотетическими нравами двух вариантов еврейского бога Яхве, которые предшествовали мифологическому рождению иудейского Бога, согласно двум разным источникам информации о Нем.

  Мифологическое «рождение» иудейского Бога (Яхве, Господа) символизирует собой финальную стадию узурпации богом Яхве еврейского пантеона богов, в бытность их язычниками, всей полноты божественной власти, ранее распределенной между другими богами этого пантеона, что важно – при посредничестве Моисея и иных авторов Ветхого Завета как основоположников еврейского монотеизма.

  Книга Исход свидетельствует не только о жестокосердии иудейского Бога, Господа, и Его склонности к душегубству по отношению к народу Египта, как к язычникам, но также и подтверждает эту склонность к душегубству уже по отношению к Своему народу, Своей готовностью истребить еврейский народ за попытку поклоняться золотому тельцу, который был изготовлен братом Моисея, Аароном (Исход 32:1–35):

«Аарон делает золотого тельца
Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. (Исход 32:1)
Аарон вместо того, чтобы вразумить народ просьбой: дождаться возвращения Моисея, изготовил золотого тельца из собранного среди народа золота (Исход 32:2–4):
«Он взял их (золотые серьги) из рук их, и сделал их них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!» (Исход 32:4)
На следующий день Аарон объявляет праздник Господу (Исход 32:5, 6).

«Гнев Божий.
Моисей заступается за Израильтян.
И сказал Господь Моисею: поспеши сойти, ибо развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской;» (Исход 32:7)
«Итак, оставь Меня, да воспламениться гнев Мой на них, и истреблю их, и произведу многочисленный народ от тебя. (Исход 32:10)
Но Моисей стал умолять Господа, Бога своего, и сказал: да не воспламеняется, Господи, гнев Твой на народ Твой, который Ты вывел из земли Египетской силою великою и рукою крепкою, (Исход 32:11)
Чтобы Египтяне не говорили: «на погибель Он вывел их, чтобы убить их в горах и истребить их с лица земли»; отврати пламенный гнев Твой и отмени погубление народа Твоего». (Исход 32:12)
«И отменил Господь зло, о котором сказал, что наведет его на народ Свой». (Исход 32:14)

«Наказание отступников
…
И сказал Моисей Аарону: что сделал народ сей, что ты ввел его в грех великий?
Но Аарон сказа: да не возгорается гнев господина моего; ты знаешь этот народ, что он буйный». (Исход 32:21, 22)
«Моисей увидел, что этот народ необузданный, ибо Аарон допустил его до необузданности, к посрамлению пред врагами его. (Исход 32:25)
И стал Моисей в воротах стана и сказал: кто Господень, – иди ко мне! И бросились к нему все сыны Левиины. (Исход 32:26)
И он сказал им: так говорит Господь, Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пойдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждого брата своего, каждого друга своего, каждого ближнего своего. (Исход 32:27)
И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек». (Исход 32:28)

  Так что Книга Исход представляет нам иудейского Бога гневливым и обуреваемым страстями в Своей готовности не пощадить никого, кто Ему будет неугоден, что и унаследовал раб Его, Моисей, отдавший приказ истребит «около трёх тысячи человек» (Исход 32:28) из среды своего народа, не разбираясь кто из них виновен, а кто невинен, сохранив при этом жизнь своего брата Аарона, изготовившего этого злосчастного золотого тельца.

  Внешние признаки проявления иудейского Бога, Господа, описанные авторами Книги Исход: «буря, тучи, пламя и дым — вот постоянные символы ветхозаветных Богоявлений» (6), отмеченные о. А. Менем, вполне соответствуют представлениям о Нем З. Фрейда и Эдуарда Мейера в образе бога вулканов Яхве:

«Яхве, несомненно, был богом вулканов. Хорошо известно, что в Египте не было вулканов, а горы Синайского полуострова никогда не были вулканическими, с другой стороны, вдоль западной границы Аравии расположены вулканы, которые до недавнего времени могли быть действующими. Поэтому одна из этих гор и должна быть горой Синай-Хореб, которая считалась домом Яхве. Несмотря на все исправления, которым подверглась Библия, первоначальный образ бога, согласно Эдварду Мейеру, все же можно восстановить: он был жутким, кровожадным демоном, который появлялся по ночам и избегал дневного света» (5).

  О преднамеренности совершения чрезмерных по своему жестокосердию преступлений по отношению к народу Египта, а это 10+1 казней египетских, свидетельствуют множество эпизодов преднамеренного ожесточения сердца фараона иудейским Богом, представленных в Книге Исход в буквальном смысле её прочтения. После очередной из первых 10-и казней египетских иудейский Бог, своими же чарами-чудесами ожесточения сердца фараона, заставлял его отказаться отпустить евреев совершить Себе служение, даже в тех шести случаях, когда фараон был вынужден ранее дать свое согласие. Целью этих манипуляций со «свободой воли» фараона была демонстрация иудейским Богом Своего запредельного жестокосердия и душегубства, главным образом, перед евреями, чтобы народ Господа убоялся Его жестокосердия, а убоявшись, поверил Господу, чему мы находим дословное подтверждение в Книге Исход:

«И избавил Господь в день тот Израильтян из рук Египтян, и увидели сыны Израилевы Египтян мертвыми на берегу моря». (Исход 14:30)
«И увидели Израильтяне руку великую, которую явил Господь над Египтянами, и убоялся народ Господа и поверил Господу и Моисею, рабу Его» (Исход 14:31).

  Подводя промежуточный итог исследования возможных причин успеха реформы Моисея религии иудеев, можно констатировать, что основная причина жизнеспособности еврейского монотеизма, определившая потребность древних евреев в своем иудейском Боге на «известном» этапе их истории, связана с противоестественными для любого народа условиями их существования – рабским их положением во владениях фараона Египта, что и повлекло за собой кризис их традиционной политеистической религии с множеством племенных богов, одним из которых и был бог вулканов Яхве.
  Еврейский народ «поверил Господу» лишь после того, как «убоялся» Его жестокосердия, явленного Им в качестве примера расправы «над Египтянами» (Исход 14:30,31), поэтому в основе веры древних евреев в своего иудейского Бога лежит их Страх перед Его жестокосердием, что нашло свое отражение уже в христианском вероучении с его вечным проклятием, вечными муками грешников, карами небесными и т.п.
  Таким образом, дополнительным фактором, определившим успех религиозной реформы иудеев, стал внушенный им Страх перед жестокосердием иудейского Бога, который избавил Свой народ от рабства в Египте лишь ради того, чтобы превратить евреев в Своих рабов (Исход 14:31), требуя от них служения Себе: «И призвал фараон Моисея и Аарона ночью и сказал: встаньте, выйдите из среды народа моего, как вы, так и сыны Израилевы, и пойдите, совершите служение Господу, как говорили вы;» (Исход 11:31).

  Получается, что древние евреи из-за Страха перед жестокосердием иудейского Бога, поверив на этом основании в Господа, отдали себя в добровольное рабство Ему, получив взамен свободу от рабства во владениях фараона Египта: «И увидели Израильтяне руку великую, которую явил Господь над Египтянами, и убоялся народ Господа и поверил Господу и Моисею, рабу Его» (Исход 14:31). Если Моисей стал рабом Господа, то и поверившие в Господа Израильтяне также стали рабами Его, о чем в Книге Исход косвенно свидетельствует приведенная выше цитата.
  Уже прямое подтверждение факта отождествления еврейского народа с рабами Господа мы находим в Третьей Книге Моисея, Левит, где Сам Господь, устами её авторов, утверждает:

«Потому что сыны Израилевы Мои рабы; они Мои рабы, которых Я вывел из земли Египетской. Я Господь, Бог ваш» (Левит 25:55).

  Иудейский Бог преднамеренно водил Свой народ по пустыне сорок лет, о чем свидетельствует буквализм прочтения Четвертой Книги Моисея, Числа. Апологеты религии иудейского Бога, Господа, повсеместно преподносят причину сорокалетнего странствия евреев по пустыне, как необходимость «вытравить, искоренить» дух рабства, который евреи якобы унаследовали, пребывая 430 лет в египетском рабстве. Однако подобная трактовка причины сорокалетних мытарств еврейского народа в пустыне лукава, самым очевидным образом противореча буквализму текста Книги Числа. Дело в том, что истинной причиной сорокалетних страданий, выпавших на долю еврейского народа, стала месть Своему народу со стороны Господа, который многократно впадал в яростный гнев по любому поводу проявления ропота в среде Своего народа, выражавшего неудовольствие условиями своей жизни в пустыне. Вот как раз одним из результатов гнева Господня и стало обречение еврейского народа на сорокалетние мытарства в пустыне, а каждый эпизод проявления ропота евреев заканчивался гибелью роптавших, в результате чего многие десятки тысяч евреев за сорок лет их странствий по пустыне были так или иначе приданы насильственной смерти их Богом, о чем и свидетельствует буквализм Книги Числа. Вот только несколько примеров из Книги Числа, иллюстрирующих яростный гнев Господа на проявление ропота Своих рабов:

1. «Тавера. Пожар в стане
Народ стал роптать вслух Господа; и Господь услышал, и воспламенился гнев Его, и возгорелся у них огонь Господень, и начал истреблять край стана.
И возопил народ к Моисею; и помолился Моисей Господу, и утих огонь». (Числа 11:1, 2)

2. «Люди недовольны манной и хотят мяса
Пришельцы между ними стали обнаруживать прихоти; а с ними и сыны Израилевы сидели и плакали, и говорили: кто накормит нас мясом?
Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок.
А ныне душа наша изнывает; ничего нет, только манна в глазах наших». (Числа 11: 4–7)
«Моисей слышал, что народ плачет в семействах своих, каждый у дверей шатра своего; и сильно воспламенился гнев Господень, и прискорбно было для Моисея». (Числа 11:10)
«Откуда мне взять мяса, чтобы дать всему народу?» (Числа 11:13)
«Народу же скажи: очиститесь к завтрашнему дню, и будете есть мясо; так как вы плакали вслух Господа и говорили: «кто накормит нас мясом? Хорошо нам было в Египте», то и даст вам Господь мясо, и будете есть:
Не один день будете есть, не два дня, не пять дней, не десять дней и не двадцать дней,
Но целый месяц, пока не пойдет оно из ноздрей ваших и не сделается для вас отвратительным, за то, что вы презрели Господа, Который среди вас, и плакали пред Ним, говоря: «для чего было нам выходить из Египта?» (Числа 11:18–20)
«Перепела. Те, кто их ел, умирают
Мясо ещё было в зубах их и не было ещё съедено, как гнев Господень возгорелся на народ, и поразил Господь народ весьма великою язвою
И нарекли имя месту сему: Киброт-Гаттаава («Гробы прихоти), ибо там похоронили прихотливый народ». (Числа 11:33, 34)

3. «Народ ропщет. Гнев Господа и заступничество Моисея
И подняло все общество вопль, и плакал народ во всю ночь;
И роптали на Моисея и Аарона все сыны Израилевы, и все общество сказало им: о, если бы мы умерли в земле Египетской, или умерли бы в пустыне сей!
И для чего Господь ведет в землю сею, чтобы мы пали от меча? Жены наши и дети достанутся в добычу врагам; не лучше ли нам возвратиться в Египет?
И сказали друг другу: поставим себе начальника и возвратимся в Египет». (Числа 14:1–4)
«И сказа Господь Моисею: доколе будет раздражать Меня народ сей и доколе будет он не верить Мне при всех знамениях, которые дала Я среди его?
Поражу его язвою, и истреблю его, и произведу от тебя народ многочисленнее и сильнее его». (Числа 14:11, 12)
«Те, кто роптал, не войдут в землю обетованную»
«И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря:
Доколе злому обществу сему роптать на Меня? Ропот сынов Израилевых, которым они ропщут на Меня, Я слышу.
Скажи им: живу Я, говорит Господь: как говорили вы вслух Мне, так и сделаю вам;
В пустыне сей падут тела ваши, и все вы, исчисленные, сколько вас числом, от двадцати лет и выше, которые роптали на Меня,
Не войдете в землю, на которой Я подъемлю руку Мою, клялся поселить вас, кроме Халева, сына Иефонниина, и Исуса, сына Навина;
Детей ваших, о которых вы говорили, что они достанутся в добычу врагам, Я введу туда, и они узнают землю, которую вы презрели. А ваши трупы падут в пустыне сей;
А сыны ваши будут кочевать в пустыне сорок лет, и будут нести наказание за блудодейство ваше, доколе не погибнут все тела ваши в пустыне;» (Числа 14:26–33)

4. «Гнев Господа. Моисей и Аарон заступаются за Израильтян
На другой день все общество сынов Израилевых возроптало на Моисея и Аарона и говорило: вы умертвили народ Господа. И когда собралось общество против Моисея и Аарона, они обратились к скинии собрания, и вот, облако покрыло её, и явилась слава Господня. И пришли Моисей и Аарон к скинии собрания.
И сказал Господь Моисею, говоря:
Отстранитесь от общества сего, и Я погублю их во мгновение. Но они пали на лица свои.
И сказал Моисей Аарону: возьми кадильницу, и положи в неё огня с жертвенника, и всыпь курения, и неси скорее к обществу, и заступи их, ибо вышел гнев от Господа, и началось поражение.
И взял Аарон, как сказал Моисей, и побежал в среду общества, и вот, уже началось поражение в народе. И он положил курение и заступил народ;
Стал он между мертвыми и живыми, и поражение прекратилось. И умерло от поражения четырнадцать тысяч семьсот человек, коме умерших по делу Корреву». (Числа 16: 41–49)

5. «Ядовитые змеи. Моисей делает медного змея
От горы Ор отправились они путем Чермного моря, чтобы миновать землю Едома. И стал малодушествовать народ на пути.
И говорил народ против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта, чтоб умереть нам в пустыне, ибо здесь нет ни хлеба, ни воды, и душе нашей опротивела эта негодная пища.
И послал Господь на народ ядовитых змей, которые жалили народ, и умерло множество народа из сынов Израилевых." (Числа 21:4–6)

  Как видим, иудейский Бог безжалостно карал смертью любое проявление непокорности в среде Своего народа, обреченного им же на безрадостное многолетнее существование в пустыне, что и являлось причиной их ропота. Он явно создал для Своего народа в пустыне гораздо менее благоприятные условия существования даже по сравнению с их условиями жизни в Египте, о которых они вспоминали следующим образом:

«Разве мало того, что ты вывел нас из земли (Египет), в которой течет молоко и мед, чтобы погубить нас в пустыне? И ты ещё хочешь властвовать над нами!» (Числа 16:13)

  Ропот в среде еврейского народа вызывал яростный гнев Господа с его готовностью каждый раз истребить полностью Свой народ, чему препятствовало лишь робкое заступничество Моисея и Аарона. Это заканчивалось обычно физическим истреблением роптавших, а подобная многолетняя «селекция» богоизбранного народа в условиях их полной зависимости от Господа в пустыне, приводила лишь к культивированию рабской лояльности у выживших, укрепляя их готовность беспрекословно воспринимать себя рабами Господа.
  Ропот рабов, как выражение ими неудовольствия условиями своей рабской жизни, во все века карался беспощадно рабовладельцами, о чем в данном случае свидетельствует даже плачевная участь еврейского народа в Египте, описанная в Книге Исход. Так что сорокалетняя «селекция» рабской покорности еврейского народа, осуществленная их Богом в пустыне, стимулировала лишь искоренение в среде еврейского народа генофонда качеств, препятствующих проявлению беспрекословного раболепия, что и было востребовано Господом, превратившим еврейский народ в Своих рабов, о чем Он утверждал весьма прямолинейно:

«Потому что сыны Израилевы Мои рабы; они Мои рабы, которых Я вывел из земли Египетской. Я Господь, Бог ваш». (Левит 25:55)

  Чтобы не сложилось превратного впечатления о том, что мной незаслуженно употребляются такие нелестные характеристики по отношению к иудейскому Богу, Господу, как жестокосердный и склонный к душегубству, основанные на субъективной оценке последствий многочисленных деяний Его, описанных выше, могу привести слова Моисея из Пятой Книги его, Второзаконие, где он сам дает характеристику Господа, отождествляя Его с Богом страшным, Которого еврейский народ должен бояться:

«Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его, и служил Господу, Богу твоему,» (Второзаконие 10:12)
«Ибо Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный, Который не смотрит на лица и не берет даров,» (Второзаконие 10:17)
«Не страшись их, ибо Господь, Бог твой, Бог великий и страшный». (Второзаконие 8:21)

  Так что многочисленные примеры жестокосердия и душегубства иудейского Бога, Господа, были преднамеренно востребованы авторами Пятикнижия, включая Моисея, именно для того, чтобы внушить страх еврейскому народу перед устрашающим образом ветхозаветного Бога в качестве стимула их веры в Господа.

  Таким образом, согласно ветхозаветной версии Исхода евреев из Египта, внешние оковы рабства евреев в Египте были сменены на оковы духовного рабства, требующего реального служения Господу, поэтому древние евреи сменили лишь рабовладельца, оставаясь по-прежнему рабами, проповедуя тем самым религию рабов, о чем свидетельствует своим буквализмом текст Пятикнижия Моисея. Из рабов во владениях фараона Египта те из среды еврейского народа, кто выжил после сорока лет безжалостной «божественной селекции» рабской покорности, превратились в добровольных рабов своего иудейского Бога, осознанно признавая за собой свое рабское положение, а впоследствии и христиане своей волей отдали себя в рабство Господу уже в роли Бога Отца, включив Ветхой Завет в Библию.

  В отличие от осознания своей рабской зависимости адептами монотеистической религии иудейского Бога (Господа), политеистические религии других древних народов, живших в природно-естественных условиях своего существования, свободными от внешних порабощающих их факторов – рабство, не требовали от язычников признания себя рабами каких-либо богов!!!
  Возможно, древние люди, которые придерживались политеистической религии, и были субъективно зависимыми от произвола тех или иных Богов, но не всякая зависимость делает из человека раба, довольствующегося своим рабским положением, вообще противным человеческой природе. Последнее утверждение, как оказывается, не относится, в частности, к адептам иудейской и христианской религии, осознанно признающих себя рабами Господа, что является их добровольным выбором.

Монотеизм ветхозаветного Бога (в роли Бога Отца) и основы авторитаризма

  Иерархи христианского духовенства, включившие в Библию Ветхий Завет, легализовали идею ветхозаветного Бога, став приемниками монотеизма иудеев, обогатив их представления о иудейском Боге идеей искупительной жертвы Иисуса Христа, в результате чего появилось понятие о Троице: Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух, где в качестве Бога Отца фигурирует лишь иудейский Бог, «Бог Евреев» (Исход 9:1).
  Если апологеты монотеистической религии Иудаизма и Христианства позволяют себе считать Богов других религий ложными, как они это делали на протяжении многих веков в весьма агрессивной форме, то стоит ли удивляться тому, что верующие в иных Богов могут также поставить под сомнение истинность отождествления иудейского Бога Ветхого Завета с реальным Богом-Творцом мироздания, что выглядит более чем логично и уместно. «Каждый молится богу на собственный лад …» Омар Хаям.
  Ветхозаветный Бог имеет такое же отношение к реальному Богу-Творцу вселенной, какое имеет созданная Им библейская картина мира с Землей в качестве центра мироздания и прочими нелепостями природно-естественного характера к реальной картине окружающего нас мира, представления о котором сформировались во времена европейской научной революции XVII-XIX вв., чему мы обязаны плодотворной деятельности нескольких поколений ученых-натуралистов.

  Вера древних евреев в своего иудейского Бога, основанная на Страхе перед его жестокосердием и душегубством (Исход 14:30-31), самым естественным образом соответствует основам авторитаризма.
  В основе авторитаризма («государственный строй, основанный на неограниченной личной власти»), опирающегося на гос. аппарат силового принуждения населения страны к повиновению, также лежит страх населения перед жестокосердием и всесилием авторитарного правителя. Именно тождественность основ иудейско-христианского монотеизма и авторитаризма, основанных на Страхе пред жестокосердием иудейским Богом и жестокосердием авторитарного правителя, создают предпосылки для их симбиоза, который проявляется в условиях авторитарной власти в виде предоставления всевозможных привилегий Церкви, являющейся опорой для такой власти в среде верующих, поощряя рост их численности.
  Христианство («религия рабов») в качестве монотеистической религии, условно, ветхозаветного Бога, уже в роли Бога Отца, изначально являлось и продолжает оставаться религиозной опорой для авторитарных правителей, легализуя во все века их высокое божественное предназначение обрядом освещения Церковью власти императоров, королей и пр. царственных персон, что стало дополнительным механизмом удержания и легализации авторитарной власти наравне с использованием грубой физической силы (жандармерия, полиция, армия), поскольку набожно-смиренные христиане знают (!), что «власть дана им от Бога».
  Поэтому Страх, обуславливающей рабскую зависимость христиан («рабов божьих») от ветхозаветного Бога в роли Бога Отца, вполне гармонично сосуществует со Страхом перед всесилием авторитарного правителя, дополнительно стимулируя раболепие подданных в условиях симбиоза Церкви и авторитарной власти.
  Неслучайно Христианство отождествлялось и отождествляется с религией рабов, прямое подтверждение чему мы находим, в частности, в РПЦ: священники ненавязчиво прививают прихожанам мысль о том, что все они являются «рабами божьими» (раб божий, рабу-, рабе-), косвенно оправдывая этим и необходимость раболепствовать перед авторитарным правителем, включая высшее духовенство.

  Причина же такого широкого распространения Христианства, в частности, по всей Европе как раз и обуславливалась потребностью глубоко набожных христиан со смирением относиться к власти авторитарного правителя даже не столько из-за Страха перед его мирским всесилием (жандармерия, суды и пр.), сколько из потребности смирения перед божественной составляющей такой власти, освещенной Церковью. Это было крайне выгодно авторитарным правителям ещё нехристианских стран Европы, которые силой (сверху, по аналогии с Эхнатоном в Египте) навязали своим подданным Христианство в качестве легализации своего божественного предназначения, на фоне бесправного положения новообращенных христиан, чему способствовал механизм той или иной формы порабощения ими своих подданных: феодальная зависимость и т.п.
  Так что Христианство, являющееся даже по формальным признакам «религией рабов», стало религиозным стержнем и опорой для монархических династий Европы и пр. авторитарных правителей любой степени авторитаризма, вплоть до деспотии, превращающей своих подданных в прямое подобие рабов времен рабского положения евреев в Египте.

  Таким образом, выбор целых народов своих религиозных приоритетов между политеизмом и монотеизмом обуславливался не какими-то искусственными причинами, вроде заимствования Моисеем идеи монотеизма Эхнатона, а зависел лишь от реальных условий существования этих народов, способствовавших тому или иному их выбору:
    – свободному – политеизм;
    – принудительному – монотеизм.

  И только поэтому политеистические представления язычников формировались в природно-естественных условиях их существования, а монотеизм религии иудеев и христиан, имеющих общую предысторию мифологического рождения иудейского Бога Ветхого Завета, обязан своему происхождению противоестественным для любого народа – рабским условиям существования древних евреев при фараоне Египта.
  Четырехсотлетняя история рабских условий существования древних евреев в Египте (Исход 12:40-41) стала залогом их готовности добровольно сменить рабовладельца - с фараона Египта на своего иудейского Бога, Господа, сменив таком образом рабство фараону на духовное рабство Господу, требующему реального служения Себе.
  Закономерный вывод: рабские условия существования древних евреев в Египте (430 лет) привели к рождению религии рабов, что никогда не являлось секретом, поскольку буквализм восприятия текста Книги Исход подтверждает закономерность такого вывода. Своё позиционирование уже набожных христиан по отношению к Господу как «рабов божьих» не оставляет сомнений в добровольном признании адептами этой религии своей рабской зависимости, повсеместно укрепляемой духовенством, что является лишь констатацией общеизвестного факта.

  Религия рабов всегда будет подспорьем для начинающих свое восхождение к власти авторитарных правителей, поскольку их конечная цель предопределена – обращение граждан ранее светского государства в подобие рабов времен рабства евреев в Египте. Чем больше прав приобретает авторитарный правитель, узурпируя власть, тем меньше их остается у тех, над кем он властвует – в качестве очевидной истины. Авторитарный правитель внушает Страх населению, добиваясь его покорности, посредством жандармерии, полиции, судов и армии, расходуя на их содержание все больше средств из казны, по мере возрастания неудовольствия порабощаемого им населения, поэтапно лишающегося былых своих гражданских прав. Этот процесс нагнетания Страха развивается по аналогии с ростом снежного кома, скатывающегося по заснеженному склону с горы, требуя в тех же пропорциях роста средств из казны на содержание силовиков, истощая казну и терпение народа ростом налогов. Одновременно с этим, Церковь получает всевозможные привилегии, включая экономические, что также негативно сказывается на казне за счет такой неоправданной ничем благотворительности государства по отношению к Церкви. Подобное в конечном итоге приводит к краху экономики и политическому кризису, чему мы имеем одно из первых в истории подтверждение на примере египетской державы времен Эхнатона с его культом бога Атона в качестве монотеистической религии. Ведь именно Атон стал первым единым Богом, при посредничестве Эхнатона, узурпировавшим божественную власть, ранее распределенную между богами политеистической религии древнего Египта. Судьба Эхнатона известна, а его участь быть проклятым своими современниками ожидает любого соискателя на роль авторитарного правителя, стремящегося узурпировать власть.

  Зигзаги истории социальных завоеваний народов мира весьма замысловаты, внося свои коррективы в поступательный социальный прогресс человечества: первобытнообщинный строй, рабовладельческий, феодальный, капиталистический, вплоть до утопических представлений об обществе всеобщей социальной справедливости (социализм, коммунизм и пр. утопии). Любой авторитарный правитель легко может повернуть вспять ход социальных завоеваний своих сограждан, обратив их в подобие феодальных крепостных, урезая права и свободы в различных сферах многоликой жизнедеятельности уже бывших «граждан», превращая их в конечном итоге в подобие рабов времен еврейского рабства в Египте, обреченных работать зачастую до самой смерти, влача всю жизнь груз непомерных налогов.

Социальная и гуманистическая значимость политеизма и монотеизма

  Универсальная причина выбора своих религиозных приоритетов древними народами, обусловленная условиями их существования, имеет свои закономерные последствия, определившие два вектора в тенденциях развития социальной «самоорганизации» народов, сообразно либо политеистическим, либо монотеистическим их предпочтениям.

     1.    Политеистическая религия древних греков, тесно связанная с древнегреческой мифологией, на протяжение многих столетий мирно сосуществовала с плодотворной деятельностью ученых и мыслителей, гению которых древнегреческая цивилизация обязана своему экономическому и культурному процветанию, что впоследствии оказало огромное влияние на развитие науки, культуры и искусства Европы и всего мира. Кроме этого, политеистические религиозные представления на устройство мира древних греков способствовали развитию демократических основ государственных институтов в городах-государствах древней Греции.
  Как это не покажется странным для почитателей авторитарной власти и авторитарного же ветхозаветного Бога в роли Бога Отца, Боги древнегреческой мифологии, включая Богов Олимпа, имели четкое разделение своих властных полномочий, влиять на те или иные сферы человеческой жизнедеятельности, не позволяя другим Богам вмешиваться в сферу своей божественной компетенции, таким образом препятствуя узурпации всей полноты божественной власти лишь одним Богом.
                                                                                 Рис. 6 Боги небесного Олимпа

Зевс – Бог неба и грома, верховный Бог Олимпа.
Гера – покровительница семьи и брака, супруга Зевса.
Посейдон – владыка морей.
Аид – владыка подземного царства мёртвых.
Арес – Бог войны.
Артемида – Богиня луны и охоты.
Афродита – Богиня любви и красоты.
Гермес – покровитель дорог и путников, воров и посланник Зевса, первым научивший людей азбуке, счету и торговле.
Аполлон – Бог солнца, света и правды, покровитель искусств, наук и врачевания, бог-прорицатель.
Афина – Богиня мудрости, ремесел, наук.
Деметра – Богиня земледелия и плодородия.
Гефест – Бог кузнечного дела, покровитель всех ремесленников и огня.
Дионис – Бог виноградарства и виноделия, земледелия.
… (3)

  Такая весьма демократическая в некотором смысле «самоорганизация» Богов Олимпа, наделенных неотчуждаемой божественной властью в пределах своей компетенции, самым естественным образом подразумевала и аналогичную по смыслу организацию независимых в пределах своих компетенций ветвей земной государственной власти, избавляющих главу государства от непосильного груза забот, вникать в каждую мелочь быта многоликой жизнедеятельности граждан своего государства. Поэтому сам принцип организации самостоятельных и независимых в пределах своих компетенций ветвей (земной) государственной власти был позаимствован древними греками у олимпийских Богов, как пример демократических основ обустройства божественной (небесной) власти, что лишь служит очевидным подтверждением постулата Астрологии: «То, что есть наверху (на Небе) подобно тому, что есть внизу (на Земле)». Политеистические религиозные представления других не менее древних народов на устройство и иерархию божественной власти точно также стимулировали развитие демократических основ организации земной власти.
  Следовательно, именно политеистическим религиям человечество обязано существованию демократическим принципам организации независимых в пределах своих компетенций ветвей государственной власти, по аналогии с иерархией божественной власти, призванных регулировать жизнедеятельность как отдельных людей, так и целых народов, объединенных одним государством.
  Думаю, мало кому из вменяемых правителей в древней Греции приходило в голову мысль: взвалить на себя весь груз тягот единоличного управления государством, выступая в роли «раба на галерах», что могло лишь закономерно привести к экономическому и политическому краху такого государства.

     2.    В свою очередь, Христианство с его монотеистическим единобожием, всецело отдаваясь воле единого (авторитарного) Бога, невольно ратует за укрепление единоличной (авторитарной) государственной власти земного Владыки (царь, король и т.п., включая римского Папу и патриархов) как, условно, «наместника» небесного Владыки на Земле, освещенного Церковью, поощряя раболепие верующих к авторитарному правителю. Этот симбиоз Церкви и авторитарной власти проявляется со стороны авторитарного правителя в виде предоставления всевозможных привилегий Церкви, являющейся опорой для такой власти в среде верующих.

  Рис. 7 Бог Ветхого Завета

  Эту закономерность отмечали ещё «рационалисты XVIII века единодушно сожалея, что официальные церкви пользуются привилегиями благодаря деспотической власти. … К началу XVIII века церковь во Франции подвергалась всеобщему осуждению за поддержку тиранического режима. Конституционные процедуры, предлагавшиеся для ограничения самодержавной власти, нередко предусматривали сокращение власти церковной. А те немногие, кто придерживался немодного республиканства, считали духовенство столь же необязательным, как и монарха». (1)

  В качестве более современного примера, подтверждающего отношение рационалистов XVIII века к Церкви, можно привести пример расширения привилегий РПЦ в современной России на фоне укрепления авторитарной власти, что также вызывает неудовольствие уже современных рационалистов, представляющих демократически-настроенную часть российского общества.

  Подтверждением тезиса о том, что монотеизм религии христиан является религиозной опорой, способствующей укреплению авторитарной власти, может служить и пример монотеизма религии Эхнатона в Египте с культом бога Атона.
  Существует весьма сомнительное предположение о том, что реформа египетской религии Эхнатона «была необходима для создания общей религии для более тесного сплочения обширной Египетской державы, где в каждом городе почитался свой бог, нередко являющийся враждебным по отношению к богу другого города».
  Это предположение опровергается результатами насильственного внедрения Эхнатоном культа Атона, Бога, «ниспровергшего» культы всех традиционных богов Египта, что привело в конечном итоге к политическому кризису и экономическому упадку процветавшей ранее Египетской державы. Как говориться в таких случаях: «благими намерениями вымощена дорога в ад».

  Неслучайно, выдающиеся завоеватели прошлого, захватывая гигантские территории государств с чуждыми им по вере народами, не пытались навязать иноверцам силой свою веру, тем самым добиваясь политической стабильности в своих империях, получая дань многие десятилетия с покоренных народов.

«Египтологи склонны усматривать причины реформ в личности самого Эхнатона. С их точки зрения, его действия свидетельствуют о стремлении сосредоточить в своих руках исключительную власть.

Рис. 8 Атон. Бог Эхнатона 
Центром его религии был он сам. Он проявлял мало интереса к внешней политике. Он больше заботился о себе, чем о государстве. Эти обстоятельства интерпретируются как свидетельство эгоцентризма и крайнего властолюбия фараона, переходивших грань разумного».
«Культ Атона, возвышение новой знати и внешнеполитическое ослабление государства порождали оппозицию старой элиты, включая жречество. Помимо внешней политики Эхнатон уделял мало внимания и внутренним делам, что приводило к самоуправству местных чиновников, от которого страдало население. Религия Эхнатона была элитарной. Она вращалась вокруг фигуры царя и его приближенных.
Абстрактный, элитарный культ Атона, лишенный мифологии, был далек от повседневных проблем и чаяний народа, не понимавшего смысла нововведений и всё более страдавшего от начавшегося экономического упадка».

  Как видим, египтологи вполне справедливо связывают причину возникновения идеи монотеизма религии Атона с личными потребностями Эхнатона сосредоточить всю полноту божественной составляющей власти в своих руках, что по факту было реализовано им, посредством узурпации Атоном божественной власти, ранее распределенной между Богами традиционной политеистической религии Египта.

  Так что в монотеизме как в религии одного Бога испытывают нужду властолюбивые правители, готовые сосредоточить всю власть в своих руках, что ведет обычно к урезанию гражданских прав и свобод населения, уподобляя его в самых крайних случаях деспотической власти в подобие рабов, каковыми были древние евреи во власти фараона Египта, а в случае с Эхнатоном – лишение египтян права исповедовать религию своих предков как запрет на свободу вероисповедания. При несколько более мягких первоначальных этапах авторитаризма – в феодальных крепостных, которым отказано в соблюдении их конституционных прав и свобод, включая навязывание большинству из них трудовой деятельности до гробовой доки, при минимальных затратах на здравоохранение.
  Сращивание монотеистической религии с государственной властью, ранее разделенными законами о свободе вероисповедания светского государства, приводит к превращению ранее независимых ветвей власти в иерархию марионеток авторитарного правителя, чему мы находим подтверждение и в современной истории.

  В этом контексте ещё неизвестно, что лучше для людей с врожденной потребностью в Вере:
     – политеистические их предпочтения, например, в виде Богов небесного Олимпа как прообраза демократического устройства независимых ветвей власти на Земле, что не отрицает существование реального Бога-Творца мироздания, использующего Богов Олимпа в качестве механизма реализации Своего божьего Промысла;
     – или вера в единого авторитарного иудейского Бога, возможно, и в роли Бога Отца, подразумевающая присутствие Его, условно, наместника на Земле в качестве авторитарного же правителя, способствующего укреплению позиций Церкви на государственном уровне всевозможными привилегии, что ведет к сращиванию монотеистической религии с государством и к дальнейшему укреплению централизованной в одних руках государственной власти. Закономерным следствием этого процесса является урезание гражданских прав и свобод уже бывших граждан, обреченных поэтапно превращаться в раболепное стадо послушных исполнителей воли авторитарного правителя.

Подводя итоги поиска универсальной причины возникновения политеизма и монотеизма

  Таким образом, сам по себе выбор политеистических или монотеистических предпочтений целых народов определялся лишь условиями их существования, способствовавшими формированию как традиционных политеистических религиозных представлений древних народов, так и религиозных реформ, изменивших в корне былые традиции веры предков.
  Изначальные условия существования всех древних народов определялись природно-естественной средой обитания, что обуславливало персонификацию и обожествление ими сил природной стихии, от которых зависело как их процветание, так и их бедствия. Этой ступени развития религиозной культуры не миновал ни один древний народ, в частности, Европы, отождествляя свои религиозные предпочтения с политеизмом, свойственным народам, свободным от противоестественной зависимости как от произвола другого народа – евреи при фараоне Египта, так и от произвола собственных авторитарных правителей:

а) Эхнатон для египтян, отказавшийся от религиозных традиций своих предков, насильственно насаждая народу Египта культ бога Атона;
б) правители стран Европы, отказавшиеся также от религиозных политеистических традиций своих предков в угоду «единому» Богу христиан, предыстория которого через Ветхой Завет напрямую связывает Его с иудейским Богом.

  Лишь противоестественные для любого народа – рабские условия существования еврейского народа в Египте были способны обесценить религиозную значимость сил природной стихии, уступивших свое место более значимой мотивации в выборе того единственного Бога в качестве религиозного Идола, который ими был поставлен выше Богов своих угнетателей – египтян, что и обусловило мифологическое рождение иудейского Бога при Моисее. Поэтому и неслучайно Моисей отказался от отождествления иудейского Бога с какими-либо силами природной стихии, как прообразами Богов политеистических религий, выведя представления о Нем за пределы лишь «сотворенного Им» библейского мира, с Землей в качестве его центра и прочими нелепостями природно-естественного характера.
  Успех монотеизма религии иудейского Бога связан с кризисом традиционной политеистической религии евреев, боги которой не оправдали ожиданий еврейского народа, оказавшегося в рабстве у фараона Египта.

  Следует отдельно акцентировать внимание на том, что в Книге Исход описываются не реальные события Исхода, а мифологизированный сюжет гипотетического исхода евреев из Египта, поэтому-то он и насыщен всевозможными чудесами иудейского Бога. Мистификация событий Исхода евреев из Египта находит косвенное подтверждение в тексте Исхода:

«А Я ожесточу сердце фараона, и он погонится за ними, и покажу славу Мою на фараоне и на всем войске его; и познают Египтяне, что Я Господь. И сделали так.» (Исход 14:4)

  Египтяне, как оказалось впоследствии, не только «не познали», но и не признали иудейского Бога Господом, отдавая по-прежнему предпочтение политеистической религии своих предков на протяжение многих последующих веков, а это свидетельствует в пользу именно мифотворчества авторов Книги Исхода, не нашедшего своего подтверждения в истории этих народов.

  Иудейский Бог не оказал на египтян и их потомков ожидаемого Им воздействия силой Своего жестокосердия, следовательно эта мифологическая «реальность» Исхода евреев из Египта была предназначена авторами Книги Исход для круга читателей, ограниченного первоначально детьми и внуками Моисея и их современниками еврейского происхождения, чтобы именно они убоялись мифологического жестокосердия и душегубства Господа, а убоявшись Его, поверили Господу по примеру раба Его, Моисея:

«И избавил Господь в день тот Израильтян из рук Египтян, и увидели сыны Израилевы Египтян мертвыми на берегу моря». (Исход 14:30)
«И увидели Израильтяне руку великую, которую явил Господь над Египтянами, и убоялся народ Господа и поверил Господу и Моисею, рабу Его». (Исход 14:31)

  Учитывая специфику религиозного восприятия мира, основанную на вере религиозным авторитетам и самой потребности в Вере, что не касается лишь атеистов и иже с ними, рождавшихся во все века, набожные иудеи и христиане вполне довольствуются возведенными в догму представлениями о сотворении мира из Ветхого Завета, имеющими все признаки мифотворчества, а язычники также с доверием относятся каждый к своей мифологии.

  Действительно значимым отличием политеистических религий, в частности, от монотеистических религий иудейского Бога, Господа, является потребность осознания верующими в иудейского Бога (в роли Бога-Отца) своей рабской зависимости (Исход 14:31) от Господа («раб божий», «раба божия» и т.п. – все это часто фигурируют в терминологии служителей культа), чего лишены язычники, отдавшие предпочтение политеистическим религиям, включая и атеистов, конечно.

  Чисто формально, в Книге Исход описан процесс принуждения евреев к вере в Господа, в основе которой лежит Страх, внушенный им иудейским Богом при посредничестве Моисея, включая других авторов Ветхого Завета, как на примере мифологического душегубства египтян, через их утопление в морской пучине (Исход 14:30–31), включая десять казней египетских, так и на примере убийства трех тысяч евреев у горы Синай, что было уже санкционированно лично Моисеем (Исход 32:21–28), включая примеры сорокалетней божественной «селекции» рабской покорности в среде еврейского народа в пустыне. Вот именно ради этой цели: внушить Страх язычникам, каковыми были древние евреи до мифологического Исхода, как стимула веры в иудейского Бога, авторам Книги Исход три тысячи лет назад и потребовалось мифотворчество в том его буквализме, который и присутствует в ней, вопреки представлениям З. Фрейда и о. А. Меня о иных причинах возникновения еврейского монотеизма.

  Стоит ли удивляться тому, что уже Римско-католическая церковь с таким же рвением стала приобщать язычников других народов к вере в Господа под Страхом кар Его небесных уже в русле своего христианского вероучения о вечном проклятии, вечных муках грешников и т.п., опираясь в этом на буквализм восприятия текста Книги Исход. 

Плоды религиозной нетерпимости апологетов религии ветхозаветного Бога (в роли Бога Отца), слуг Господа

  Вера иудеев и христиан в «своих Богов», отождествляемых, отчасти для христиан, с иудейским Богом Ветхого Завета (в роли Бога Отца), в той же степени достоверна для них, как и вера народов иных религий в своих Богов, к чему могут относиться с пониманием лишь те, кто наделен Высшей религиозной мудростью – религиозной терпимостью. Кстати, религиозная терпимость была присуща язычникам, которые не затевали религиозные войны, ради навязывания своей собственной веры другим народам.
  Попытка духовенства иудеев и христиан противопоставлять ветхозаветного Бога, сотворившего лишь далекую от реальности библейскую картину мира, Богам язычников, представляется сопоставимой лишь со спорами кичливых деток на тему: «чей Отец круче», что вполне соответствует представлениям З. Фрейда о «наводящем ужас отце» (5), которого основатель психоанализа видел в образе «Господа, Бога Евреев».

  Тем более, что авторы Пятикнижия, включая Моисея, весьма адекватно для своего времени представили Бога евреев, Господа, наравне с богами других народов:

«В повествовании о военачальнике Иеффае (Йифтахе) Яхве фигурирует как собственно израильский бог, аналогичный богам других народов по своей роли и по своим функциям. Обращаясь к аммонитскому царю, Иеффай говорит (Суд. 11:24): «Разве не тем, что дал тебе во владение Хамос [Кемош], твой бог, ты владеешь? А тем, что дал во владение Яхве, наш бог, нам, этим мы владеем». (4)

  Эта же цитата из Ветхого Завета Библии:
«Не владеешь ли ты тем, что дал тебе Хомас, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Господь, Бог наш». (Кн. Судей 11:24)

  Однако в отличие от споров малых детей, апологеты религии иудейского Бога (в роли Бога Отца) Римско-католической церкви не по-детски излишне жестоко обходились с язычниками, впрочем, как им и предписывает в Книге Исход их жестокосердный ветхозаветный Бог, отличившийся Своим мифологическим душегубством в Египте:

«Преступления, карающиеся смертью
Ворожей не оставляй в живых» (Исход 22:18)
«Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен» (Исход 22:20).

  Это не что иное как призыв иудейского Бога, сформулированный Им в качестве Закона для «рабов Его», физически уничтожать приверженцев иных религий и людей, «уличенных» рабами Господа в ворожбе. Таким образом, Ветхий Завет Библии легализует и по сей день в качестве богоугодного дела: истребление язычников и убийство людей, заподозренных рабами Господа в ворожбе, что было в порядке вещей во времена средневековья и ещё незадолго до упразднения Инквизиции, история которой нам демонстрирует готовность слуг Господа дословно (буквально) следовать этим Его законам.
  Подобное в современных условиях должно быть расценено как прямой призыв иудейского Бога, Господа, и раба Его, Моисея, к терроризму («лат. устрашение смертными казнями, убийствами и всеми ужасами неистовства». Т. сл. В. Даля) в самой радикальной своей форме религиозной нетерпимости! Но как это нестранно, борьба с терроризмом, декларируемая на государственном уровне во многих странах, совершенно игнорирует один из главных источников, легализующих религиозную нетерпимость в самой радикальной своей форме – Ветхий Завет Библии.

  Приведенные выше законы иудейского Бога, Господа, и легли в основу религиозной нетерпимости «рабов Его», став для них руководством к действию на протяжении многих веков тоталитарного владычества Римско-католической церкви в странах Европы и за её пределами. На протяжении многих столетий они пытались выжечь каленым железом ересь язычества как в прямом, так и переносном смысле, запугивая прихожан карами небесными Своего жестокосердного иудейского Бога (в роли Бога Отца), отождествляя признаки проявления язычества и ереси с происками «своего же» Дьявола.
  Не совсем понятно, зачем потребовался христианскому богословию Дьявол при таких-то качествах жестокосердия и душегубства Самого ветхозаветного Бога (в роли Бога Отца), Господа, о чем свидетельствует буквальный смысл текста Книги Исход Ветхого Завета Библии. На этом примере запугивания прихожан карами небесными, также можно убедиться в том, что вера в Господа основана на Страхе перед Его жестокосердием (Исход 7:1 – 14:31), нашедшем свое отражение в плодах христианского вероучения о вечном проклятии, вечных муках грешников и т.п.

  Если во времена мифологического Исхода евреев из Египта иудейский Бог Сам внушал Страх евреям примерами Своего душегубства по отношению к язычникам египетского происхождения, исключительно для того, чтобы именно евреи, ранее также бывшие язычниками, «поверили в Господа» (Исход 14:31), то в дальнейшем «рабы Его» в Христианстве на протяжении последующих веков точно также эксплуатировали Страх в борьбе с верой язычников и ересью в христианской среде, внушая потенциальным жертвам через Страх веру в Господа, приобщая или возвращая таким образом их в лоно своей Церкви.
  Все это объясняется безудержной потребностью апологетов этой религии умножать численность своих прихожан и адептов, многочисленность которых позволяет безбедно существовать духовенству на пожертвования прихожан и оказании им всевозможных платных ритуальных услуг, не говоря уже о притязаниях Церкви на государственную собственность, землю и пр. льготы, особенно в условиях авторитарной государственной власти.

  Мало того, что жестокосердие ветхозаветного Бога нашло свое отражение в христианском вероучении о вечном проклятии, вечных муках грешников и т.п., так Его склонность к душегубству унаследовали «рабы Его» уже в роли вершителей Суда Святой Инквизиции с её тюрьмами, пыточными камерами и кострами, как нельзя лучше иллюстрирующими приверженность этих достойных слуг Господа к душегубству ветхозаветного Бога (в роли Бога Отца).
  Незадолго до возникновения Св. Инквизиции слуги Господа Римско-католической церкви все также дословно (буквально) следовали тексту Книги Исход о физическом истреблении «приносящих жертву богам, кроме одного Господа», приравнивая к ним ещё и еретиков, обвиненных Церковью в отходе от ортодоксальной веры Римско-католического образца, примером массового душегубства которых может служить истребление (геноцид) десятков тысяч катаров («добрых людей») в первой половине XIII века на юге Франции. Папа Римский Иннокентий III в 1209 году благословил на борьбу с катарской ересью «альбигойский крестовый поход», положивший начало массового истребления не только катаров, но и сочувствующих им католиков в городах южной Франции, которые воспринимали вторжение крестоносцев ещё и как покушение на их национальную независимость, что, по большому счету, соответствовало действительности:

«Католики в Безье жили в добром согласии со своими земляками-катарами, и они видели в крестовом походе нападение на окситанский народ под религиозным предлогом, за которым скрывалась попытка подчинить Окситанию французской монархии». (7)

  Именно борьба с катарской ересью, выразившаяся в конечном итоге в физическом истреблении многочисленных её приверженцев на юге Франции, вплоть до массовых сожжений десятков и сотен людей в общих для всех кострах, актуализировала потребность Римско-католической церкви в судебном преследовании еретиков, что и обусловило возникновение Святой Инквизиции как епископского полицейского правосудия.

  Как известно, возникновению христианской религии в её каноническом виде сопутствовало появление христианских сект, что стало вполне естественным результатом свойственного основателям этих сект волюнтаризма в их толковании текстов Св. Писания, подпитываемого позже ещё и негативной оценкой моральной стороны деятельности духовенства Римско-католической церкви (торговля церковными должностями и индульгенциями), которое монополизировало право на христианскую истину, зафиксировав её в догматах своего вероучения. Если учесть, что авторы Ветхого Завета, включая Моисея, занимались мифотворчеством, воссоздавая религиозную конкретику своих представлений о иудейском Боге, Господе, вошедшем в христианское вероучение уже в роли Бога Отца, а любое мифотворчество – это результат ментального волюнтаризма его авторов (за одним лишь исключением – ?), то основатели различных христианских сект, а позднее и солидных христианских конфессий, подобно своим далеким предшественникам, точно также вносили элементы своего волюнтаризма в толкование Св. Писаний, в результате чего мы и имеем в настоящее время такое многообразие христианских конфессий и сект. «Каждый молится богу на собственный лад…» Омар Хайям.

  Вот здесь вполне уместно вернуться к ранее сформулированному сомнению в актуальности присутствия Дьявола для христианского вероучении при таких-то качествах жестокосердия и душегубства Самого ветхозаветного Бога (в роли Бога Отца), Господа, о чем свидетельствует буквальный смысл текста Книги Исход Ветхого Завета Библии.
  Дело в том, что в основе вероучения катаров, богомилов и некоторых других христианских сект первого тысячелетия лежала манихейская ересь. Катары сообразно этой манихейской ереси отождествляли Римско-католическую церковь ни много ни мало с Церковью Дьявола, которого они видели в Творце материального мира, ветхозаветном Боге.

  Не удивлюсь, если основатель манихейской религии Мани (Манес, Манихей), разрабатывая свое вероучение в III веке н. э., опирался на буквализм восприятия текстов Ветхого Завета, преподносящий Творца материального мира, Господа, в образе запредельно жестокосердного Бога, склонного к душегубству в отстаивании Своего права быть единственным Богом не только первоначально для евреев, но после возникновением христианства и единственным Богом Отцом для христиан других народов, предписывая им Свой закон борьбы с иноверцами: «Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен» (Исход 22:20). По всей видимости, вот этот образ жестокосердного ветхозаветного Бога, Господа, и навел основателя манихейства на мысль: отождествления Его с Дьяволом, и как он утверждал: «Адам был порождением Демона Тьмы». (7)
  Здесь вполне уместно упомянуть и о боге вулканов Яхве, ставшем прообразом ветхозаветного Бога, Господа, сообразно представлениям об этом З. Фрейда, сославшегося на авторитет немецкого специалиста по древней истории, Эдуарда Мейера: бог вулканов Яхве «был жутким, кровожадным демоном, который появлялся по ночам и избегал дневного света». (4)
  Так что нечто демоническое присутствует в облике ветхозаветного Бога как сообразно буквализму Его восприятия, чему мы обязаны авторам Ветхого Завета, включая Моисея, так и сообразно предыстории возникновения образа иудейского Бога, связывающей Его с богом вулканов Яхве как одного из богов пантеона еврейских богов, в бытность их язычниками.

  Само по себе декларирование в Ветхом Завете религиозной нетерпимости в самых крайних её проявлениях, вплоть до физического истребления «приносящих жертву богам, кроме одного Господа» (Исход 22:20), уже свидетельствует, даже по современным меркам, о присутствие элементов дьявольской природы в этой религии, противоречащих тезисам о христианской добродетели.

  В дополнение к этому, подобный радикализм декларации религиозной нетерпимости от имени ветхозаветного Бога, Господа, присутствующий в Ветхом Завете, в современных условиях должен быть расценен как призыв к религиозному терроризму в самых радикальных своих формах. Думаю, в подавляющем большинстве современных случаев совершения террористических актов на почве религиозной нетерпимости, подобных террористов следует отождествлять с людьми, подверженными дьявольскому влиянию, конечно, сообразно представлениям о дьявольской природе людей верующих.

  Последователи манихейской ереси юга Франции, противопоставляя себя служителям Церкви Дьявола, т.е. духовенству Римско-католической Церкви, говорили о себе, используя слово «чистые» (по-гречески — catharos, во множественном числе — catharoi), поэтому их и стали называть катарами.

«Глубочайшим заблуждением, главной ошибкой этих еретиков, по мнению Римско-католической Церкви, была их дуалистическая теология:
Еретики верили в существование двух создателей: один был невидимым, они называли его «добрым» Богом, другой был видимым, и они называли его «злым» Богом. Доброму Богу они приписывали Новый Завет, злому Богу — Ветхий Завет, который они, таким образом, полностью отвергали, за исключением нескольких отрывков, вставленных в Новый Завет, считая их по этой причине достойными быть сохраненными в памяти.
Они считали «лжецом» [неизвестного] автора Ветхого Завета: в самом деле, он сказал о наших прародителях Адаме и Еве, что в день, когда они вкусят плод с дерева познания добра и зла, умрут смертью (Бытие 2:17), однако же, вкусив плода, они не умерли, как он предсказал». (7)

  Как видим, буквализм прочтения текста Ветхого Завета во все века порождал сомнения в его истинности, позволяя оппонентам Римско-католического богословия обосновывать свои «религиозно-еретические» вероучения в русле христианства.

  Широкому распространению катарской ереси среди католиков юга Франции способствовало не столько дуализм их теологии, сколько то, какой пример искренней христианской веры катары демонстрировали своим поведением и образом жизни, вызывавшим неизменное уважение их католического окружения как в среде простых мирян, так и среди высшего сословия, вплоть до симпатии к ним графа Тулузского Раймонда VI, имевшего также титулы маркиза Прованса и герцога Нарбоннского.

«Совершенные, как мужчины, так и женщины, которых можно было бы назвать воинствующими катарами, чаще всего были странствующими отшельниками, они шли от деревни к деревне, от замка к замку и повсюду вызывали уважение благодаря своей строгости, доброте, нравственной силе и аскетизму, поскольку неукоснительно соблюдали посты; их бледные, изможденные лица, их худоба, должно быть, нисколько не уступавшая истощенности почтенных гуру и восточных факиров, ласковый тихий голос, которым они проповедовали, — во всем этом народ видел доказательства их святости, называя их добрыми людьми.
Те катары, что оставались в городах, вели не менее монашеский образ жизни в общинах, селясь в особых домах, которые враждебно настроенная часть населения называла «домами еретиков»; в таком доме неизменно имелся большой суровый зал с голыми стенами, чаще всего выбеленными известью, где верные собирались для молитвы. Всю обстановку этого зала составляли накрытый белой скатертью деревянный стол, на котором лежало Евангелие, и другой стол, поменьше, на котором стояли кувшин и лохань для омовения рук; в зале постоянно горели белые свечи, пламя которых символизировало пламя Святого Духа».
«Большинство верующих в городах или деревнях юга Франции жили так же, как и христиане-католики, довольствуясь тем, что посещали богослужения и почитали «добрых людей», этих суровых, одетых в черное совершенных, которые ходили по всему краю, проповедуя катарское учение». (7)

  Образ жизни «добрых людей» кардинально отличался от образа жизни католического духовенства, пресыщенного роскошью, да ещё и торговавшего церковными должностями и духовным саном, поэтому нет ничего удивительного в том, что Церковь мало-помалу теряла своих прихожан в этих краях и свое влияние на местную светскую власть.

«Приблизительно за полвека до того, как прозвучал призыв к крестовому походу против альбигойцев, в 1145 году, сам святой Бернар, посланный настоятелем Клерво с миссией на тулузскую землю, такими безрадостными словами описывал состояние религии в этой местности:
«Церкви стоят без прихожан, прихожане обходятся без священников, священники утратили честь. Здесь остались лишь христиане без Христа. Таинства втоптаны в грязь, больших праздников уже не отмечают. Люди умирают в грехе, без покаяния. Детей лишают жизни во Христе, отказывая им в благодати крещения». (Послания, CCXLI)». (7)

«Сам папа Иннокентий III сурово относился к нравам своих епископов. Вот, например, как он говорит о них в одном из своих посланий:

«Это слепцы, безгласные псы, разучившиеся лаять [понимай: разучившиеся сражаться с грехом], виновные в симонии, отпускающие грехи богатому и осуждающие бедного. [...] Они набирают бенефиции [церковные должности, приносящие определенный доход] и доверяют священство и духовный сан недостойным священникам или не знающим грамоты детям [тем, кто сам купил их или чьи семьи это сделали]. Отсюда идет и дерзость еретиков, отсюда и пренебрежение сеньоров и народа к Богу и Его Церкви. В этих местах прелаты стали посмешищем для мирян». (Иннокентий III, Послания, т. VII, с. 79)». (7)

«В конечном счете катарская Церковь никому не мешала, кроме Римско-католической церкви: она наносила ущерб ее иерархии, ее традициям, посягала на ее мистическую и воспитательную роль, а также, и более всего, на самые священные ее положения, заявляя, что католический Иисус не был настоящим Иисусом, что Римско-католическая церковь — Церковь Дьявола, что кресты на кладбищах только на то и годны, чтобы служить насестами голубям или воронам, и что облатка в ходе таинства причастия не претворялась в тело Христово.
Фактически ересь катаров ставила под угрозу великое духовное и просветительское творение, которое апостольская Церковь строила веками после разрушения рационалистической и индивидуалистической греко-римской цивилизации.
… Кроме того, она освятила власть королей и прочих правителей.
А стало быть, неизбежным и даже закономерным было то, что католическая Церковь возмущалась «нападками» и «посягательствами» со стороны этих еретиков, которые были, в некотором роде, ее чадами, поскольку именно она внушила им ту систему ценностей — чистота, милосердие, прощение, любовь к ближнему, — во имя которой сражались катары». (7)

  За несколько десятилетий борьбы с катарской ересью на юге Франции, включая владения графа Тулузского Раймонда VI, были истреблены в огне костров и в пылу сражений десятки тысяч катаров и простых католиков, отстаивавших свою национальную независимость и право на собственность от вторжения полчищ крестоносцев, безжалостно разорявших города.
  Вот лишь два эпизода массового сожжения катаров:

1. ««Наши крестоносцы с безмерной радостью сожгли множество еретиков» (город Лавор был взят 3 мая 1211 года). В самом деле, лаворский костер был самым большим костром за все время крестового похода: на нем, к величайшей радости крестоносцев и паломников, сожгли четыреста человек, мужчин и женщин. Все они проявили стойкость, которую их палачи приписали тому обстоятельству, что эти люди, несомненно, были одержимы бесом».

2. «Огромный костер, на котором должны были 16 марта 1244 года погибнуть более двухсот еретиков, безжалостно туда пригнанных, был устроен на довольно обширной площадке, расположенной на юго-западном склоне горы, у подножия замка (Монсегюр), приблизительно в двухстах метрах от его стен. На этом месте возвели ограду из кольев и веток, внутри которой свалили тысячи вязанок сухого хвороста и охапок соломы, обмазанных смолой, а затем солдаты стали загонять туда одного за другим скованных цепями еретиков, и первым был катарский епископ Тулузы, Бертран Марти. Несчастные люди кричали, рыдали и молились; затем огонь, зажженный палачом и его подручными, понемногу занялся, первые языки пламени потянулись кверху, и двести человек — мужчин, женщин и детей — под вопли и плач вспыхнули факелами. Три или четыре часа спустя на плато Монсегюра остались лишь груды обуглившейся, дымящейся и окровавленной плоти. По всей долине распространился чудовищный запах смерти и дыма, а монахи и два или три католических епископа, присутствовавшие на этом зловещем торжестве, распевали гимны или читали Pater Noster.
Страшная история катаров завершилась». (7)

*      *      *

«Можно даже утверждать, что именно в лоне графства Тулузского, в рамках борьбы против катарской ереси, и зародился французский антиклерикализм, одно из последствий самого неудачного и самого чудовищного нововведения Церкви — Инквизиции.
Эта форма епископского полицейского правосудия была разработана двумя доминиканцами: Пьером Сейланом, богатым тулузским горожанином, который был одним из первых последователей святого Доминика, и Гильемом Арно, уроженцем Монпелье. Оба они в июле 1233 года были избраны папским легатом Жаном де Берненом первыми инквизиторами. Этим двум служителям культа, вышедшим из среды местной мелкой буржуазии, были даны от имени папы неограниченные полномочия для борьбы с еретиками, в особенности с теми, «кои именовали себя катарами», как сказано в документе папского легата». (7)

  Уже с XV века суды Св. Инквизиции рьяно принялись за реализацию другого закона ветхозаветного Бога, Господа, по физическому истреблению ворожей: «Ворожей не оставляй в живых» (Исход 22:18), чему способствовало распространение в среде верующих слухов о преступлениях ведьм, якобы заключивших договор с нечистой силой. Наравне с судами Св. Инквизиции уже в XVI и XVII веках, процессы над ведьмами устраивались и светскими судами в католических и протестантских странах, что объясняется влиянием этих Церквей на авторитарную в большинстве своем государственную власть, как пример их симбиоза.

  Рис. 9  Слуги Господа при Св. Инквизиции выбивают признание...
  Поскольку по законам того времени вынести приговор в ворожбе можно было лишь на основание признания обвиняемого, следователям Инквизиции не составляло труда либо обманом, обещая снисхождение или вообще помилование, либо под пытками добиться желаемого признания, после чего жертва неизменно получала безжалостный приговор суда Св. Инквизиции.
  Поэтому декларация Св. Инквизиции: категорического запрета на внесудебные расправы, выглядит как зловещее лицемерие, ни в коем случае не облегчавшее предопределенную результатами жестоких пыток (в рамках официального судебного разбирательства) судьбу подозреваемых в ворожбе, которыми в большинстве своем становились женщины, получавшие клеймо ведьм. Молчание же под пытками являлось бесспорным свидетельством принадлежности обвиняемой к числу ведьм.

  Ещё неизвестно, что было гуманнее по отношению к подозреваемым: внесудебная расправа или вариант безальтернативного получения признания вины под пытками, с последующей судебной расправой, от чего обвиняемые могли быть избавлены лишь умерев в ходе следствия, в результате пыток.

  Апофеозом реализации рабами Господа Его закона: «Ворожей не оставляй в живых» (Исход 22:18), стала книга «Молот ведьм», детализирующая уже многообразие признаков, «наглядно свидетельствующих» о преступлениях ведьм, якобы заключивших договор с Дьяволом. Книга «Молот ведьм» была издана в 1486 году на севере Германии в г. Шпайер, а в качестве её авторов прославились два монаха-доминиканца, приор Хайнрих Крамер (Генрих Инститорис) и Яков Шпренгер (1436-1495), профессор теологии, занимавший должность декана Кёльнского университета, а также инквизитор и известный специалист по демонологии.
  «Молот ведьм» стал средневековым бестселлером по демонологии и настольной книгой для охотников на ведьм в качестве руководства к их непосильным трудам во славу Господа, что получило одобрение Папы Римского Иннокентия VIII.

  Если закон Господа: «Ворожей не оставляй в живых» (Исход 22:18), имел декларативный характер даже по форме – как лишь призыв, то «Молот ведьм» был призван определить конкретику: кого следует признать слугой Дьявола. Несмотря даже на то, что «Молот ведьм» был признан ересью Великим инквизитором Испании (Томас Торквемад) в 1491 году, как результат его личного отношения к её содержанию, однако это не многим облегчило судьбу испанских ведьм, сожженных на кострах Св. Инквизиции, вполне возможно, все же уменьшив их численность.

Рис. 10  Сожжение ведьм

  Фактически, содержательную часть и суть реализации закона иудейского Бога, Господа: «Ворожей не оставляй в живых» (Исход 22:18), можно трактовать как крестовый поход Церкви против женщин, в большинстве своем и осужденных на сожжение в рамках реализации этого закона Господа. Только по свидетельству самой Инквизиции: за 150 лет было сожжено около 30 тысяч ведьм по всей Европе, что объясняется явной тенденциозностью Церкви к женоненавистничеству, в чем, собственно, повинна была Ева, сообразно известной конкретике библейской сказки авторов Пятикнижия, включая Моисея.

  Трудно даже представить себе в каком тотальном Страхе перед слугами Господа Римско-католической церкви проходила жизнь значительной части европейцев во времена средневековья, включая позднее средневековье и эпоху Возрождения. Думаю, нет смысла здесь описывать во многих деталях ужасы Инквизиции в качестве примера принуждения еретиков и грешников к канонической вере римско-католического образца в Господа, что само по себе уже свидетельствует о том, что такая вера зиждется на Страхе перед жестокосердием не только вездесущего ветхозаветного Бога, Господа, но и перед жестокосердием слуг Его как достойных представителей духовенства Римско-католической церкви. 

 Рис. 11 Будни слуг Господа при Святой Инквизиции

  Не столько обычно, сколько ошибочно книге «Молот ведьм» приписывают причину смерти многих десятков тысяч в большинстве своем красивых, умных и талантливых женщин (ведьм), сожженных на кострах Инквизиции, что лишило Европу значительной доли генофонда женской красоты и ума. Однако истинным виновником как их смерти, так и смерти многих сотен тысяч других еретиков, является Ветхий Завет Библии, узаконивший для рабов Господа актуальность истребления иноверцев, включая еретиков, и ворожей:

«Преступления, карающиеся смертью
Ворожей не оставляй в живых» (Исход 22:18)
«Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен» (Исход 22:20).

  На рис.11 изображены «слуги Господа» в подвале тюрьмы Св. Инквизиции за своими привычными трудами во славу Господа, истязающими в пытках очередные жертвы, заподозренные в ереси или ворожбе, причиняя им жуткие страдания, дабы добиться их признания. И как здесь не возникнуть ассоциации с аналогичным стремлением причинять страдания грешникам уже слугами Дьявола в христианским аду, о чем живописуют многие картины средневековья.

Рис.12  Слуги Дьявола в аду

  Во всяком случае, навыки истязаний своих жертв и желание причинять им жуткие страдания аналогичны что у «рабов (слуг) Господа» в тюрьмах Св. Инквизиции, что у слуг Дьявола в аду, а сожжение на кострах многих десятков тысяч ведьм и еретиков, включая Джордано Бруно, вообще затрудняет поиск отличий в нравах между слугами Господа в мантиях судей, следователей и палачей Св. Инквизиции и слугами Дьявола из христианского ада.

  Так что, возможно, авторы Ветхого Завета, включая Моисея, были и правы, воссоздавая образ своего иудейского Бога, Господа, придав ему преднамеренно демонические черты с целью: внушить страх еврейскому народу перед Ним, что и обусловило их готовность на добровольное рабство Господу, согласно буквализму текста Книги Исход Ветхого Завета Библии.

  Как известно, сам пророк Моисей идентифицировал Господа как Бога великого и страшного, вменяя в обязанность еврейскому народу бояться Его:

«Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его, и служил Господу, Богу твоему,» (Второзаконие 10:12)
«Ибо Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный, Который не смотрит на лица и не берет даров,» (Второзаконие 10:17)
«Не страшись их, ибо Господь, Бог твой, Бог великий и страшный». (Второзаконие 8:21)

  Если число жертв мифологического душегубства иудейского Бога среди египтян ещё поддается какой-то умозрительной оценке, а это 10+1 казней египетских, то число жертв душегубства «рабов Господа» среди язычников и простых христиан, обвиненных в ереси или ворожбе, за всю историю Христианства, возможно, исчисляется многими сотнями тысяч, если вообще существует хоть какая-то статистика кровавых преступлений во славу Господа «рабов Его», помимо их учета Св. Инквизицией.
  Пристрастие к душегубству слуг Господа в их охоте на ведьм достигло такого чудовищного размаха, что уже в конце XVI века среди самих инквизиторов стали возникать серьёзные сомнения в большинстве случаев обвинения в ведовстве.

  Следует отдельно подчеркнуть немаловажный фактор в мотивации преследования еретиков и охоты на ведьм – наследование Церковью имущества приговоренных судом Св. Инквизицией к смерти, как неистощимый источник пополнения её казны. Да и «альбигойский крестовый поход» против катарской ереси вскоре после его начала «превратился в захватническую войну, которую будет вести единственно ради собственной выгоды «благородный граф» Симон де Монфор, … по одной-единственной причине: он жаждал захватить земли графа Тулузского» (7).

*      *      *

  Ну и как результат такой бескомпромиссной борьбы Римско-католической Церкви с многоликим европейским язычеством и еретиками на протяжение многих веков с первого же дня торжества Христианства в роли государственной религии при римском императоре Константине в 324г н.э. – Европа погрузилась на тысячу лет в темное средневековье тоталитарного владычества Римско-католической церкви, навязавшей народам Европы в качестве религиозной догмы – абсурд библейских представления ветхозаветного Бога на устройство мира в качестве библейской картины мира.
  Христианство, став государственной религией при императоре Константине, стало совершать все те кровавые преступления, которые оно само обличало первые 300 лет своего существования. Из гонимой религии оно превратилось в гонителя религиозной терпимости, чему, собственно, и способствовал симбиоз монотеистической религии иудейского Бога, уже в роли Бога Отца, и авторитарной же власти, начиная с императора Константина.

  Безжалостное подавление любого религиозно-политеистического инакомыслия во времена темного средневековья, самым естественным образом, препятствовало развитию естествознания, оказавшегося, как выяснилось впоследствии (во времена европейской научной революции XVII-XVIII вв.), столь опасным для апологетов библейской картины мира. Тысячелетний застой в развитии естествознания, в частности, в медицине, хоть и косвенно, но значительно умножил число жертв иудейского Бога и прилежных «рабов Его» за счет многих миллионов людей, умерших во времена чумных и иных эпидемий в странах Европы. Такая массовая гибель населения городов и селений была хоть и косвенно, но также на руку слугам Господа, преподносившим выжившим такие события как Кару небесную за грехи человеческие своего жестокосердного ветхозаветного Бога (в роли Бога Отца).

  Так что духовенство Римско-католической церкви как достойные «рабы и слуги Господа» на протяжение многих веков своего тоталитарного владычества в Европе, прибегало к буквализму восприятия не только текста Книги Бытие, отстаивая его (буквализм) при помощи Св. Инквизиции во время суда над Галилеем, но точно также прибегало и к буквализму восприятия текстов Книги Исход, используя её в качестве руководства в борьбе с язычниками, еретиками и ворожеями (Исход 22:18, 20), усердно следуя примеру жестокосердия и душегубства ветхозаветного Бога, Господа, уже в роли Бога Отца. 

Противоядие от тотального Страха перед жестокосердием ветхозаветного Бога

  Единственным противоядием для исцеления народов, в частности, Европы от тотального Страха перед жестокосердием иудейского Бога, нашедшем свое отражение в христианском вероучении о вечном проклятии, карах небесных и т.п., стало возрождение основ научного мировоззрения и как его результат – естественных наук, которые когда-то гармонично сосуществовали с политеистической религией древнегреческой цивилизации, достигшей благодаря симбиозу политеизма и свободы научного мышления высот своего процветания в культуре и науке. Культурное наследие древнегреческой цивилизации было закатано под асфальт христианского богословия, что и определило тысячелетнюю историю темного средневековья, во времена которого теология была царицей наук. 

  «Бесспорно, в XIII—XVI веках поиски знаний о мире зачастую подчинялись богословским интересам». (1)
  Лишь в XV-XVI вв. Европа воспряла от оцепенения темного средневековья, как результат возвращения в Европу ценностей культурного наследия древней Греции и, в частности, книг Птолемея, сборника текстов Corpus Hermeticum, что способствовало возрождению западной культуры и научному ренессансу.

  Фактически, европейская цивилизация возвращалась в ту фазу своего гармоничного процесса культурного и научного развития, где она была до Христианства.

«Существует весьма «близорукое отношение к современной науке, выражающееся в том, что наука представляется исключительно западным феноменом. Предвзятое мнение, якобы наука — уникальный продукт еврейско-христианской культуры, — упускает из вида значительный вклад арабских ученых.
В столетия, предшествовавшие научному ренессансу на Западе, мусульманские исследователи сделали намного больше, нежели просто сохраняли оставшееся от греков наследие. В математике они развили понятие полиномов и положили начало геометрической алгебре, которую обычно приписывают Декарту. С ослаблением традиционного барьера между теоретической наукой и практическим искусством ставились разнообразные эксперименты. Плодотворное слияние математики с физикой осуществил Альгазен (ок. 965-1040), исследовавший оптику как геометрию зрения. В начале XIV в. Аль-Фаризи с целью математического анализа радуги создавал экспериментальные модели дождевых капель — стеклянные сферы, наполненные водой.
Неудивительно, что мусульманские ученые видели в Европе XVI в. не научный ренессанс, а лишь возобновление научных исследований». (1)

  В ходе научной революции XVII–XIX вв. были опровергнуты лишь представления о библейской картине мира, в которой ветхозаветный Бог фигурировал в качестве Творца всего лишь библейского мира, что порождало отчаянное сопротивление ортодоксального духовенства, стремительно утрачивавшего свое былое интеллектуальное влияние в науке, культуре и образовании.
  Всевозможные оппоненты Римско-католической церкви, начиная с деистов и заканчивая атеистами, формировали свое личное отношение к христианскому богословию, руководствуясь лишь библейскими представлениями о Боге в качестве Творца вселенной, в то время как они не выходят за рамки представлений древних евреев о Своем иудейском Боге, который был способен сотворить лишь абсурдную для наших современников библейскую картину мира.
  Даже апологеты науки, возвеличивающие возможности человеческого разума, под влиянием научных фактов вынуждены признать существование Высшего Разума (информационного поля и т.п.), который вполне можно ассоциировать с ипостасью реального Бога-Творца мироздания. Было бы странным отождествлять реального Бога-Творца лишь с его божественными эманациями чудодейственной силы при создании Им мироздания, в отрыве от Высшего Разума и рациональной составляющей Его Творения, выраженной в гармонии законов природы как основного инструмента, позволяющего реализовать эволюционный характер развития жизни на земле, не требующий какого-либо явного сверхъестественного вмешательства реального Бога-Творца мироздания, что и позволяет Ему оставаться в тени Своего Творения.
  Поэтому атеисты времен европейской научной революции, опираясь на научные факты, ниспровергли в общественном сознании с пьедестала Идола христианского богословия лишь ветхозаветного Бога (в роли Бога Отца), не имеющего ничего общего с реальным Богом-Творцом мироздания, ипостасью которого является Высший Разум.

«Согласно общепринятому представлению, к концу XVII в. возникла наука в характерной современной форме, наконец-то переставшая заниматься вопросами философии и религии». (1)

  Ветхозаветная сказка на тему: иудейского Бога – это не более чем попытка авторов Книги Бытие удовлетворить свою потребность в поиске непререкаемого божественного авторитета, искусственно проецируя его образ на реального Бога-Творца мироздания, подчеркивая таким образом многозначительность результатов своих «духовных» исканий, приземленных корыстолюбием служителей культа.

  Реальный же Бог-Творец вселенной, скромно остающийся в тени своего Творения, отстраненно наблюдает за людскими поисками религиозной истины лишь потому, что иллюзорные представления людей о религиозной истине используются ими лишь в качестве инструмента обогащения жрецов и духовенства всевозможных религий, эксплуатирующих потребность людей верить в Высшие Силы.

  Ученые-натуралисты времен научной революции, исследуя законы природы, опровергали лишь концепцию буквализма христианского богословия в интерпретации процесса библейского сотворения мира, за которую цеплялось ортодоксальное духовенство, всячески препятствуя своими интригами развитию естествознания, что порождало неприязнь и отвращение в целом к христианскому богословию со стороны все возрастающего числа представителей естественных наук и прогрессивной части светского общества. Так например, разочарование Дарвина, забившего последний гвоздь в крышку гроба библейской картины мира своей теорией «Происхождение видов» (1859г), было связано не только с нелепостью богословских представлений о библейской картине мира, но и с другими учениями христианства:

«Разочарование в христианстве, как в случае с Дарвином, могло происходить от моральной неприязни к некоторым учениям этой религии, в первую очередь к идее о вечном проклятии для тех, кто (подобно многим родственникам Дарвина) оказался за чертой. В написанном однажды особенно едком пассаже Дарвин вопрошает, с какой стати кто-либо может желать, чтобы христианство оказалось истинным, если оно включает столь отвратительную доктрину». (1)

  Даже мифологический характер описания Исхода евреев из Египта, не нашедшего своего исторического подтверждения, свидетельствует о потребности авторов этого мифотворчества представить своего иудейского Бога в образе запредельно жестокосердного Божества, прообразом которого был племенной бог войны Яхве (Вильгельм Фатке) или более мрачный его вариант – бог вулканов Яхве (Эдуард Мейер). Именно эти семена жестокосердия иудейского Бога дали свои многочисленные всходы уже в христианском вероучении, вызывая моральную неприязнь к этой религии у многих выдающихся представителей западной науки, культуры и светского общества, включая Дарвина, что способствовало лишь укреплению атеизма в общественном сознании.
  Упорство ортодоксального духовенства в отстаивании библейской картины мира своими интригами, приводило лишь к возникновению аналогичной по силе оппозиции, в частности, влиянию Римско-католической церкви на светскую власть, со стороны многочисленных деистов, атеистов и других оппонентов Христианства, среди которых атеизм приобрел столь же ортодоксальные черты своего проявления, бескомпромиссно отвергая библейского Бога, как выясняется, не имеющего ничего общего с реальным Богом-Творцом мироздания, существование которого не ставилось под сомнение многими деистами из числа ученых-натуралистов и других светских оппонентов христианского богословия.

«Идея о том, что в природе можно распознать проявления божественной мудрости, была привлекательна по разным причинам и для апологетов христианства, и для деистов. Чем больше можно узнать о Боге путем рациональных доводов, тем меньше, вероятно, будет необходимость ссылаться на какие-либо откровения.
В своей книге «Век разума», которая вышла тремя частями в 1794-1807 гг., Том Пейн построил на этом аргументе свои финальные умозаключения.
В то время как Библия была написана людьми, у природы нет иного создателя, кроме Бога.
В то время как Библия искажалась в процессе переписывания и переводов, природа обладает непоколебимым совершенством.
В то время как Библия изображает страстного Бога, непостоянного и мстительного, природа демонстрирует Его неизменность и благожелательность.
Пейн приходит к триумфальному выводу, что богословие представляет собой лишь исследование человеческих представлений о Боге, в то время как наука — исследование божественных законов, которые управляют природой». (1)

«Самая рациональная религия, утверждал Джозеф Пристли (1733-1804), – та, которая победит, если все религии станут состязаться на равных условиях.
Враждебность к официальным церквам – Протестантской и Католической – зачастую выражалось через утверждение, что институционализированное христианство является извращением естественной религии – рациональной религии, которой придерживалось бы все человечество, если бы не вмешательство духовенства». (1)

  Самой рациональной религией может стать лишь та религия, которая будет относиться к Высшему Разуму как к ипостаси реального Бога-Творца мироздания, не сводя Его роль лишь к сверхъестественным деяниям Творца чудес, и уж тем более не отождествляя его с жестокосердным иудейским Богом Ветхого Завета, христианское вероучение о котором лишено напрочь представлений о Его ипостаси в качестве Высшего Разума, преподнося Его исключительно в иррациональном свете волюнтаристических фантазий отцов Церкви о Божьем Промысле.

  В качестве примера вопиющего волюнтаризма отцов католической и православной Церквей в толковании ими Божьего Промысла о загробной участи душ некрещенных младенцев - Варианты толкования Божьего Промысла о вечной душе.

  В частности: «Спрашивается, зачем Богу плодить единожды воплощаемые вечные души в тела младенцев, которым суждено по Воле же Божьей умереть в младенчестве, а затем предстать перед Ним заведомо безгрешными?
  Это же какой-то «вечный отстойник» безгрешных вечных душ младенцев, которым отказано в повторном воплощении вероучениями, отвергающими реинкарнацию».

  Неотъемлемая ипостась реального Бога-Творца мироздания в качестве Высшего Разума ни в коем случае не может допустить существования «вечного отстойника» безгрешных душ некрещенных младенцев, которым жестокосердный иудейский Бог, устами его богословов, отказал в праве на повторное рождение. Тем более, крайне иррациональной представляется и «отвратительная доктрина» о вечном проклятии, вызывавшая моральную неприязнь Дарвина к этому учению христианства, порождая лишь сомнения в истинности христианской религии.
  В качестве более рационального обустройства загробного мира, в противовес христианским представлениям об этом, следовало бы ожидать от Высшего Разума как ипостаси реального Бога-Творца мироздания возможности многократного воплощения вечных душ, как более рационального использования ресурса вечных душ, что в дополнение к этому являло бы и демонстрацию Истинного милосердия реального Бога-Творца мироздания по отношению к «грешникам», предоставляя им возможность искупления своих грехов в следующем воплощении.

  Во всяком случае многие восточные религии придерживаются именно такого отношения к судьбам вечных душ в контексте доктрины реинкарнации. Поэтому и неслучайно многие выдающиеся представители науки и культуры западного мира отдают свое предпочтение идеи реинкарнации, в противовес христианскому вероучению о вечном проклятии и пр. «радостях» жестокосердного иудейского Бога, Господа, в роли Бога Отца.

«Я не индус, но считаю, что философская доктрина индуизма о повторном рождении гораздо более разумна, справедлива и более способна подвигнуть человека на добро, чем устрашающие постулаты христианского учения о бесконечных наказаниях». Уильям Джонс (1746–1794)

«Учение о реинкарнации – единственная теория бессмертия, которую может принять философия». Дэвид Юм (1711–1776)

«Попроси меня азиат дать определение Европы, мне придется ответить так: "Это часть света, пребывающая во власти невероятного заблуждения, будто человек создан из ничего, а его нынешнее рождение — это первое вступление в жизнь"». Артур Шопенгауэр (1788–1860)

  Вполне возможно, что врожденный атеизм как «вера» лишь в силу человеческого разума на фоне безбожия можно рассматривать в контексте доктрины реинкарнации, как наслоение во множестве перевоплощений этой вечной души органического отторжения представлений о жестокосердии иудейского Бога, нашедших свое отражение в христианском вероучении о вечных муках и вечном проклятии, как безальтернативное представление о Боге в отрыве от его ипостаси в качестве Высшего Разума, чему способствовало тысячелетнее тоталитарное владычество Римско-католической церкви в Европе. Лишь в ходе европейской научной революции Высший Разум через его носителей, ученых-натуралистов, стал вытеснять из общественного сознания абсурд представлений иудейского Бога о библейской картине мира.

В поисках божественного Откровения

  «Божественное откровение» Моисея о сотворении мира (Книга Бытие), ставшее основой библейской картины мира, не выдержало испытания на истинность в ходе европейской научной революции XVII–XIX вв., в результате чего библейская картина мира и потерпела сокрушительный крах в общественном сознании, уступив свое место научной картине мира, в которой лишь усердием апологетов науки XIX–XX вв. не осталось места для реального Бога-Творца мироздания.
  Поэтому ветхозаветные представления об иудейском Боге, сотворившем лишь далекую от реальности библейскую картину мира, можно отнести к мифотворчеству Моисея или более поздних авторов, что, без сомнения, ставит библейскую сказку о сотворении мира в один ряд с прочими результатами мифотворчества других древних народов Европы, отдавших своё предпочтение политеистическим представлениям о мире.

  Если и искать признаки божественного Откровения реального Бога-Творца мироздания в мифологическом наследии древних народов, включая библейскую сказку о сотворении мира, то следует использовать для этой цели лишь здравый смысл и разумность критериев такого поиска, что ассоциируется с представлениям о Высшем Разуме.

  Реальный Бог-Творец мироздания неизменно прибывает в тени Своего Творения, не совершая явно выраженных попыток стать центром внимания всего человечества, однако Его ипостась, Высший Разум, заявляет о Своем присутствии через Его носителей, отдающих центральное место в своей интеллектуальной и практической деятельности приоритетам здравого смысла и разумности своих начинаний, действий и выводов, чем и была отмечена деятельность ученых-натуралистов времен европейской научной революции. Вот и получается, что «божественное откровение» Моисея, как и основанная на нем библейская картина мира, не выдержали проверку на истинность по критериям здравого смысла во времена европейской научной революции XVII–XIX вв.

  Из всего множества религиозного мифотворчества древних народов Европы, включая мифотворчество Моисея о иудейском Боге Ветхого Завета, лишь в древнегреческой (древнеримской) мифологии можно обнаружить НЕЧТО, что способно подтвердить присутствие именно в ней признаков божественного Откровения реального Бога-Творца мироздания. Он даровал человечеству в мифологии древнегреческой цивилизации основы механизма реализации Своего Божьего Промысла, посредством астрологического влияния планет и пр. элементов солнечной системы, представленных в образах Богов небесного Олимпа, на судьбы людей и других обитателей Земли. Это лишний раз свидетельствует о Его вовлеченности в сотворение, в частности, солнечной системы, на третьей планете от солнца которой были созданы благоприятные, в частности, температурные условия для возникновения жизни в известной нам её форме, позволяющей обретать материальную оболочку душам, «обреченным» Божьим Промыслом на вечное существование.

  Достаточно сложный механизм астрологического (божественного) влияния планет и пр. элементов солнечной системы, во всей своей полноте, возможно, никогда не станет достоянием астрологических знаний человечества, оставаясь скрытым в глубинах непознанного, которое, как известно, границ не имеет. Однако и того, что известно в астрологии, вполне достаточно, чтобы убедиться в её работоспособности, что и способствовало интересу многих выдающихся ученых мужей прошлых веков к профессиональному занятию астрологией:

- Немецкий астроном и астролог Региомонтан, урожденный Иоганн Мюллер (1433-1476);
- Датский астроном Тихо Браге (1546–1601), названный своими современниками «королем астрономов»;
- Иоганн Кеплер (1571–1630), астроном и физик, открывший три закона небесной механики.

  Они убеждались на своей практике занятий астрологией в предопределенности тех или иных событий в жизни людей, что и убеждало их в реальности существования Божьего Промысла (реального) Бога-Творца мироздания, укрепляя их естественное богословие, вступавшее в противоречие с ортодоксальным христианским богословием.
  Вместе с очевидностью существования предопределенности судьбы в ключевых её моментах, астрология также подтверждает и наличие немалой степени свободы воли, что очевидно само по себе любому здравомыслящему человеку, поскольку повседневный житейский опыт нам это демонстрирует ежедневно, ежечасно и ежеминутно. Наличию свободы воли человека есть и астрологическое подтверждение, за что отвечают некоторые планеты своим основным предназначением.

  Кухня человеческого бытия устроена таким образом, что люди в значительной степени погружены в своею повседневность с её заботами, кратковременной праздностью, радостями и т.д., чередующимися как кадры кинохроники. Поэтому иллюзия всеобъемлющей свободы воли свидетельствует лишь о нашей погруженности в обыденность, индивидуальный для каждого человека стереотип которой в один прекрасный день ломается самым жестоким образом, как результат негативных судьбоносных перемен, требующих от человека, хочет он этого или нет, адаптироваться к этим переменам, часто продолжая свое существование уже в новых для себя условиях. С такой же очевидностью в привычную обыденность могут вторгаться и периоды счастливых перемен, также вносящие изменения в стереотипы отношения человека к прошлой обыденности, позволяя ему насладиться плодами этих позитивных судьбоносных перемен.
  Судьбоносные события в большинстве своем происходят достаточно редко, заставляя привыкать людей к повседневной обыденности, что и демонстрирует всем и каждому наличие у них свободы воли и свободы выбора в этом бесконечном потоке разнообразных повседневных дел.
  Ни предопределенность судьбы, ни свобода воли не вступают в противоречие между собой, поскольку они существуют вне зависимости друг от друга в той же степени, в какой законы физики макромира не противоречат законам физики микромира. Да и большая часть повседневных дел людей находит отражение в астрологической реальности, что обесценивает обывательскую идеализацию такого понятия как свободы воли человека в чем бы то ни было.
  В известном изречении: «если человеку суждено быть повешенным, то он не утонет», сформулирован трезвый взгляд на предопределенность судьбы любого человека.

  Как бы к этому, кто ни относился, однако здравый смысл оценки даже сегодняшнего уровня астрологических знаний, через призму признания астрологии выдающимися учеными-астрологами прошлого, позволяет убедиться в том, что в мифологии древней Греции заложены основы астрологии. Астрология преподносит нам планеты солнечной системы в образах главных Богов древнегреческой мифологии через свои римские аналоги: Юпитер\Зевс, Плутон\Аид, Нептун\Посейдон, Уран (Уран), Сатурн\Кронос, Марс\Арес, Венера\Афродита, Меркурий\Гермес, Луна\Селена (Артемида), Солнце\Гелиос (Аполлон). В свою очередь, астрологический Зодиак представляет из себя не что иное как небесный Олимп греко-римских Богов, каким-то чудесным для апологетов науки образом нашедших свое место в солнечной системе в качестве планет и других её элементов.
  Комплекс основных астрологических знаний в своей целостности, в принципе, не мог быть результатом эмпирических изысканий древних народов, поэтому в качестве единственного его источника следует признать лишь божественное Откровение реального Бога-Творца мироздания, нашедшее свое место в древнегреческой мифологии.

  В той же степени, в какой ученые сами не изобретают законы природы лишь потому, что законы природы существовали задолго до появления субъектов их изучения, также и божественный Промысел о судьбах, в частности, людей реализовывался посредством механизма астрологического влияния планет солнечной системы и др. её элементов задолго до того, как реальный Бог-Творец мироздания соизволил приоткрыть людям тайны предначертанности их судеб, даровав древнегреческой цивилизации знания по астрологии, преподнося их в мифологической форме многочисленных поколений Богов, олицетворяющих собой разные силы природной стихии и иные важные аспекты человеческого бытия.
  Каким-то загадочным для апологетов науки образом в древнегреческой мифологии фигурируют, в частности, кроме 7-ми Богов, известных грекам в качестве 7-ми планет солнечной системы, ещё и такие Боги как Уран, Посейдон/Нептун и Аид/Плутон, наделенные вполне конкретным набором своего божественного предназначения: Уран – бог Неба (воздушная стихия), Посейдон/Нептун – владыка морей, Аид/Плутон – владыка подземного царства мёртвых.
  Ещё можно было бы предположить, с точки зрения апологетов науки и сторонников эмпирического происхождения знаний по Астрологии, что 7 планет, видимые невооруженным взглядом, поэтому и известные, в частность, древним грекам, заняли свое достойное место в их мифологии в качестве соответствующих им Богов Олимпа. Однако тут же возникает вопрос: откуда древние греки позаимствовали информацию для своей мифологии о существовании других богов, в частности: Урана, Посейдона/Нептуна и Аида/Плутона, которые наделены якобы лишь мифотворчеством греков вполне конкретным предназначением, упомянутым выше? Ведь 3–4 тысячи лет назад люди не имели возможности самостоятельно эмпирическим путем получить информацию о высших планетах: Уран, Нептун и Плутон. Эти планеты нашли свое достойное место в Астрологии лишь после их открытия, а за несколько тысяч лет до этого они каким-то чудесным образом для апологетов науки нашли свое место в качестве Богов в древнегреческой мифологии. Причем астрологические характеристики этих планет «каким-то чудесным образом» соответствуют их предназначению в качестве Богов древнегреческой мифологии.

  Присутствие в мифологии древней Греции знаний, облаченных в мифологическую форму небесных Богов, об устройстве солнечной системы ещё и за гранью видимых невооруженным взглядом планет, самым естественным образом свидетельствует о том, что весь этот комплекс знаний о механизме влияния Богов древнегреческой мифологии на жизнедеятельность обитателей Земли является божественным Откровением реального Бога-Творца мироздания в качестве знаний о механизме реализации Его божественного Промысла.
  Таким образом, даже с позиции сторонников здравого смысла (разума), которому его обладатели обязаны Высшему Разуму, мы вынуждены констатировать присутствие в древнегреческой мифологии божественного Откровения, даровавшего людям в мифологической форме информацию о механизме Божьего Промысла в качестве астрологического инструментария, основой для которого до сих пор служит мифология древней Греции.

  Нет ничего удивительного в том, что апологеты религии и науки, достигшие процветания (паразитирующие) на ниве своих ортодоксальных представлений, соответственно, о ветхозаветном Боге и о материализме, «как черт ладана» боятся признания Астрологии, в основе которой лежит древнегреческая мифология.
  Для Церкви признание Астрологии тождественно признанию истинной ценности для человечества политеистических представлений древних греков о Богах небесного Олимпа, т.е. признание язычества, в непримиримой борьбе с которым Церковь совершала многие из своих преступлений на протяжении всей истории своего существования. В свою очередь, апологеты науки, в принципе отрицающие понятие о Боге, также видят угрозу в Астрологии уже в качестве покушения на истинность научной картины мира, сшитой ими белыми нитками ортодоксального материализма.

  В контексте этого следует отдельно акцентировать внимание читателей, включая адекватных адептов науки, на том, что реальный Бог-Творец мироздания не только остается в тени Своего Творения, так Он ещё оставил в безвестности Свое участие в процессе сотворения мира, описанном в древнегреческой мифологии! Это становится особенно значимым фактом, учитывая очевидность признания присутствия Его божественного Откровения в мифологии древней Греции.
  Современным апологетам науки, боящимся, как черт ладана, признания роли божественной составляющей в возникновении вселенной, следовало бы обратить внимание на то, что реальный Бог-Творец вселенной Сам преподнёс процесс возникновения мира в мифологии древней Греции как процесс самозарождения и саморазвития природных стихий, олицетворяемых с Богами лишь в сознании древних греков.

  Если умозрительно отстраниться от отождествления греческих Богов с разнообразными силами природной стихии, то генеалогия Богов древней Греции предстанет перед нами без вуали обожествления природных стихий как процесс самозарождение природных стихий, что полностью соответствует сути взглядов апологетов науки на процесс возникновения вселенной без участия какой-либо Высшей божественной Силы.
  Таким образом, учитывая доказанным факт присутствия в мифологии древней Греции божественного Откровения реального Бога-Творца мироздания, мы также вынуждены признать, что Он отказался от навязывания человечеству исключительно Своей личной Роли в создании вселенной, преподнеся в мифологической форме древним грекам лишь божественный (астрологический) механизм реализации Своего Промысла о судьбах обитателей земли, включая описание генеалогии небесных Богов в качестве представлений о процессе возникновении небесного и земного мира.
  Так что древнегреческая мифология, если с неё отбросить вуаль обожествления сил природных стихий, нам преподносит процесс возникновения мира как процесс самозарождения и саморазвития материальной стороны природных явлений и стихий, что полностью соответствует представлениям апологетов науки об этом.

  Как видим, реальный Бог-Творец мироздания Своим божественным Откровением открыл древним грекам лишь завесу тайны механизма реализации Своего божественного Промысла, отказавшись вместе с этим акцентировать внимание человечества на Своей главенствующей роли в создании вселенной, что Ему и позволяет «скромно» оставаться в тени Своего Творения, используя созданную Им иерархию небесных Богов, материализованных в виде планет солнечной системы и иных её элементов, для реализации Своего божественного Промысла, ради одному Ему известной Цели.
  Сам факт признания присутствия признаков божественного Откровения реального Бога-Творца в мифологии древней Греции, культурному и научному наследию которой западный мир обязан своему прогрессу после более чем тысячелетия темного средневековья, имеет важное значение в качестве демонстрации примера утверждения Богом-Творцом мироздания демократических принципов распределения божественной власти между Богами небесного Олимпа, Которые наделены Им неотчуждаемой божественной властью, естественно, в пределах своей божественной компетенции. Государства, уважающие демократические ценности, следуют именно этому примеру децентрализации всей полноты государственной власти, распределенной между независимыми в пределах своей компетенции её ветвями, что лишь служит подтверждением постулата Астрологии: «То, что есть наверху (на Небе) подобно тому, что есть внизу (на Земле)».
  Да и в авторитарных государствах мы наблюдаем аналогичную структуры власти, лишь с тем отличием, что ветви такой государственной власти лишены своей независимости, представляя из себя иерархию марионеток авторитарного правителя, который, как правило, нуждается в религиозной опоре на одну из монотеистических религий с авторитарным Богом, отрицающим существование других Богов, кроме Себя, на чем и основан авторитаризм.

  Культы ветхозаветного Бога в Иудаизме и Христианстве (в роли Бога Отца), а также и культы авторитарных правителей, стремятся занять центральное место в общественном сознании, что можно проследить и на примере фараона Эхнатона с его культом бога Атона в Египте.
  Если реальный Бог-Творец мироздания не навязывает Себя людям даже через Свое божественное Откровение в древнегреческой мифологии, оставаясь в тени Своего Творения, то иудейский Бог демонстрирует противоположный пример, отмеченный Б. Спинозой:

«|Правда| в Писании часто встречается, что Бог делал чудеса с целью сделаться известным среди людей, как в гл. 10, стих 2 Исхода, что Бог издевался над египтянами и давал знамения о себе, дабы израильтяне знали, что он есть Бог». (3)

  В противоположность авторитарному ветхозаветному Богу, стремящемуся сделаться известным среди людей, реальный Бог-Творец остается в тени Своего Творения, создав предварительно хорошо отлаженный механизм реализации Своего Промысла в образах Богов древнегреческой мифологии, материализованных в виде планет и иных элементов солнечной системы. Оставаясь в тени Своего Творения, Он явно не пытается навязать человечеству признание Своей единоличной Роли Творца мироздания и вершителя судеб, а также не требует раболепия по отношения к Себе от древних греков и других народов. Последнее, позволяет косвенно оценить значимость для реального Бога-Творца такого важного для людей понятия как человеческое достоинство, на которое Он явно не покушался, оставаясь в тени Своего Творения, в отличие от иудейского Бога (в роли Бога Отца), превратившего своих адептов в рабов, осознанно признающих себя рабами Его.
  Поэтому, в отличие от авторитарных правителей и авторитарного же ветхозаветного Бога, стремящихся занять центральное положение в социуме и в религии (религиозная нетерпимость), реальный Бог-Творец мироздания нам демонстрирует совершенно противоположный пример – демократического обустройства небесной власти, отлаженный механизм которой позволяет Ему отказаться от необходимости быть в центре внимания, что и унаследовали главы государств, уважающие демократические принципы управления государством на основе самостоятельных и независимых ветвей власти. В государствах, уважающих демократические ценности, символически представленные реальным Богом-Творцом мироздания на примере Богов небесного Олимпа (наделенных неотчуждаемой божественной властью), все ветви государственной власти также предельно самостоятельны, создавая тем самым механизм, препятствующий узурпации власти в руках какого-либо претендента на роль авторитарного правителя.

  В свете этих рассуждений, общечеловеческая значимость монотеизма религии ветхозаветного Бога в роли Бога Отца, с Его библейской картиной мира, потерпела не только сокрушительное поражение в ходе европейской научной революции XVII–XIX вв., но и оказалась весьма ущербной по отношению к гуманистическим ценностям политеистических религий, в частности, представленных в древнегреческой мифологии, которая действительно обладает неоспоримыми признаками присутствия божественного Откровения реального Бога-Творца мироздания и Его ипостаси, Высшего Разума.
  А если учесть, что реальный Бог-Творец мироздания не навязывает Себя человечеству, оставаясь в тени Своего Творения, да ещё и реализует Себя в качестве Своей ипостаси – Высший Разум, наравне с возможностью существования других Его ипостасей, то можно сделать вполне разумное предположение о Сущности реального Бога-Творца мироздания, как о совокупности множества Его Ипостасей, а это и есть потенциальное Многобожие, соответствующее понятию политеизм.

Май – ноябрь 2018г.

Литература

1. Наука и религия: Историческая перспектива, Дж.Х. Брук, М, 2004.
2. Боги и герои древней Греции и Рима, А.П. Кондрашов, М, 2002.
3. Бенедикт Спиноза, Сочинения, том II, С.-Петербург, Изд. «Наук», 2006
4. Ветхий Завет и его мир, И.Ш. Шифман, М. Политиздат, 1987
5. Моисей и монотеизм, Зигмунд Фрейд.
6. История религии, Том 2. Магизм и Единобожие, А. Мень.
7. Катары, Роже Катарини, М, Изд. «Эксмо», 2010.