Причина исключительной по своей важности роли бога растительности в пантеона богов любого из номов
(сопоставимой с ролью главного бога нома, вследствие чего и возникла аллегория Осириса как бога-царя Египта)
По весьма избирательной специфике своего предназначения, боги номовых религий соответствовали богу Осирису, мифология которого в бытность его богом-царем Египта и возлагала на него заботы лишь о некоторых из аспектов жизнедеятельности своего народа, что столь же было присуще и другим богам проторелигии Египта (номовых религий), в своей совокупности охватывавших все многообразие аспектов жизнедеятельности египтян, в чем и состоял прагматизм происхождения политеизма (многобожия) проторелигии Египта.
Какой бы пафосной эта мысль не показалась, но в этой цитате, отразившей реальное положение вещей в природе человеческого бытия, бог царства растительности Осирис, в контексте постигшей Египет климатической катастрофы, представлен как великий бог, «вдохнувший цивилизационное начало» в только зарождавшуюся в V-IV тысячелетии до н.э. в долине Нила египетскую цивилизацию.
Рис 4. Долина Нила – остатки былого царства растительности Осириса в Египта, избежавшая участи быть поглощенной песками пустынь бога Сетха
Чему и «поспособствовала» постигшая Египет климатическая катастрофа, значительно повысившая численность и плотность населения долины Нила за счет миграции в неё племен (египтян) с простиравшихся к востоку и западу от нильской долины «территорий Египта», на которых былое царство растительности бога Осириса было погребено под песками пустынь бога Сетха:
«Любовь и уважение людей давали Осирису благостную в своей основе власть над людьми и над всем миром. Это вызывало острую зависть со стороны его брата — Сета (Сетха), который захотел стать царем Египта и решил предательски уничтожить Осириса». (5)
Этот факт и простимулировал стремительное развитие египетской цивилизации, для которой ещё во времена становления независимых номов (государств), как никогда прежде, стала крайне насущной проблемой – обеспечение продовольствием населения каждого из номов, численность которого значительно увеличилась за счет миграции в долину Нила пришлых племен. Эта ситуация потенциально угрожала номархам любого из номов голодными бунтами, которые, как свидетельствует история многих стран, зачастую заканчиваются крахом правящего режима. Поэтому недооценивать важность этой проблемы для номархов любого из номов было бы неблагоразумно, поскольку именно они и были кровно заинтересованы в скорейшем её решении, дабы избежать голодных бунтов, а стремительный приток «мигрантов» в нильскую долину и грозил смутой…
Решение продовольственной проблемы лежало не столько в плоскости увеличения площади сельскохозяйственных угодий нома, которая имела свое естественное ограничение в каждом из номов, сколько в необходимости проведения работ по мелиорации с целью повышения эффективности их использования и увеличения урожайности. Поэтому мелиорация сельскохозяйственных угодий приобрела архиважное значение для номархов и жречества богов проторелигии Египта каждого из номов, испокон времен выступавших в единой связке при решении любых вопросов социальной жизни нома.
С одной стороны, это влекло за собой вполне закономерный рост значимости бога растительности в пантеоне богов любого из номов, что достигалось проведением пышных мистерий в его честь накануне сезона сева, дабы простимулировать подавляющее большинство населения каждого нома «на ратный труд» в сезон сельскохозяйственных работ.
С другой стороны, простимулировало жрецов номовых религиозных центров более эффективно планировать и организовывать работы по мелиорации сельскохозяйственных угодий, поскольку они выступали в роли научных советников номархов по этим вопросам, впрочем, как и по многим другим социально важным проектам, что и вошло в традицию жречества богов проторелигии Египта – развивать при храмах своих богов прикладные науки и медицину.
Следовательно, в проторелигии Египта и, в целом, в религиозной культуре долины Нила, бог (царства) растительности, под каким бы иным именем он не фигурировал в каждом из номов, приобрел приоритетное значение в пантеоне номовых богов наравне с главным богом нома, предназначение которого было в легитимизации божественного ореола власти номарха.
И если роль главного бога любого из номов, фактически, потворствовала религиозному сепаратизму нома, то бог царства растительности (бог живой природа Египта) воспринимался как некое универсальное для всех номов божество.
Впоследствии этот факт и предопределил единое его название, сообразно универсальной по своему смыслу для всех номов мифологии, описывавшей результаты климатической катастрофы – утраты богом царства растительности Египта 90% своих территорий, замещенных песками бога пустынь Сетхом, что в корне не соответствовало смыслу и результатам «убийства» Осириса его братом, Сетхом, сообразно мифотворчества жрецов религии заупокойного культа.
Перечисленные выше аргументы и позволяют прийти к выводу о высочайшем уровне приоритета бога растительности в пантеона богов любого их номов, т.е., в целом, в религиозной культуре населения долины Нила, сопоставимому по своему значению с главным богом нома, который легитимизировал власть номарха – царя нома (государства).
Вследствие уравнивания по своей значимости в пантеоне номовых богов главного бога нома и бога растительности, на этапе решения острейшей для того периода продовольственной проблем, и возник образ бога-царя Египта в качестве всего лишь аллегории бога царства растительности Египта, как покровителя флоры саванн, предоставившей приют и пропитание фауне и египтянам ещё задолго до климатической катастрофы, о чем и идет речь в завязке мифологии Осириса:
«Воцарившись, Осирис тотчас отвратил египтян от скудного и звероподобного образа жизни, показал им плоды земли и научил чтить богов». (3)
Роль бога царства растительности была универсальной, под каким бы именем он не фигурировал в каждой из номовых религиях, предопределив собой возникновение столь же универсальной для всех номов доктрины бессмертия души в череде её перевоплощений в подлунном мире, чему и свидетельствовали циклы гибели и возрождения в новой жизни растительности в Египте как до климатической катастрофы, так и после – в долине Нила.
Тем более что подтверждению этой доктрины в религиозном сознании древних египтян служили и многие иные её доказательства, столь же свидетельствовавшие о цикличности и других природных явлений, «отождествляемых с гибелью и возрождением к новой жизни». Например, это касалось бога Солнца (Атум-Ра в Гелиополе), умиравшего в лучах заката на западном горизонте и возрождавшегося к жизни нового дня на востоке:
«Двигаясь без остановки и отдыха, бог Ра никогда не прерывает своего пути. После странствий „по таинственным странам Запада", …, он снова через 12 часов достигает пределов востока, чтобы снова показаться во всем блеске. …
Рождение человека аналогично появлению солнца на восток; смерть его — исчезновению на западе». (6)
Жречество же религии Осириса лицемерно ограничилось использованием в мифологии Осириса лишь его аллегории бога-царя Египта, дабы обосновать идею вечной загробной жизни в царстве мертвых своего бога, посредством его мифологизированного убийства, совершенно проигнорировав при этом принадлежность главных героев мифологии к богам природных стихий, коими и были два брата:
Осирис – бог царства растительности Египта в своей аллегории бога-царя Египта;
Сетх – бог царства пустынь, враждебных человеческой природе.
Это и позволило жрецам религии Осириса совершить, фактически, подлог, умышленно исказив последствия климатической катастрофы в Северной Африке.
В то время как для жречества богов проторелигии Египта, необремененного корыстолюбием, в отличие от дельцов заупокойного бизнеса религии Осириса, бог царства растительности Египта, Осирис, в своей (ни более чем) аллегории бога-царя Египта, остался по-прежнему здравствующим богом проторелигии Египта. Поэтому печальные, в целом, для растительности Северной Африки последствия усыхания климата никоем образом не отразились ни на парадигме религиозного мышления проторелигии Египта, ни на представлениях в ней о владыке загробного царства с его «судом Маат», чему впоследствии египетская цивилизация и была обязана признанием «египтян самым благочестивым из всех народов». (2)