Фактор, упростивший брахманам дискредитацию представлений о сансаре

  В VIII-VII веках до н.э. индийская цивилизация была ещё достаточно молодой, мягко говоря, значительно уступая по своему развитию цивилизации Древнего Египта, в которой уже на рубеже IV-III тысячелетия до н.э. возникло единое государство, существовала письменность и прочие атрибуты развитой цивилизации.

  Заупокойный бизнес жрецов Осириса до краха Древнего царства (2778–2263гг до н. э.) был ориентирован, исключительно, на предоставлении своих услуг номархам, фараонам и их ближайшему окружению, а их религия была сугубо элитарной религией фараонов. Фараоны Раннего и Древнего царств, как и жречество Осириса, были заинтересованы в существовании проторелигии Египта, имея на то свои основания. Поэтому, фактически, целое тысячелетие – до краха Древнего царства, в религиозной жизни Древнего Египта сосуществовали совершенно на бесконфликтной основе две религии, основанные на разных парадигмах религиозного мышления:

     – элитарная религия фараонов, оказывавшая свои услуги заупокойного культа номархам, фараонам и их ближайшему окружению;
     – проторелигия Египта, традиционно предназначенная для всего остального населения Древнего Египта, с её верой в кармически обусловленную реинкарнацию.

  Жречество каждой их этих религий мирно сосуществовало в номовых и столичных религиозных центров, развивая каждое свое учения. В частности, учение о реинкарнации имело свою особенность в каждом из номовых и столичных религиозных центрах.
  Таким образом, в Древнем Египте ещё в конце III тысячелетия до н.э. (!) (до краха Древнего царства) присутствовали четкие критерии позитивного восприятия египтянами кармически обусловленной концепции реинкарнации, подкрепленные авторитетом богини Маат, под эгидой которой и вершилась весьма незатейливая процедура загробного судопроизводства – психостасия (взвешивание сердца, перо Маат), предельно безукоризненная в моральном отношении.

  И более того, «Концепция Маат составляла основное звено египетской этики» (4).

Рис 32. Маат.

  Укоренившийся в религиозном сознании подавляющего большинства египтян к концу III тысячелетия до н.э. стереотип позитивного восприятия концепции реинкарнации и стимулировал у них желание «прожить жизнь с Маат в сердце» (4), т.е. вести максимально праведный и законопослушный образ жизни.

  Даже говорить о каком-то, условно, среднем уровне развития индийской цивилизации времен начала–середины I тысячелетия до н.э. можно лишь с большой натяжкой, поскольку Индия была раздроблена на множество княжеств, да и, например, письменные свидетельства об учении и наставлениях Будды относятся даже не к III, а лишь к I веку до н.э., т.е. на три-четыре столетия отстоят от предполагаемого в разных источниках времени его жизни:

«Трудности реконструкции реального жизненного пути Будды начинаются уже при попытке установить дату его рождения и смерти. Существует три версии:
1) сингальская (по сингальским хроникам) – с 624 по 544 гг. (ее придерживается тхеравада);
2) научная, основанная на греческих свидетельствах о коронации Ашоки и принятая до сих пор большинством ученых – с 566 по 486 гг.;
3) японская, поддерживаемая немецким ученым Х. Бехертом – с 488 по 368 гг.» (8)

  А ведь речь идет о дате рождения и учении никакого-то там безызвестного отшельника-шрамана, а об основателе Буддизма, добившегося ещё при жизни широкой известности и признания своих заслуг в окружении многочисленных последователей. Да и дата его рождения не относится к какие-то там доисторическим временам, ассоциируемым с бытием пророков Ригведы. Поэтому даже этот пример отсутствия достоверной информации о годах жизни основателя Буддизма, что усугубляется отсутствием текстов его учения, записанных его современниками, явно не свидетельствует в пользу высокого уровня развития индийской цивилизации даже середины-конца I тысячелетия до н.э.

  Фактически, индийская цивилизация начала-середины I тысячелетия до н.э. была на уровне развития додинастического Египта, по всей видимости, ещё последней трети IV тысячелетия до н.э. И здесь можно наблюдать некий синхронизм, подтверждающий предположение об относительно низком уровне развития религиозной культуры индийской цивилизации в начале-середине I тысячелетия до н.э., лишь сопоставимый с уровнем развития додинастического Египта конца IV тысячелетия до н.э.

  Так где-то в последней трети IV тысячелетия до н.э. в Египте возникла религия Осириса, привнеся в религиозную жизнь египтян совершенно чуждую им прежде парадигму религиозного мышления, что соответствует привнесению в религиозную жизнь населения Индостана лишь в VII веке до н.э. столь же чуждой парадигмы религиозного мышления жрецами бога Брамы.

  Вот такое существенное отличие в уровнях развития религиозной культуры цивилизаций Древнего Египта и субконтинента Индостан уже к VII веку до н.э., и явилось тем «позитивным фактором», который значительно облегчил и упростил жрецам Брамы в период упанишад возможность дискредитировать в сознании будущих индусов их исконную веру в реинкарнацию и переселение душ, извратив их представления о сансаре самым беспардонным и аморальным образом, исключительно, в меркантильных целях обустройства своего заупокойного бизнеса.

  Все, к чему прикасаются меркантильно озабоченные люди, в духовном отношении не стоят и выеденного яйца, поскольку векторы тенденций в ментальной сфере человека к меркантилизму и духовности взаимно противоположны, преобладание одного из которых полностью нейтрализует свою противоположность. Поэтому признание сансары явлением нежелательным для последователей почти всех религий Индии, представляется вполне очевидным фактом умышленной абсурдизации представлений о жизни людей в их текущем воплощении.

  В Индуизме как и в шести его ортодоксальных школах философии, признающих авторитет Вед, негативное отношение к сансаре попросту постулируется, без какого-либо вразумительного его обоснования, в то время как в Буддизме, напротив, присутствует подобие обоснованного восприятия сансары в качестве источника человеческих страданий, полное уничтожение которых возможно лишь посредством освобождения от сансары, к чему и призывали своих последователей основатели всех (систем) школ религиозной философии Индии, в контексте их принадлежности к Индуизму, Буддизму и Джайнизму.
  Вот эта «поистине трогательная забота» о своих современниках, дабы избавить их полностью и окончательно от всех страданий, которыми якобы изобилует подлунный мир обитателей нашей некогда девственно прекрасной планеты Земля, и стимулировала «столь благородных в своих порывах» брахманов на организацию множество религиозных школ философии. И уже основатели каждой из них с превеликим усердием стали разрабатывать и обосновывать свои собственные представления о путях и способах освобождения от сансары, предлагая их своим последователям в качестве верного средства, дабы больше никогда не возрождаться к новой жизни на голубой (взгляд из Космоса) планете Земля, прервав раз и навсегда «столь порочный круг сансары, приносящей в человеческую жизнь якобы, преимущественно, одни лишь страдания».
  Как в подобных случаях говорят: «благими намерениями вымощена дорога в ад», что в полной мере, на все 100%, соответствует смыслу деятельности дельцов заупокойного бизнеса, основанного на дискредитации концепции реинкарнации (сансары).

  Неспособность брахманов как-то вразумительно обосновать целесообразность освобождения от сансары, компенсируется результатами деятельности на этом поприще основателя Буддизма и его последователей, о чем и пойдет речь далее.