Эквивалент понятия «Маат» в ведической религии – «Рита»

  Основу концепции реинкарнации и веры в переселение душ в проторелигии Египта составляла идея кармы – кармической обусловленности следующего перерождения, механизм реализации которой в религиозном сознании простых египтян был представлен в виде безупречной в моральном отношении процедуры загробного судопроизводства «под эгидой богини Маат» – психостасия (взвешивание сердца, перо Маат).

   Рис 19. Психостасия

«В египетском языке «маат» обозначало сложное, синтетическое понятие, объединяющее понятия: «правда», «истина», «правопорядок», «этическая норма», «божественное установление» (в природе и среди людей), «религиозные и нравственные устои» и т. п.
«Маат – это надлежащий порядок в природе и обществе, который установил творец, а посему все, что правильно и точно; вместе с тем это закон, порядок, справедливость и правда». (4)

  Понимание важности хорошей кармы для последующего перерождения и подразумевало под собой закрепление в религиозном сознании египтян необходимости: «прожить жизнь с Маат в сердце», т.е. вести максимально праведный образ жизни.

  Аналогичные представления о том, что лежит в основе кармической обусловленности перерождений в контексте понятия сансары, присутствовали и в представлениях индийских религиозных философов, включая пророков Ригведы:

«Вера в «вечный моральный порядок» господствует на протяжении всей истории индийской философии; (исключением из этого являются только материалисты чарваки). В атмосфере такой веры развивались все системы индийской философии — ведийские и неведийские, теистические и атеистические. Эта вера в некий порядок, то есть в закон, который устанавливает упорядоченность и справедливость и действие которого распространяется на богов, небесные тела и все созданное, пронизывает собой все поэтическое воображение пророков Ригведы, называвших этот нерушимый моральный порядок «Рита».
Эта идея постепенно оформляется: …
в общую концепцию кармы, которая разделяется всеми индийскими системами (школами философии).
Закон кармы в различных аспектах можно рассматривать как закон сохранения моральных ценностей, закон о достоинствах и недостатках поведения; он означает, что проделанная работа не пропадает даром и что все происходящее с человеком суть не что иное, как результат его собственных деяний.
Закон кармы признается шестью ортодоксальными школами (Индуизма), а также джайнистами и буддистами». (С. Чаттерджи, Д. Датта. Индийская философия. Изд. «Академический проект» Москва. 2017) = (6)

  Как видим, представления пророков Ригведы о «нерушимом моральном порядке (законе) «Рита»», составлявшим основу концепции кармы в индийских религиях, полностью совпадают с предназначениями богини Маат в кармически обусловленной концепции реинкарнации проторелигии Египта.

  Достоверно известные египтологам упоминания о богине Маат, которая фигурировала в элитарной религии фараонов Древнего царства в качестве дочери бога Ра, относятся ко временам V династии Древнего царства (25-24 века до н.э.), – это сугубо в контексте «её возросшей роли в конце эпохи Древнего царства»:

«Авторитет Маат особенно возрос в конце эпохи Древнего царства. Богиня была поставлена в непосредственную связь с богом Ра как его дочь. А поскольку бог солнца (начиная с V династии) становится верховным богом – покровителем царей, их «отцом», постольку Маат во всех своих аспектах символизирует божественное установление, правильность жизненных устоев и нравственных принципов.
Концепция Маат составляет основное звено египетской этики.
В иконографии Маат изображалась в виде женщины со страусовым пером на голове». (4)

Рис 20. Маат.

  Теогония (происхождение богов) гелиопольского солнечного бога Ра усилиями жречества Осириса унаследовала из теогонии своего предшественника, Атума, представления о первых поколениях богов Гелиополя:

«Согласно учению гелиопольских жрецов, пантеон египетских богов возглавляла «девятка» («эннеада») главных богов. В нее входили Атум-Ра, Шу и Тефнут, Геб и Нут и четверо их детей.
Первые пары богов — Шу и Тефнут, Геб и Нут — были некими обожествленными космическими стихиями. Они присутствуют во многих древних текстах, однако храмы в их честь не возводились». (5)

  По инициативе высшего жречества бога Осириса, лишь после объединения Египта на рубеже IV-III тысячелетия до н.э., основные персонажи мифологии Осириса вошли в число главных богов Гелиополя в качестве третьего поколения богов – детей Геба и Нут:

«Геб и Нут, вступив в супружество, родили четырех детей: двух мужчин — Осириса и Сета и двух женщин — Исиду и Нефтиду». (5) (А.Л. Пунин. Искусство Древнего Египта. Санкт-Петербург. изд. АЗБУКА-КЛАССИКА. 2008.)

  Вместе с этим Ра унаследовал и дочь Атума, богиню Маат, чьё предназначение в религиозном сознании египтян не изменилось после того, как она стала дочерью бога Ра, который не вытеснил собой полностью своего предшественника, бога Атума, продолжавшего в Гелиополе выполнять свою роль в контексте проторелигии Египта. Формально, Маат так и осталась дочерью обожествляемого египтянами солнечного бога, вне зависимости под каким именем он фигурировал в двух религиях:

Рис 21. Атум.

– либо антропоморфного бога Атума в проторелигии Египта; 

– либо бога Ра в элитарной религии фараонов V династии;  Рис 22. Ра  

Этому факту способствовало толерантное отношения в обществе и на государственном уровне к этим двум религиям, каждая из которых имело свое особое предназначение, соответствуя интересам как фараонов, так и жречества Осириса, что было характерно для первого этапа развития заупокойного бизнеса религии Осириса – до краха Древнего царства.

  Так что даже документально подтвержденные представления о предназначении богини Маат в качестве хранительницы моральных и нравственных устоем египетского общества относятся ко временам фараонов V династии Древнего царства, а это 25-24 века до н.э. (III тысячелетие до н.э.)
  Принимая же во внимание правопреемственность бога Ра по отношению к своему предшественнику, антропоморфному солнечному богу Гелиополя, Атуму, можно не сомневаться в том, что богиня Маат исполняла свое предназначение в религиозном сознании египтян задолго до возникновения религии Осириса, предопределяя своей ролью в проторелигии Египта механизм кармической обусловленности перерождения душ, что и влекло за собой естественную потребность египтян, озабоченных благостными перспективами своего следующего перерождения, «прожить жизнь с Маат в сердце». (4)
  А такой взгляд на концепцию реинкарнации проторелигии Египта вообще отсылает нас ко временам возникновения концепции морального закона, как минимум, к V – началу IV тысячелетия до н.э., когда в многочисленных и ещё независимых номах и их религиозных центрах зарождались представления в контексте веры в переселение душ о божественном моральном порядке (законе), важность поддержания которого была приоритетна как для светской власти номархов, так и для жречества каждого из номов. Поскольку подобный моральный порядок (закон), возведенный в статус богоданного, под каким бы именем он ни фигурировал в каждом из номов, способствовал социальной адаптации жителей нома, дополняя собой светские и религиозные ограничения и предписания, в большинстве своем возведенные в статус законов каждого из номов.

  Поэтому даже не приходится рассуждать о какой-либо гипотетической вероятности заимствования египтянами, ещё доисторических времен развития нильской цивилизации, представлений о предназначении Маат в проторелигии Египта у пророков Ригведы. Вот обратное, вполне вероятно, учитывая датировку наиболее древних текстов Ригведы лишь серединой II тысячелетия до н.э., а это соответствует эпохе Нового царства в Древнем Египте. Вероятность такого заимствования не следует отвергать, что, отчасти, найдет свое подтверждение при последующем рассмотрении двух существенно отличающихся между собой периодов развития ведической религии, Индуизм.
  С другой стороны, сама по себе вера в переселение душ была присуща всем племенам эпохи неолита, поэтому развитие представлений, оформлявшихся в конкретику учений о реинкарнации, должно было идти в общем русле, что и предполагает возможность вполне независимого формирования идентичных представлений о реинкарнации и её кармической обусловленности под эгидой «надлежащего порядка в природе и обществе, который установлен творцом», который в проторелигии Египта олицетворял прообраз богини Маат ещё как минимум с V или начала IV тысячелетия до н.э., а в ещё ведийской культуре в текстах пророков Ригведы (II тысячелетие до н.э.) возникли представления о «вечном моральном порядке», под названием «Рита».

  Следовательно, и не приходится настаивать на возможности заимствования пророками Ригведы или их предшественниками представлений о «вечном моральном порядке (законе)», «Рита», у египтян. Тем не менее и заниматься шапкозакидательством, настаивая на первенстве пророков Ригведы в обосновании концепции «Рита» – «вечного морального порядка, лежащего в основе понятия кармы», лишено здравого смысла для апологетов Индуизма, не имея в наличие какого-либо документального подтверждения, кроме отсылок к мифологизированным временам жизни пророков Ригведы, что может вызвать лишь ироническую улыбку. Хотя, было бы наивным рассчитывать на то, что основанные на фактах доводы здравого смысла могут поколебать веру апологетов той или иной религии в собственную мифологию.
  Вера в собственную мифологию апологетов Индуизма и позволяет им настаивать на «Истине»: привнесение веры в переселение душ из Индии в религиозную культуру античного мира, что ещё в конце XIX века воспринималось в среде ученых как некий спорный вопрос, чему свидетельствует цитата Ф. Макса Мюллера из его книги «Шесть систем индийской философии», изданной в 1899 году:

«Уже в период упанишад («Период упанишад с 700 года до новой эры») мы читаем о человеческих душах, возродившихся в телах животных и растительных. В Греции подобное мнение защищалось Эмпедоклом; и теперь ещё сильны споры о том, заимствовал ли он эту идею у египтян, как это обыкновенно думают, или Пифагор и его учитель Ферекид узнали её в Индии». (7)

  Для середины-конца XIX века, когда резко возрос интерес интеллектуальной элиты всего мира к наследию цивилизации Древнего Египта, признание приоритета веры в вечную загробную жизнь в царстве мертвых Осириса в египетской религии было вполне закономерным явлением; что находило свое наглядное подтверждение в результатах работы египтологов, особенно после расшифровки Ж.–Ф. Шампольоном иероглифической письменности египтян в 1822 году. Тем не менее современные данные египтологии позволяют прийти к выводу о существовании проторелигии Египта, сохранявшей приоритет веры в переселение душ среди большинства египтян на всей протяженности династического периода развития Древнего Египта.
  Так что даже формализм документальных свидетельств о роли богини Маат, как дочери бога Ра в элитарной религии фараонов V династии Древнего царства, а это 25-24 века до н.э. или средина III тысячелетия до н.э., со всей очевидностью свидетельствует о первенстве египтян в распространении учений о бессмертии души, во всяком случае, в Малой Азии и Древней Греции, что и признавалось эллинами, по свидетельству Геродота в V веке до н.э. При этом речь идет об учениях египтян, подразумевавших под собой кармическую обусловленность реинкарнации «под эгидой богини Маат», поскольку «концепция Маат составляла основное звено египетской этики». (4)