Особенности влияние на египетскую цивилизацию третьего этапа развития догматики религии Осириса
Второму фиванскому периоду истории религии Осириса соответствовала «Книга мертвых».
Её появление в религии Осириса времен Нового царства было сопряжено со стремлением жрецов заупокойного культа ещё более нарастить масштабы индустрии заупокойного бизнеса, за счет вовлечения в «паству» своей религии мало-мальски состоятельных египтян из разных слоев общества, столь же гарантируя им место в раю царства мертвых своего бога, безотносительно их морального облика при жизни.
И это(!) невзирая на появление в догматике религии Осириса Нового царства концепции загробного суда(!), который, казалось бы, должен был стимулировать стремление её «паствы» при жизни придерживаться этических устоев общества:
«Если в 125-й главе «Книги мертвых» очень важную, можно сказать основную, роль играет загробный суд, основанный на нравственном принципе, то магия, пронизывающая всю «Книгу мертвых», в этой главе призвана не допустить неблагоприятного для умершего приговора суровых загробных судей». (1)
Одна из двух процедур загробного судопроизводства концепция загробного суда религии Осириса явилась своеобразной приманкой для вовлечения в неё мало-мальски состоятельных египтян, ранее исповедовавших проторелигию Египта с её единственной процедурой загробного судопроизводства – «судом Маат», пользовавшимся исключительным доверием подавляющего большинства египтян. В связи с чем, она и была позаимствована дельцами заупокойного бизнеса для своей концепции загробного суда лишь в качестве «приманки».
Рис 4. Суд Осириса.
Ложь и корыстолюбие жрецов религии Осириса в своей совокупности не утратила своего приоритетного значения на третьем этапе совершенствования догматики своей религии в эпоху Нового царства, стимулируя их усердие в наращивании масштабов индустрии заупокойного бизнеса за счет дополнительного расширения её клиентской базы, посредством проведения второго этапа кампании по «демократизации» заупокойного культа.
«Сущность этой демократизации состояла в том, что теперь не только фараон, спавший вечным сном в своей пирамиде, не только его вельможная и сановная знать, погребенная в многочисленных мастаба, но и простые смертные претендуют на привилегии в потустороннем мире». (1)
Поэтому и неудивительно, что, солгав не единожды в корыстных целях своим доверителям – своей «пастве», на предыдущих этапах развития догматики религии Осириса, консолидированные усилия её жрецов из разных номов, увенчались выработков единой концепции загробного суда, с небольшими вариациями для каждого из номов.
В своей концепции загробного суда дельцы заупокойного бизнеса лицемерно исказили суть позаимствованной ими процедуры загробного судопроизводства проторелигии Египта, придав её второстепенное значение, уступавшее коррупционноемкой процедуре загробного судопроизводства – произнесение подсудимым «негативной исповеди» перед двумя составами загробного судилища, ставшей приоритетной, исключительно, за счет привлечения заупокойной магии.
А она и подразумевала под собой полную дискредитацию результатов и значимости «суда Маат» – психостасии («взвешивание сердца»), позволяя адептам религии Осириса, прикупившим перед смертью «Книгу мертвых», предстать перед судьями загробного суда в облике «безгрешных и святых», гарантированно избежав обвинительного вердикта суда Осириса. То есть прикупив перед смертью «Книгу мертвых» у дельцов заупокойного бизнеса, любой её обладатель, безотносительно его прижизненного морального облика, получал гарантии вечной жизни в раю бога дельцов заупокойного бизнеса:
«Умерший, ссылаясь на знание имен судей, делает их для себя безопасными и превращает свои оправдания в магические формулы, заставляющие признать его невиновность. Всякий египтянин с этой главой (125-й главов) в руках и на устах оказывался безгрешным и святым, … Таким образом, вся глава была просто талисманом против загробного осуждения». (1)
Следовательно, загробная магия «Книги мертвых» гарантировала оправдательный вердикт любому, кто прикупил её перед смертью, будь им самый отъявленный грешник, в связи с чем он «оказывался безгрешным и святым» в глазах судей загробного судилища. Что самым беспардонным образом противоречило результатам единственной в проторелигии Египта процедуры загробного судопроизводства – беспристрастному «суду Маат», которая (процедура), формально, и присутствовала в качестве одной из двух процедур загробного судопроизводства в концепции загробного суда религии Осириса.
Этот факт подтверждает в очередной раз лживую и лицемерную сущность жрецов религии Осириса, извративших результат позаимствованной из проторелигии Египта процедуру «суда Маат», полностью девальвируя её роль в своей религии, что вдобавок усугублялось дискредитацией богов загробного судилища, униженных своим ничтожеством перед лицом эфемерной магией дельцов заупокойного бизнеса.
Загробный суд религии Осириса времен Нового царства, представленный в свитках папируса «Книги мертвых», лишь с формально позаимствованной из проторелигии Египта процедурой «суда Маат» (психостасия – «взвешивание сердца»), уже неформально выводил из-под юрисдикции суда Маат проторелигии Египта и мало-мальски состоятельных египтян, вовлеченных в число «паствы» религии Осириса в ходе второго этапа кампании по «демократизации» заупокойного культа, для целей чего и была предназначена «Книга мертвых».
Следовательно, жречество религии Осириса во времена Нового царства, в целях наращивания объемов индустрии своего заупокойного бизнеса, распространяло свое тлетворное влияние в ещё больших масштабах в египетском общества, по сравнению с эпохой Среднего царства, что угрожало египетской цивилизации уже аморальным апокалипсисом – «крайней степенью противоправного беспредела, приводящего к распадению социальных, экономических, этических и культурных структур общества».
И если бы не противодействие этой тенденции движения египетской цивилизации к аморальному апокалипсису, в угоду финансовому процветанию первой в истории человечества монотеистической религии Осириса, со стороны здоровых сил египетского общества, представленных жречеством проторелигии Египта при поддержке фараона XVIII династии Аменхотепа IV-Эхнатона, то судьба египетской цивилизации ко второй половине I тысячелетия до н.э. была бы совершенно иной, полностью противореча представлениям Геродота и других античных философов «о египтянах как о самом благочестивом из всех народов». (2)
Эхнатон в ходе своей религиозной реформы запретил первую в истории религиозной культуре человечества монотеистическую религию жрецов Осириса(!), отказавшись от её традиционной роли в качестве религии фараонов в той же мере, в какой в XVI веке некоторые страны северной и центральной Европы отказались от Католицизма, уличив Римско-католическую церковь в аморальной торговле индульгенциями, отворявшей «врата рая Господа» за звонкую монету отъявленным грешникам:
«В чем состоит эта новая благодать Бога и папы, что за деньги безбожнику и врагу Божию они позволяют приобрести душу благочестивую и Богу любезную, однако за страдание такую же благочестивую и любимую душу они не спасают бескорыстно, из милосердия?» М. Лютер
что было полной аналогией торговли свитками «Книги мертвых» в религии дельцов заупокойного бизнеса Нового царства:
«магия, пронизывающая всю «Книгу мертвых», в этой главе (125-й) призвана не допустить неблагоприятного для умершего приговора суровых загробных судей. Таким образом, вся глава была просто талисманом против загробного осуждения».
Завершение эпохи Нового царства
Судьба же Нового царства, по итогам реванша жречества Осириса и Амона после смерти Эхнатона, восстановивших свое влияние на фараонов последующих династий, была столь же печальной, как и судьба Среднего царства. Ибо его упадок, начавшийся ещё во времена XIX династии, был связан с разгулом коррупции и прочих последствий тлетворного влияния религии Осириса на свою «паству», негативно отразившейся как на способности центральной власти контролировать ситуацию в стане и на её казне, так и на моральном климате среды, некогда служившей опорой центральной власти, чем не могли ни воспользоваться внешние враги:
«В конце 19 дин. (13 в. до Р.Х.) начинается медленный упадок Нового царства, признаками которого явились ожесточенная борьба за трон, усилившаяся коррупция чиновников и нападения извне, прежде всего т.н. "народов моря". (7)