Последствия усугубления антагонизма между двумя жреческими сословиями после смерти Эхнатона
Три фактора в своей совокупности стали препятствием на пути воплощения в жизнь устремлений дельцов заупокойного бизнеса религии Осириса ввергнуть египетское общество в пучину «аморального апокалипсиса»:
1. Исконная приверженность египетского народа к проторелигии долины Нила с её верой в бессмертие души в череде её перевоплощений в подлунном мире, достоянием которой была концепция Маат.
2. Распространение среди адептов религии Осириса сказок, подобных «Сказке о доле богача и бедняка в царстве мертвых Осириса», подрывавшей доверие к лживым посулам дельцов заупокойного бизнеса о достижении счастья и богатства в вечной загробной жизни «богача», благодаря лишь магии «Книги мертвых», что было равносильно пропаганде ценностей проторелигии Египта среди адептов религии Осириса, в конечном итоге способствуя уменьшению их численность!
Эта сказка явилась следствием усугубления антагонизма между жречеством Осириса и жречеством богов проторелигии Египта, объединивших здоровые силы общества Нового царства в борьбе с аморальной деятельностью дельцов заупокойного бизнеса. Именно жрецы богов проторелигии Египта стали единомышленниками и активными участниками религиозной реформы Эхнатон, объявившего открытую войну жречеству Осириса, которая имела свои отдаленные последствия…
3. Религиозная реформа Аменхотепа IV–Эхнатона
Он предпринял попытку радикальными методами воспрепятствовать перспективе полномасштабного «аморального апокалипсиса» египетской цивилизации, как воплощению в египетском обществе идеалов апологетики веры в вечную загробную жизнь религии Осириса, презиравших богиню Маат и её принципы.
Последующие поколения египтян выражали свою глубочайшую признательность к делам и памяти Эхнатона не на словах, а на деле, с чем и было связано увядание культа Осириса в его центре в Абидосе уже по окончанию эпохи Нового царства (…):
«По окончании эпохи Нового царства блеск Абидоса тускнеет и центр культов Осириса и Исиды перемещается дальше к югу, на острова близ первого порога Нила – Филэ и Бигэ». (3)
О более отдаленных последствиях как религиозной реформы Эхнатона, так и деятельности жречества богов проторелигии долины Нила (Египта), отразившихся позитивно на укреплении морально-нравственного здоровья египетского народа, можно судить по результатам изменения представлений о загробном суде и смысле жизни адептов религии Осириса. Уже ко второй половине I тысячелетия до н.э. представления о загробном суде и смысле жизни адептов религии Осириса претерпели значительные изменения, отмеченные М.А. Коростовцевым:
«В самом начале господства Лагидов в Египте, в царствование Птолемея I Сотера, жил верховный жрец бога Тота в Гермополе Петосирис (IV в. до н.э.). В его гробнице множество магических заупокойных текстов. В тексте № 81, в строках 18-22, говорится: «Там (т. е. в потустороннем мире. – М. К..) нет различия между бедным и богатым... нет никого, избавленного от приговора суда. Когда великий собачеголовый [бог] Тот восседает на трон, он готовится судить каждого человека по делам его, совершенным им на земле».
Эти слова свидетельствуют о весьма существенных изменениях во взглядах египтян на загробную жизнь: богатство и связанный с ним в той или иной мере ритуал погребения утрачивают свой смысл, становятся чем-то второстепенным, ибо после смерти «нет различия между богатым и бедным» и все в равной мере ответственны перед богом за свою земную жизнь». (3)
Таким образом, все три фактора в своей совокупности воспрепятствовали усугублению тлетворного влияния религии Осириса на этические устои социума, изменив даже представления о загробном суде адептов религии Осириса, что в значительной мере оздоровили морально-нравственную атмосферу жизни египетского общества уже ко второй половине I тысячелетия до н.э. Следствием этого и стали представления античных авторов и Геродота о египетском народе «как самом благочестивом из всех народов».
Эта динамика оздоровления морально-нравственного климата египетского общества во многом является отдаленным следствием религиозной реформы фараона XVIII династии Аменхотепа IV–Эхнатона. Поэтому египетский народ многие века хранил о нем добрую память, в отличие от его врагов – адептов религии Осириса, презиравших богиню Маат и её принципы, к числу которых можно причислить и современных апологетов религии Осириса от египтологии и академической науки, судя по их отзывав о фараоне-реформаторе:
«Переезд (перенос резиденции Эхнатона из Фив в Ахетатон – современная эль-Амарна) был в высшей степени драматичным поступком, и большинство современных египтологов считают, что его совершил религиозный фанатик».
«Люди и представить себе не могли, как низко падет этот режим в скором времени, с каким отвращением и ненавистью последующие поколения будут вспоминать архитектора этих гигантских изменений». (7)
Измерение представлений адептов религии Осириса во второй половине I тысячелетия до н.э., о которых речь шла выше, свидетельствовали о возникновении серьезных проблем у дельцов заупокойного бизнеса, поскольку к тому времени в приоритете восприятия суда Осириса адептами религии Осириса оказалась процедура загробного судопроизводства проторелигии долины Нила – психостасия (взвешивание сердца на «весах Маат»), как и в сказке о Са-Осирисе, обесценивая значимость магии «Книги мертвых», якобы отворявшей врата рая любому, кто её прикупил перед смертью.
Эти изменения являются свидетельством кризиса заупокойного бизнеса религии Осириса, усугубившегося к концу тысячелетия, чему способствовало и превращение Египта в колонию Римской империи в 30 году до н.э. Вследствие чего, высшее жречество религии Осириса, в поисках возможности возрождения своего бизнеса в рамках уже иной религии, проявило инициативу в покровительстве религии ранних христиан, привнеся в Христианство многое из своих наработок, включая главное – веру в вечную загробную жизнь. Поэтому и неудивительно, что вновь обращенные христиане Египта были вовлечены в заупокойный бизнес жрецов Осириса, которые к тому времени «успели сменить свою личину», став христианскими священниками, судя по присутствовавшей среди христианского населения Египта «традиции» мумификации тел усопших:
«…мумификация, идеологически чуждая христианству, была широко распространена среди христианского населения Египта». (3)
Отсроченная месть жрецов Осириса жречеству богов проторелигии Египта
Объявление Эхнатоном «войны на уничтожение» жречеству бога Осириса, посредством запрета религии Осириса и её заупокойного бизнеса, при активной поддержке его реформы жречеством богов проторелигии долины Нила, что, в конечном итоге, невзирая на реванш жречества Осириса после смерти Эхнатона, привело к стагнации и последующему кризису заупокойного бизнеса, не осталось без последствий для жречества богов проторелигии долины Нила. Тем более что оно и продолжило свою борьбу за торжество принципов Маат в египетском обществе уже после восстановления религии Осириса в статусе религии фараонов последующих династий, которая (борьба) и увенчалась, в конечном итоге, победой – кризисом заупокойного бизнеса к концу I тысячелетия до н.э., вынудившим жречество Осириса возродить свой заупокойный бизнес в рамках религии ранних христиан, значительно его модернизировав.
Формирование ортодоксального Христианства происходило под патронажем высшего жречества религии Осириса – «из Египта воззвал Я Сына Моего». (Матф. 2: 15) Поэтому жречество религии Осириса совершенно органично влилось в ряды пастырей религии ранних христиан, впоследствии активно участвую в формировании догматики ортодоксального Христианства, чему и является подтверждением ведущая роль александрийской школы теологии в её формировании – обе ереси IV и V веков родом из Александрии:
1) Арианская ересь IV века – патриархи Александрии Афанасий и Арий.
2) Монофизическая ересь V века.
«Не приходится сомневаться и в том, что в I в. н. э., когда в лоне церкви царил разброд, особенно сильно сказывалось влияние религиозного наследия древнего Египта». (3)
Большая часть из десяти заповедей Господа, как и часть Его законов, фигурирующие в Ветхом Завете, были позаимствованы Моисеем ли, Его Господом ли из религии Осириса времен Нового царства, о чем со все очевидностью свидетельствует многочисленные пункты «Негативной исповеди» («Исповеди отрицания») из «Книги мертвых».
Запрет религии Осириса Эхнатоном, при деятельной поддержке жречества богов проторелигии долины Нила был равносилен объявлению «войны на уничтожение» жречеству религии Осириса, что, вполне закономерно, не столько обострило до предела антагонизм между двумя жреческими сословиями Древнего Египта, сколько вывело его на совершенно новый уровень – «взаимного уничтожения», усугубившегося к концу I тысячелетия до н.э.
Это обстоятельство и объясняет лютую ненависть ортодоксального Христианства, после возведения его в статус государственной религии Римской империи, к язычеству, как раз и представленному, в частности, жречеством богов проторелигии Египта, разрушение святынь и храмов которых по всему Египту и увековечено в истории западной цивилизации – религиозным мракобесием «Темного средневековья».
Вполне закономерно, в число язычников вошли и мужи науки античного мира, которые не только приобщились к таинствам премудрости египетской цивилизации при храмах жречества проторелигии Египта, но переняли их парадигму религиозного мышления, что и отразилось позитивно на развивая науки уже европейской цивилизации.
Результат непримиримой борьба апологетов Христианства с язычеством, и предопределил доминирование в религиозной культуре народов Европы (и не только) лишь единственной парадигмы религиозного мышления – апологетов религии Осириса и Христианства.
Таким образом, как Эхнатон совместно с жречеством богов проторелигии Египта объявил «войну на уничтожение» жречеству религии Осириса, категорически запрещая их аморальный заупокойный бизнес, так и после возведения Христианства в статус государственной религии Римской, фактически, наследники жречества религии Осириса в Христианстве отомстили жречеству богов проторелигии Египта, начав со своей стороны «войну на уничтожение» своих давних врагов. Если, конечно, не вникать в этическую подоплеку вражду двух жреческих сословий Древнего Египта:
Эхнатон совместно с жречеством богов проторелигии Египта боролись против жречества Осириса за доминирование в египетском обществе принципов Маат и парадигмы религиозного мышления, которой человечество обязано развитием прикладных наук и медицины, как проявлением заботы её последователями об улучшении условий жизни людей, об их здоровье и продолжительности жизни в подлунном мире. В конечном итоге, эта борьба к концу I тысячелетия до н.э. увенчалось успехом, о чем свидетельствует моральный климат египетского общества, о котором можно судить по отзывам Геродота и других античных авторов, признававших египтян «самым благочестивым из всех народов». (6)
Этому же свидетельствует высочайший уровень развития науки Древнего Египта в среде жречества богов проторелигии долины Нила. Свидетельство автора «Анонимного географического трактата IV в. н. э. (34–37: сведения о Египте и Александрии)»:
«Во всяком случае, Египет преимущественно перед другими странами богат мужами, сведущими в науках. Ведь в его главном городе Александрии ты найдешь философов любого племени и любой школы. Когда между египтянами и греками возник спор о первенстве, египтяне признанные более глубокими и совершенными в мудрости, победили, и первенство было присуждено им.
И действительно, невозможно найти ни в одной области знания сведущего человека — не египтянина родом. Поэтому Египет всегда привлекал философов и мужей науки, которые отличались исключительной мудростью. Ведь они чужды какого бы то ни было шарлатанства; каждый из них доподлинно знает то, о чем говорит, и поэтому никто не берется за все, но каждый исполняет свое дело, украшая его ученостью».
В то время как победоносное шествие Христианства по европейскому континенту, объявившего «войну на уничтожение» язычеству, имело совершенно противоположные последствия для многих поколений его населения, на более чем десять веков оказавшегося под прессингом религиозного мракобесия «Темного средневековья», прервавшего на целое тысячелетие поступательный процесс развития её науки.
Истовые в своих религиозных убеждения христиане из века в век находились в ожидании скорого Конца Света, предвкушая радостное для себя событие – гибель всего человечества и … Поэтому в числе приоритетов апологетов Христианства почти полностью отсутствовала забота об улучшении условий жизни своей паствы, об их здоровье и уж тем более – о продолжительности жизни в подлунном мире. Об этом и свидетельствуют условия жизни населения Европы времен «Темного средневековья» и нескольких последующих веков, за редкими исключениями, которым европейская цивилизация обязана деятельности латентных язычников, ещё остававшимися вне пределов досягаемости зоркого Ока суда Инквизиции, который не бездействовал ещё два-три века от начала эпохи Возрождения…
Как видим, тысячелетие с лишним религиозного мракобесия «Темного средневековья» европейской цивилизации явилось следствием вытеснения из религиозной жизни населения Европы (и не только) парадигмы религиозного (религиозно-научного) мышления жречества богов проторелигии Египта и их наследников – мужей науки античного мира, борьба с которыми в Христианстве велась под лозунгом борьбы с язычеством.
Религиозное мракобесие «Темного средневековья», воцарившееся на более чем десять веков в европейской цивилизации (и не только), представляло собой некое подобие гипотетической картины «аморального апокалипсиса» египетской цивилизации, сообразно доминированию в обоих случаях лишь единственной парадигмы религиозного мышления, свойственной апологетике религии Осириса и Христианства.
Вот таким образом апологеты Христианства, унаследовавшие парадигму религиозного мышления у жрецов религии Осириса, отомстили своим врагам – сторонникам альтернативной парадигмы религиозного мышления, которой человечество обязано развитием науки, философии и медицины. Это была месть апологетов веры в вечную загробную жизнь за объявление Эхнатоном «войны на уничтожение» жречеству религии Осириса, посредством категорического запрета заупокойного бизнеса жрецов религии Осириса, адепты которой презирали богиню Маат и её принципы.
Последствия отмены непродолжительного запрета двух религий, основанных на вере в вечную загробную жизнь
Антагонизм между последователями двух парадигм религиозного мышления усугубился уже после возникновения религии ранних христиан, в частности, в Римской империи. И как это ни покажется странным, но и один из величайших императоров Римской империи, Диоклетиан, добившись за годы своего правления выдающихся результатов – а), столь же усердно боролся с проникновением христианской идеологии в среду чиновничества своей империи – б):
а) «За годы правления Диоклетиана завершился так называемый кризис третьего века в Римской империи и был восстановлен мир как внутри, так и на её границах, что было воспринято современники как возвращение золотого века».
б) «Император Диоклетиан (правил в 284–305 гг.) не питал приязни к этому развивающемуся религиозному культу и в 303 году издал указ о том, что церкви должны быть снесены, а копии Писания уничтожены.
Христиане, занимавшие высокие посты в государстве, должны были быть понижены в ранге и принести в приказном порядке, под страхом смерти, жертвы богам». (10)
Как мудрый государственник, Диоклетиан не ошибался в неблаговидных последствиях влияния Христианства на судьбу Римской империи, о чем свидетельствует последующая история её развала уже после легализации императором Константином религии христиан, получившей по Миланскому эдикту от 313 года равные права с другими многочисленными религиями Римской империи:
«В 313 году Константин издал эдикт о свободе вероисповедания, который положил конец преследованиям христиан». (10)
Эхнатон пытался уберечь Новое царство от пагубных для него последствий деятельности жречества Осириса, запретив их религию и её заупокойный бизнес в той же мере, в какой и Диоклетиан проявлял заботу о целостности и могуществе Римской империи, запрещая Христианство.
Тем не менее, как и в случае восстановления религии Осириса в статусе религии правящей династии фараонов после смерти Эхнатона, Новое царство ожидал крах, о причинах которого речь шла выше, так и после восстановления Константином в правах религию христиан, с последовавшим затем возведением ортодоксального Христианства в статус государственной религии Римской империи, её также ожидал крах:
«Если благочестивый языческий император Диоклетиан принял меры к тому, чтобы граница всегда была надежно защищена, разместив легионеров в оборонительных сооружениях по всей ее длине, то Константин решил, что войска должны находиться в городах. Таким образом он не просто оставил границы незащищенными, но и разрушил милитаристский дух империи, позволив воинам пребывать в лени и ублажать себя. А христианская религия, по мнению Зосимы, лишь ускоряла процесс разрушения, поскольку призывала отказаться от добродетелей мужественности и отваги, которые возвеличили Рим, и прославляла новые идеалы целомудрия и отречения от мира. Монахи же и вовсе вызывали у него отвращение, потому как были «бесполезны для войны или иной службы государству». Во дворцы императоров пришли не воины, а скопцы, чтобы занять свое место во власти.» (10)
Как видим, печальную участь Нового царства повторила и Римская империя. Оба эти события объединены, во-первых, исходной для них актуальностью непримиримой борьбы с влиянием на социум апологетики религии Осириса и Христианства, посредством их запрета, что и осуществили Эхнатон и Диоклетиан. В обоих случаях продолжительность запрета сопоставима – порядка 10 лет.
А во-вторых, общим для этих событием стало крушение как Нового царства, так и Римской империи, также в течение одного-двух столетий после отмены запрета этих религий, в результате которой (отмены запрета) религия Осириса стала религией фараонов последующих династий Нового царства и их сановной знати, продолжив вовлекать в число своих адептов мало-мальски состоятельных египтян, а Христианство было возведено в статус государственной религии Римской империи, продолжив свое победное шествие по странам Европы и других континентов.