Мотивация

   Не секрет, что некоторые исследователи таинственной гибели группы Дятлова относятся с неприязнью к самой возможности криминальной смерти туристов, выбирая для себя иные причины произошедшей трагедии.

   В связи с этим рассмотрим аргументы, отчасти отражающие точку зрения противников криминальных версий, приведённые Олегом Архиповым в книге «Смерть под грифом «СЕКРЕТНО», в которой он «обосновывает» собственную версию этой трагедии:

«Теперь что касается языка Люды Дубининой. Это очень страшный и неприятный момент во всей этой истории. По этому поводу есть много различных мнений, в том числе и спекуляций. Особенно мерзкой является версия о том, что у молодой девушки язык вырвали люди, которые убивали группу в результате зачистки. Мне совершенно не понятен факт такого откровенного зверства со стороны каких-то супостатов независимо от их мундира. Зачем это было делать?! Что, поиздеваться решили? Или несчастная девушка громко кричала и кого-нибудь укусила? Да, известно, что Людмила Александровна была остра на язык и принципиальна. Молчать бы она не стала.

Мифические злодеи действовали бы в точно таких же природных условиях, что и туристы, которые, по версии иных исследователей, от них при этом прятались. И зачем идти на такой чудовищный шаг, если трупы в итоге оказались найденными? Чтобы у следствия и свидетелей вскрытия появились бы дополнительные и никому ненужные вопросы? (стр. 256)

Людмила могла лишиться языка при сильнейшем лучевом ударе. До конца объяснить природу этого феномена мы не сможем по понятным причинам, но все, что происходило в тот роковой и смертельный вечер с группой свердловских туристов, не входит ни в какие рамки по определению.

Предположения о том, что дикие звери или грызуны могли приложить свои усилия по отношению к трупу Дубининой, кажутся мне в большей степени несостоятельными. Борис Алексеевич Возрожденный отметил бы это в данных экспертизы, которую проводил. Язык был вырван вместе с диафрагмой. И судмедэксперт написал в бумажном отчете, что язык отсутствовал, а не был частично поврежден. И это касалось только Люды Дубининой.

Золотарев, Тибо-Бриньоль и Дубинина погибли из-за агрессивного воздействия неизвестного Объекта. Тяжелейшие травмы, которые не могли нанести в тех условиях непонятные убийцы, всякие там группы зачистки, падения на камни с кедра, горы или вертолета. При этом кожный покров на трупах не был поврежден совершенно!»

   О. Архипов выражает вполне естественное для любого исследователя таинственной гибели туристов чувство омерзения к описанным им действиям убийц, согласно криминальным версиям, однако почему-то проецирует свое чувство мерзости на саму возможность такого сценария событий, ставя её под сомнение. Любой автор криминальной версии, включая меня, предполагая такой характер криминальной смерти туристов, испытывает чувство мерзости от содеянного убийцами с Людмилой Дубининой и её товарищами, что вполне естественно для любого нормального человека. Поэтому не совсем понятно, почему испытываемое нормальными людьми чувство мерзости к этим убийцам может принципиально закрывать саму возможность для существования подобных версий, учитывая, что некриминальные версии затрудняются в поиске правдоподобного объяснения травм и увечий у Людмилы Дубининой и Александра Золотарева.

   Такое впечатление, что О. Архипову вообще не известны факты вырезания языков и глаз, как садистские изуверства, в истории человечества минувших веков, и если ему не известна причина, побудившая убийц так жестоко расправиться с Людмилой Дубининой и Александром Золотаревым, то из этого не следует, что такой причины вообще не могло существовать.

   Само по себе его утверждение о принципиальной невозможности нанесения таких «тяжелейших травм» «в этих условиях» непонятными убийцами, закрывает для него, как для исследователя этой загадочной трагедии, возможность поиска более простого и реалистичного объяснения многих фактов УД, заставляя прибегать к привлечению какого-то «неизвестного Объекта», взваливая на его «агрессивное воздействие» ответственность за гибель туристов, что подкрепляется крайне субъективным в своей категоричности утверждением: «но все, что происходило в тот роковой и смертельный вечер с группой свердловских туристов, не входит ни в какие рамки по определению».

   По всей видимости, О. Архипов считает, что причина и картина гибели группы Дятлова должны удовлетворять его высоким эстетическим критериям, откровенно выражая чувство омерзения по отношению к самой возможности вырезания языка и глаз у Людмилы Дубининой какими-то «супостатами» в человеческом обличии. Более эстетичным для себя, как для автора своей версии, способом нанесения тяжелейших травм и увечий туристам он выбрал никому неведомое и неизвестное даже науке «агрессивное воздействие неизвестного Объекта», которое ещё и конкретизировано им, как «сильнейший лучевой удар». Вместо такого широко распространенного понятия как НЛО, в интерпретации которого больших разночтений нет, О. Архипов вводит нечто новое - «неизвестный Объект».

   Его не смущает даже то, что «агрессивное воздействия неизвестного Объекта» могло быть инициировано:

     а) либо какими-то инопланетянами, что было бы характерно для НЛО, мотивацию на редкость агрессивного поведения которых мы не может как-то вразумительно понять и объяснить, что не умоляет всей омерзительности содеянного ими с Людмилой Дубининой и Александром Золотаревым;

     б) либо какими-то «супостатами» в человеческом обличии, управлявшими этим неизвестным Объектом, что также должно вызывать у О. Архипова чувство омерзения от содеянного этими убийцами, включая аналогичную озадаченность отсутствием у них вразумительной мотивации к подобным действиям.

   Кем бы ни были убийцы, совершившие зверскую расправу с Людмилой Дубининой, будь-то неизвестные «супостаты» в мундирах, орудовавшие ножом, или «супостаты», управлявшие «неизвестным Объектом», как орудием нанесения этих увечий «при сильнейшем лучевом ударе», они не могут вызывать к себе иных чувств, кроме омерзения.

   Однако О. Архипов в первом случае выражает чувство омерзения к самой возможности участия «супостатов независимо от их мундира» в зверском убийстве туристов, распространяя это чувство фактически на авторов версий, предположивших такую возможность, а во втором случае, относящемся к его собственной версии, полностью игнорирует многое из того, что вызывало в нем это чувство омерзение, воспринимая свою версию как вполне правдоподобное объяснение причины трагической гибели туристов, не озадачиваясь при этом отсутствием мотивации для такой зверской расправы у «супостатов», управлявших его «неизвестным Объектом».

   Категорически, в эмоционально окрашенной формулировке, отвергая возможность участия в убийстве туристов «супостатов», как реальных представителей силовых структур, О. Архипов, должно быть, считает деятельность органов госбезопасности 30-50 годов безупречной в плане соблюдения элементарных человеческих прав жертв сталинских репрессий, закрывая глаза на многочисленные факты зверств, пыток и издевательств сотрудников госбезопасности как в тюрьмах, так и в лагерях, колониях ГУЛАГа, которые стали известны ещё со времен XX-го съезда КПСС в 1956 году из доклада Н.С. Хрущева, не говоря уже о доступности более полной информации на эту тему ещё в 90-е годы.

   Так, эмоционально критикуемые им криминальные версии зачистки и инсценировки появились на свет вполне обоснованно, в связи с убежденностью их авторов в криминальном характере смерти туристов, ведь даже у официального следствия первая версия была криминальная – «убивали манси», а также с наличием в материалах УД фактов несоответствия месторасположения трупных пятен на телах некоторых туристов положению их тел, зафиксированному при проведении поисковых работ, что свидетельствует о посмертном изменении положения тел туристов, до того как их тела были обнаружены поисковиками. Из чего делается вполне обоснованный вывод о присутствии на месте трагедии посторонних людей во время гибели группы Дятлова, а это дает авторам таких версий повод делать те предположения, на которых строятся их версии. В отличие от авторов критикуемых версий, сам О. Архипов не утруждает себя какой-либо привязкой своей версии к материалам УД, откровенно фантазируя на тему какого-то "сильнейшего лучевого удара" как «агрессивного воздействия неизвестного Объекта».

   Что касается критики версий зачистки и инсценировки гибели группы Дятлова, по которым туристы могли быть убиты в другом месте, после чего были перемещена в место их обнаружения, то более веским аргументом против этих версий может служить не столько личное чувство мерзости О. Архипова к этому, сколько изначальная бессмысленность этого огромного комплекса мероприятий с задействованным в нем большим числом людей и транспорта. В соответствии с посылом этих версий было бы проще и надежнее запаковать в мешки трупы туристов, собрав их снаряжение, и вывести вертолетом «груз 200» в любое глухое таежное место за несколько десятков или сотен километров от места происшествия, где и захоронить останки. «И концы в воду», «нет тела - нет дела».  До сих пор бы исследователи этой загадочной трагедии гадали, куда же подевались пропавшие туристы, что могло уже в этом случае на более правдоподобном уровне позволить развивать тему их похищения НЛО или «неизвестным Объектом». Поэтому версии зачистки и инсценировки являются несостоятельными из-за своей избыточной сложности в реализации, что противоречит здравому смыслу и некоторым материалам УД, не говоря уже о многих других справедливых аргументах А. Ракитина против таких версий.

   Сообразно данной версии убийства туристов тремя вооруженными людьми, как возможными сотрудниками Ивдельлага из поселка Вижай, после расправы с туристами в течение нескольких часов от момента изгнания полуодетых и разутых туристов из палатки на мороз до завершения физической расправы в овраге, убийцы не могли недооценивать реальной опасности для себя - существование предсмертных записей у туристов, поиском которых и объясняется обыск одежды с изменением положений тел уже мертвых туристов.

   Для того чтобы выявить мотивацию заказчика этого преступления или просто убийц, сообразно другим версиям, необходимо проанализировать возможность возникновения конфликтных ситуаций между туристами и потенциальными подозреваемыми в убийстве, т.к. давно известно, что жертвы убийства своим поведением часто сами провоцируют убийц на совершение преступления. Это азбучная истина для любого следователя, расследующего криминальное преступление, что соответствует в нашем случае первой же версии прокуратуры по расследованию гибели группы Дятлова – «убивали манси».

   Анализ дневниковых записей туристов, проведенный в этом расследовании, дает основание предположить реальной возможность возникновения конфликтной ситуации в поселке Вижай между туристами и кем-то из руководства колонии, включая местных жителей, имеющих прямое или косвенное отношение к колонии, что в совокупности могло усилить неприязнь к туристам заказчика убийства, которому мог стать известен как участок маршрута туристов, проходивший по потенциально опасным для жизни открытым склонам горного массива, так и более близкий путь к этому месту со слов руководителя Вижайского лесничества Ремпель И.Д.

   Остается открытым для каждого читателя этой версии вопрос: насколько известных фактов, свидетельствующих о возможности возникновения конфликтной ситуации между туристами и кем-то из руководства колонии-поселка Вижай, содержащихся в дневниковых записях туристов, достаточно для мотивации заказчика расправится с туристами чужими руками, привлекая к этому своих прямых подчиненных из ближайшего окружения?

   Конечно, для людей, имеющих поверхностные знания о специфике деятельности органов госбезопасности (…, НКВД, …) во времена правления И.В. Сталина, того набора фактов, косвенно свидетельствующих о возможности конфликтной ситуации в поселке Вижай, ставших известными нам из дневниковых записей туристов, маловато для безоговорочного признания достаточности этих фактов для объяснения мотивации так жестоко расправится с туристами у людей в форме, которые при этом не могли не понимать, чем для них обернется возможное раскрытие совершенного ими преступления. Вот и О. Архипов приводит в качестве несостоятельности таких версий аргумент: «И зачем идти на такой чудовищный шаг, если трупы в итоге оказались найденными? Чтобы у следствия и свидетелей вскрытия появились бы дополнительные и никому ненужные вопросы?»

   Фактически, подобная оценка «достаточности» мотивации для предполагаемого преступника к совершению тяжкого преступления близка такой позиции адвоката подозреваемого в преступлении: «Он же нормальный человек, как и мы с вами, тем более советский сотрудник «органов» (силовых структур). Поэтому он не мог не отдавать себе отчета …, трезво оценивая последствия своих действий. Следовательно, и не мог совершить инкриминируемое ему преступление».

   К такой несколько утрированной по своей нелепости позиции «адвоката», в оценке мотивации преступника, вернусь чуть позже, а пока хочется обратить внимание на следующее:

   По данным СМЭ наиболее пострадавшей из всех туристов оказалась Людмила Дубинина, а отсутствие у неё глаз, языка и жутким образом сломанные ребра могут свидетельствовать о том, что главным объектом для кровавой мести убийц, в рамках криминальной версии, была выбрана именно она, что может указывать на умышленное убийство из-за жгучего чувства ненависти заказчика (убийц) в первую очередь к Людмиле Дубининой, как один из основных мотивов для расправы со всей группой туристов.

   Если придерживаться противоположной точки зрения, характерной для большинства авторов криминальных версий, утверждающих, что Людмила Дубинина пострадала таким чудовищным образом от рук убийц, благодаря своей несдержанности в высказываниях уже во время расправы над четверкой, не будучи целенаправленным объектом для жестокой мести, что соответствует предположению О. Архипова: «Мне совершенно непонятен факт такого откровенного зверства со стороны каких-то супостатов независимо от их мундира. Зачем это было делать?! Что, поиздеваться решили? Или несчастная девушка громко кричала и кого-нибудь укусила? Да, известно, что Людмила Александровна была остра на язык и принципиальна», то недоумение по этому поводу О. Архипова отчасти справедливы, т.к. для убийц, нацеленных на уничтожение группы Дятлова по иным причинам, не содержащим цель мести персонально Людмиле Дубининой, подобное зверство по отношению к ней выглядит крайне странным и неправдоподобным.

   Допустим, убийцы по одной из версий жестоко мстят Александру Золотареву, как мотив для расправы с туристами, или просто по иным причинам расправляются с туристами, согласно другим версиям, не подразумевающим наличия фактора мести вообще, а по стечению обстоятельств среди невольных жертв оказывается ни в чем неповинная перед этими убийцами девушка (Дубинина), которая также прекрасно понимает, что её ждет смерть, и это входит в планы убийц. С чего вдруг авторы подобных версий берутся настаивать на том, что убийцы, нацеленные на месть Золотареву или вообще не руководствуясь чувством мести к жертвам, будут излишне близко принимать проклятия невинной лично перед ними девушки, понимающей свою обреченной на смерть от их рук? Выходит, по мнению этих авторов, она своим убийцам перед смертью «должна была глазки строить» для того, чтобы они не изувечили её таким чудовищным образом?

   Чтобы она им не наговорила в её ситуации и как бы она их не проклинала – это вполне нормальная реакция жертвы перед смертью, которая должна восприниматься убийцами, как вполне ожидаемая, и которая не может изменить планы убийц для переноса объекта хорошо спланированной мести с Александра Золотарева на Людмилу Дубинину при наличии этого фактора мести согласно одной из версий. А при отсутствии вообще фактора мести как Александру Золотареву, так и Людмиле Дубининой для расправы с туристами, подобное поведение убийц действительно выглядит крайне странным и неправдоподобным, что может иметь объяснение только при наличии жгучей ненависти у заказчика (убийц) персонально к Людмиле Дубининой и в меньшей степени к Александру Золотареву.

   Если все же попытаться предположить реальной такую ситуацию, в которой убийцы изувечили Людмилу Дубинину из-за её несдержанности в выражениях во время расправы с её тремя товарищами, не подразумевающую изначального присутствия фактора мести лично её, то для этого следует ответить на вопрос: имела ли Людмила Дубинина возможность сколько-нибудь продолжительно общаться с убийцами лицо к лицу перед смертью, чтобы успеть наговорить им многое из того, за что её могли бы так зверски изувечить?

   Для ответа на этот, только кажущийся странным, вопрос следует обратить внимание на то, что на телах четырех туристов, погибших в овраге, присутствуют в основном тяжёлые и смертельные травмы при отсутствии большого количества мелких травм, которые в избытке присутствуют на телах пяти туристов, обнаруженных вне оврага. Это может свидетельствовать о продолжительной драке или продолжительном избиении каждого из пяти туристов перед тем, как он (а) потерял (а) сознание, и одновременно с этим свидетельствует о молниеносной расправе с четырьмя туристами в овраге, исключающей возможность сколько-нибудь продолжительного слово препирательства Людмилы Дубининой с убийцами. В связи с этим нельзя не обратить внимания ещё и на то, что ни один из пяти туристов, погибших вне оврага, не имел травмы головы на затылке при наличии множества мелких травм на лице, свидетельствующих либо об избиении, либо о драке, когда убийца и жертва были в поле зрения друг друга, поэтому-то и большинство травм у пяти туристов было расположено с передней стороны тела, а на голове – лицо и виски, в то время как двое из четырех погибших в овраге - Александр Золотарев и Людмила Дубинина имели травмы головы на затылке, способные привести к потере сознания.

   Таким образом, это у пяти туристов, обнаруженных вне оврага, действительно было достаточно времени высказать все, что они думают о своих убийцах.

   Положение тел туристов в овраге в нескольких метрах от настила, свидетельствует о том, что смерть их настигла в момент, когда они метнулись прочь от настила и прочь от напавших на них убийц. Высока вероятность того, что Людмила Дубинина вообще не имела возможности лицом к лицу сколько-нибудь продолжительно общаться с убийцами, о чем свидетельствует травма на её затылке с рассечением кожного покрова, что уже впоследствии, через два месяца, привело в месте удара к обнажению теменной кости, зафиксированному в материалах СМЭ: «В области левой теменной кости дефект мягких тканей, размером 4х4см, дном дефекта является обнаженная теменная кость».

   Рану затылка она получила в результате сильного удара в голову сзади, нанесенного кем-то из догнавших её убийц, после того как она метнулась прочь от убийц и от настила вместе со своими товарищами. Даже «вязаный трикотажный шлем» не защитил её голову от рассечения кожного покрова в месте удара, что привело к потере сознания и лишило её возможности активно сопротивляться своим убийцам.

   Александр Золотарев получил аналогичную травму головы в области затылка с рассечением кожного покрова, что также привело впоследствии в месте рассечения кожного покрова к обнажению теменной кости, указанному в материалах СМЭ: «В правой теменной области - дефект мягких тканей неправильной формы размером 8х6см с истонченными, слегка подмятыми краями, с обнажением теменной кости».

   Даже «шапка ушанка, черная, отороченная черным мехом» и «спортивная вязанная шапочка» под неё, защищавшие голову Александра Золотарева, не смогли смягчить силу этого мощного удара и предотвратить травмирование (рассечение) кожного покрова головы на затылке.

   По данным СМЭ рану головы имел и Александр Колеватов: «За правой ушной раковиной, в области сосцевидного отростка, рана неопределенной формы размером 3х1,5х0,5см, проникающая до сосцевидного отростка», которую он никак не мог получить в результате удара кулаком, а это позволяет с большой вероятностью предположить, что удары в голову наносились убийцами преднамеренно либо рукояткой пистолета, либо прикладом автомата.

   Николай Тибо-Бриньоль получил такой сокрушительный по силе удар в височно-теменную область головы, которая в его случае была защищена шерстяной вязаной спортивной шапочкой и брезентовым меховым шлемом, «что смерть его наступила в результате закрытого многооскольчатого вдавленного перелома в область свода и основания черепа, с обильным кровоизлиянием под мозговые оболочки и в вещество головного мозга», как об этом написано в заключении СМЭ.

   Лишь после того, как убийцы лишили четырех туристов возможности сопротивляться, безжалостно нанеся им сокрушительные удары в голову, они проделали с Людмилой Дубининой и Александром Золотаревым то, результаты чего стали нам известны из материалов СМЭ. А это в свою очередь указывает на присутствие изначального фактора жестокой мести у заказчика для убийства туристов, направленного персонально на Людмилу Дубинину, т.к. после полученного удара в затылок, находясь в бессознательном состоянии, она не имела возможность своим «поведением» вызвать ненависть у убийц.

   Приведенный выше сравнительный анализ месторасположения травм на телах у четырех туристов в овраге и у пяти туристов вне оврага, во-первых, ставит под сомнение все криминальные версии, в соответствии с которыми Людмила Дубинина могла получить жуткие увечья по причине её несдержанности в выражениях при общении лицом к лицу с убийцами перед самой своей смертью, а, во-вторых, увеличивает вероятность присутствия фактора жестокой мести у убийц, сфокусированного персонально на Людмиле Дубининой, как одного из основных мотивов для умышленного убийства группы Дятлова.

   Поэтому любой следователь, расследующий гибель группы Дятлова в рамках криминальной версии умышленного убийства, учитывая данные СМЭ Людмилы Дубининой, должен первым делом исследовать все материалы УД, относящиеся к этой девушке, чтобы выявить возможные конфликтные ситуации с её участием, а это в первую очередь дневники туристов.

   Можно констатировать наличие тяжёлого душевного состояния у Людмилы Дубининой, соответствующего её записям в дневнике, которая 25 января столкнулась ещё и с нешуточными проблемами в гостинице пос. Вижай, пытаясь растопить печку сырыми дровами: «С Юркой сегодня дежурные. Решили варить на плите лапшу. Но очень трудно было натопить печку такими сырыми дровами, поэтому ушла на это масса времени. Наконец-то стали есть».

   Эта «масса времени» оценена Юрием Кривонищенко на следующее утро в дневнике группы в 6 часов: «вечером, пока сварили, часов 6 прошло», в то время как опытные туристы группы Дятлова тратили даже в лесу обычно мало времени для разведения костра, о чем свидетельствует констатация этого факта в дневнике группы за 30 января: «Как всегда, быстро разводим костер».

   Если даже принять во внимание возможное преувеличение в оценке времени, затраченного на растопку печи в гостинице, то при обычной практике быстрого разведения костра в лесу, такие возникшие трудности и задержки по времени при приготовлении ужина в «т. наз. гостинице» пос. Вижай, могли вывести из себя любого опытного туриста, для которого не составляло труда даже в лесу быстро развести костер.

   А учитывая непростое душевное состояние Людмилы Дубининой в эти дни, можно предположить, что возникшие трудности в «т. наз. гостинице» её окончательно могли вывести из равновесия, вызывая приливы справедливого гнева и злости на условия «гостиничного сервиса», выражаясь современным языком. Поэтому она могла высказать все, что она думает по этому поводу любому ответственному за этот «гостиничный сервис» лицу, невзирая на звание и должность. Это вполне согласуется с мнением  О. Архипова, характеризующего Людмилу Дубинину следующим образом: «Да, известно, что Людмила Александровна была остра на язык и принципиальна. Молчать бы она не стала».

   Таким образом, любой из сотрудников поселка-колонии Вижай, ответственный за «гостиничный сервис», включая человека, предоставившего туристам гостиницу, мог получить всю гамму негативных эмоций молодой девушки, учитывая особенности её характера и особенности её душевного состояния в эти дни:

«24 января…  Да и я вообще люблю подливать масло в огонь, черт бы меня подрал»;

«25 января … В общем, мне очень и очень тяжело»;

«26 января … Настроение плохое и, наверное, будет еще дня два. Зла как черт».

   Конфликтная ситуация в гостинице пос. Вижай, возможность которой не может вызывать сомнений на фоне многих прочих событий, известных из дневников туристов, относящихся к пос. Вижай, вполне могла мотивировать заказчика, как одного из руководителей или просто должностного лица колонии, к продуманной и хорошо спланированной мести туристам за нанесенные ему «оскорбления», учитывая возникшие благоприятные обстоятельства для сведения личных счетов с туристами:

     1. Местом преступления были выбраны открытые склоны уральского хребта, имевшие у местных жителей дурную славу в зимнее время года, суровостью своих погодных условий, на которые и планировалось списать гибель туристов.

     2. Организатор и заказчик этого убийства, оставаясь на своем рабочем месте, обеспечивал алиби исполнителям, что также создавало благоприятные условия для сокрытия факта причастности исполнителей к смерти туристов, чьи тела будут обнаружены спустя три-четыре недели.

     3, 4... Наиболее важными благоприятными обстоятельствами, побудившими заказчика и исполнителей к реализации плана мести, при планировании этой тайной операции, стали:

   во-первых, отсутствие открытого конфликта, в результате сдержанной реакции заказчика на нанесенную ему обиду;

   во-вторых, отсутствие необходимости преследовать туристов, идя по их следам, благодаря возможности выйти к известной точке маршрута туристов по одной из просек, упомянутой в показаниях Ремпель И.Д., что позволяло исполнителям воли заказчика скрытно подойти к запланированному месту убийства туристов, не оставляя своих следов на всем протяжении маршрута группы туристов;

   в-третьих, одновременно с этим позволяло им, обогнав туристов, дождаться выхода своих жертв на хорошо просматриваемые склоны горного массива, и не спеша приступить к заранее продуманному плану убийства туристов.

   Если возможность возникновения конфликтной ситуации в пос. Вижай и не вызывает серьезных сомнений, то оценка мотивации заказчика для сведения личных счетов с туристами, как его реакция на этот конфликт, даже с учетом возникших благоприятных обстоятельств для этого, не выглядит столь убедительной без необходимого в таких случаях анализа личных качеств заказчика.

   Для более глубокого понимания мотивации заказчика к жестокой мести туристам, необходимо оценить личные качества этого человека, имя которого уже большого значения не имеет, но его предполагаемое соучастие как сотрудника НКВД в многолетних сталинских репрессиях 30-50-х годов, не могло не отразиться на моральных качествах этого человека, ставшего уже каким-то начальником в системе ГУЛАГа. К 1959 году он уже являлся сотрудником МВД, сменив форму НКВД на форму МВД.

   Сам по себе факт присутствия в составе силовых ведомств сотрудников, злоупотребляющих своими полномочиями, совершая при этом преступление, не является чем-то исключительным для различных стран, вне зависимости от системы государственного устройства. Поэтому читателям данной версии не стоит бросаться в крайность, приписывая мне огульное охаивание всей системы правоохранительных органов СССР тех лет, большая часть сотрудников которой честно выполняли свои служебные обязанности, не преступая закон. Однако и существующей на сегодняшний день информации, включая официальные источники, о масштабных преступлениях в органах госбезопасности во времена сталинских репрессий, достаточно, чтобы не впадать в противоположную крайность, идеализирую позитивную оценку деятельности сотрудников госбезопасности.

   Возвращаясь к несколько утрированной и нелепой позиции «адвоката» в оценке достаточности мотивации у потенциального преступника, приведенной ранее, возникает вопрос: всегда ли преступники в форме, совершающие преступление как при исполнении своих прямых обязанностей, так и в свободное от службы время, осознают последствия своих преступных намерений, что, казалось бы, должно препятствовать преступлению?

   То, что законные представители власти всегда осознают последствия своих преступных намерений, в этом сомневаться не приходится, т.к. противное может свидетельствовать об их умственной неполноценности. Но всегда ли осознание очевидных последствий преступных намерений является достаточным сдерживающим фактором в мотивации к совершению преступления?

   Для ответа на этот вопрос достаточно обратится к нашей действительности - преступление полицейских из отдела полиции "Дальний" г. Казани. Они что не осознавали, что творят? Не осознавали последствий своего беспредела, выразившегося в физическом насилии (пытках) для получения признательных показаний по отношению к задержанному ими человеку, который впоследствии умер. По всей видимости, как сотрудники правоохранительных органов, они не могли не осознавать последствий своих преступных действий, но та атмосфера безнаказанности, возможно, за аналогичные менее тяжкие злоупотребления и пытки задержанных, в которой они несли свою службу в полицейском участке "Дальний", давала им ощущение вседозволенности, чем и объясняется совершенное ими преступление. Это косвенно подтверждается даже фактом расформирования полицейского участка "Дальний", часть сотрудников которого была уволена из правоохранительных органов, а некоторые из уволенных полицейских привлечены к уголовной ответственности.

   Т. е. в подобных случаях на первое место выходит не сдерживающий преступление фактор осознания фатальных для потенциального преступника в форме последствий раскрытия преступления, а уверенность, что этих последствий можно избежать, благодаря своему служебному положению.

   Это далеко не единственное преступление, совершенное в нынешнее время сотрудниками полиции как в служебное время, так и в свободное от службы время, не осознавать последствий которых они не могли, т. ч. далеко не всегда осознание последствий преступных намерений и действий может служить сдерживающим фактором для потенциального преступника в форме, особенно при благоприятных внешних условиях, предполагающих нарастающую уверенность в своей безнаказанности за менее тяжкие служебные злоупотребления.

   Достаточно и сегодня создать такие политически мотивированные благоприятные условия для злоупотреблений в полиции и других силовых ведомствах, чтобы уровень преступности в полиции и других силовых ведомствах зашкалил, благодаря осознанию потенциальными преступниками в форме общей атмосферы вседозволенности для политически (экономически - взятки) оправданных «злоупотреблений», поощряя их беспредел в целом.

   Для тех, кто сомневается в существовании  благоприятных политических условий для вопиющего беспредела сотрудников госбезопасности НКВД во времена сталинских репрессий, когда у невиновных подследственных выбивали под пытками признания, заставляя их оговаривать себя, приведу выдержку из закрытого доклада Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях» участникам XX съезда КПСС:

«Комиссия ознакомилась с большим количеством материалов в архивах НКВД, с другими документами и установила многочисленные факты фальсифицированных дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих нарушений социалистической законности, в результате чего погибли невинные люди. Выясняется, что многие партийные, советские, хозяйственные работники, которых объявили в 1937-1938 годах "врагами", в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т. п. не являлись, что они, по существу, всегда оставались честными коммунистами, но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения. …

Массовые репрессии резко усилились с конца 1936 года после телеграммы Сталина и Жданова из Сочи от 25 сентября 1936 года, адресованной Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро, в которой говорилось следующее:

"Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД". Следует кстати заметить, что с партработниками Сталин не встречался и поэтому мнение их знать не мог.

Эта сталинская установка о том, что "НКВД опоздал на 4 года" с применением массовых репрессий, что надо быстро "наверстать" упущенное, прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы.

…

Теперь, когда расследованы дела в отношении некоторых из этих мнимых "шпионов" и "вредителей", установлено, что эти дела являются фальсифицированными. Признания многих арестованных людей, обвиненных во вражеской деятельности, были получены путем жестоких, бесчеловечных истязаний.

…

Еще более широко практиковалась фальсификация следственных дел в областях. Управление НКВД по Свердловской области "вскрыло" так называемый "Уральский повстанческий штаб - орган блока правых, троцкистов, эсеров, церковников", - руководимый якобы секретарем Свердловского обкома партии и членом ЦК ВКП(б) Кабаковым, членом партии с 1914 года. По материалам следственных дел того времени получается, что почти во всех краях, областях и республиках существовали якобы широко разветвленные "право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские организации и центры" и, как правило, эти "организации" и "центры" почему-то возглавлялись первыми секретарями обкомов, крайкомов или ЦК нацкомпартий. (Движение в зале.)

В результате этой чудовищной фальсификации подобных "дел", в результате того, что верили различным клеветническим "показаниям" и вынужденным оговорам себя и других, погибли многие тысячи честных, ни в чем не повинных коммунистов. Таким же образом были сфабрикованы "дела" на видных партийных и государственных деятелей - Косиора, Чубаря, Постышева, Косарева и других. 
В те годы необоснованные репрессии проводились в массовых масштабах, в результате чего партия понесла большие потери в кадрах.

Сложилась порочная практика, когда в НКВД составлялись списки лиц, дела которых подлежали рассмотрению на Военной Коллегии, и им заранее определялась мера наказания. Эти списки направлялись Ежовым лично Сталину для санкционирования предлагаемых мер наказания. В 1937-1938 годах Сталину было направлено 383 таких списка на многие тысячи партийных, советских, комсомольских, военных и хозяйственных работников и была получена его санкция.

Значительная часть этих дел сейчас пересматривается и большое количество их прекращается как необоснованные и фальсифицированные. Достаточно сказать, что с 1954 года по настоящее время Военной Коллегией Верховного суда уже реабилитировано 7679 человек, причем многие из них реабилитированы посмертно.

Массовые аресты партийных, советских, хозяйственных, военных работников нанесли огромный ущерб нашей стране, делу социалистического строительства.

…

Когда Сталин говорил, что такого-то надо арестовать, то следовало принимать на веру, что это "враг народа". А банда Берия, хозяйничавшая в органах госбезопасности, из кожи лезла вон, чтобы доказать виновность арестованных лиц, правильность сфабрикованных ими материалов. А какие доказательства пускались в ход? Признания арестованных. И следователи добывали эти "признания". Но как можно получить от человека признание в преступлениях, которых он никогда не совершал? Только одним способом - применением физических методов воздействия, путем истязаний, лишения сознания, лишения рассудка, лишения человеческого достоинства. Так добывались мнимые "признания".

…

Таким образом, самые грубые нарушения социалистической законности, пытки и истязания, приводившие, как это было показано выше, к оговорам и самооговорам невинных людей, были санкционированы Сталиным от имени ЦК ВКП(б).

Недавно, всего за несколько дней до настоящего съезда, мы вызвали на заседание Президиума ЦК и допросили следователя Родоса, который в свое время вел следствие и допрашивал Косиора, Чубаря и Косарева. Это - никчемный человек, с куриным кругозором, в моральном отношении буквально выродок. И вот такой человек определял судьбу известных деятелей партии, определял и политику в этих вопросах, потому что, доказывая их "преступность", он тем самым давал материал для крупных политических выводов».

   Таким образом, «самые грубые нарушения социалистической законности, пытки и истязания, приводившие, как это было показано выше, к оговорам и самооговорам невинных людей», указанные в докладе Н.С. Хрущева, применительно ко многим тысячам «партийных, советских, комсомольских, военных и хозяйственных работников» по всем необъятным просторам нашей страны, свидетельствуют о масштабной преступной деятельности органов госбезопасности.

   Вряд ли можно допустить, что сотрудники госбезопасности, облаченные властными полномочиями решать судьбы многих тысяч «партийных, советских, комсомольских, военных и хозяйственных работников», не отдавали отчет себе в том, чем они занимаются, выбивая под пытками признательные показания у невиновных в большинстве своем людей. Для таких грандиозных по своему масштабу репрессий были востребованы тысячи исполнителей с весьма специфическими моральными качествами, применительно к которым в докладе Н.С. Хрущева использовано выражение: «никчемный человек, …, в моральном отношении буквально выродок».

   Такое пренебрежительное отношение некоторой части сотрудников органов госбезопасности к судьбам и жизни людей, культивированное общей политической атмосферой многих лет правления И.В. Сталина, отражалось на моральных качествах сотрудников НКВД, впоследствии ставших сотрудниками как КГБ, так и МВД.

   Первый председатель КГБ Иван Серов к июню 1957 года уволил более 18 тысяч чекистов, отличившихся своим усердием в годы сталинских репрессий, в том числе сорок генералов. С 1953 года по 1964 год из «органов» было уволено более 60 тысяч бывших сотрудников НКВД.

   (Масштабная чистка «органов» в те годы была санкционирована высшим партийным руководством страны, поэтому укрывать от наказания преступников в форме, фигурировавших в деле гибели туристов, у руководства страны и КГБ не было резона, а вот обнародовать их причастность к смерти туристов было политически не оправдано, как и придавать широкой гласности содержание закрытого доклада Н.С. Хрущева.)

   Некоторые уволенные в те годы из «органов» сотрудники были привлечены к уголовной ответственности за преступления, совершенные ими в рамках выполнения своих прямых служебных обязанностей во времена сталинских репрессий.

   Так, фигурирующий в докладе Н.С. Хрущева следователь Родос Борис Вениаминович, в звании полковника госбезопасности, уволенный со службы в МГБ ещё в 1952 году, был арестован 5 октября 1953 года и изобличен в «преступлении против КПСС по статьям 58-1 «б» («Измена родине»), 58-8 («Террор»), 58-11 («Действие в составе группы лиц») Уголовного кодекса РСФСР». 26 февраля 1956 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к расстрелу.

   Биография полковника госбезопасности Родоса Б.В., приведенная в Википедии, весьма показательна в плане того, какие люди были востребованы для работы в органах госбезопасности, сделавшие блестящую карьеру в годы сталинских репрессий, благодаря своим личным качествам:

«Звания

1936 — младший лейтенант госбезопасности

5 ноября 1937 года — лейтенант госбезопасности

25 февраля 1939 года — минуя одну ступень, из лейтенанта сразу стал капитаном госбезопасности

12 июля 1941 года — майор госбезопасности

14 февраля 1943 года — полковник госбезопасности».

   Кадровиков госбезопасности, которые должны были тщательно изучать биографии кандидатов на службу в этой серьезной организации, даже не смутил факт привлечения Родоса к суду в недалеком прошлом за попытку изнасилования:

«В 1930 г., будучи секретарём дирекции заповедника, Родос был обвинен в попытке изнасилования сотрудницы, исключён из комсомола и осуждён нарсудом Новотроицкого района Мелитопольского округа за «оскорбление действием» на 6 месяцев принудительных работ (сам Родос утверждал, что он всего лишь «обнял женщину за талию»)».

   Как бы чудовищно мое предположение не выглядело, но высока вероятность того, что именно в таких насильниках целенаправленно нуждалось НКВД к 1936 году, набирая их на службу, принимая во внимание сталинскую установку, упомянутую в докладе Н.С. Хрущева:

«Массовые репрессии резко усилились с конца 1936 после телеграммы Сталина и Жданова из Сочи от 25 сентября 1936 года, адресованной Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро, в которой говорилось следующее:

"Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД". …

Эта сталинская установка о том, что "НКВД опоздал на 4 года" с применением массовых репрессий, что надо быстро "наверстать" упущенное, прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы».

   Принимая на службу таких как Родос, кадровики НКВД прекрасно понимали, чем придется заниматься вновь принятым сотрудникам, выбирая из претендентов наиболее подходящие кандидатуры с учетом специфики предстоящей деятельности:

«Дела Родоса

В 1938—1941 годах Родос допрашивал руководителей страны, деятелей науки, искусства:

членов Политбюро ЦК ВКП(б) (Станислав Косиор, Влас Чубарь)

кандидатов в члены Политбюро (Павел Постышев, Роберт Эйхе)

генерального секретаря ЦК ВЛКСМ (Александр Косарев)

членов ЦК ВКП(б) (Алексей Стецкий, Николай Антипов, Ванников, Бори Львович)

секретарей обкомов (Бетал Калмыков, Кабардино-Балкария; Дмитрий Булатов, Омская область; Иван Носов, Ивановская область)

военачальников (Мерецков, Штерн, Локтионов, Смушкевич, Рычагов и другие военные и руководители оборонной промышленности, арестованные в 1941-м)

писателей (Исаак Бабель)

режиссёров (Всеволод Мейерхольд)

Родос участвовал в следствии по групповым делам на арестованных за так называемую антисоветскую деятельность: дела «Народной партии трудящихся», «Русской национальной партии», Польского подпольного правительства и руководства Армии Крайовой (дело Окулицкого и др.). Участвовал в следствии по делу командира партизанского отряда Никифора Коляды, в 1945 г. — по делу монашки Меньшовой-Радищевой, выдававшей себя за дочь Николая II, Татьяну Романову.

На допросах Родос зверски избивал арестованных».

   В прошении о помиловании Родос фактически признался в широкой практике жестоких избиений подследственных высокопоставленными сотрудниками госбезопасности в целях получения признательных показаний, что послужило ему примером для подражания:

«Первый раз я был невольным свидетелем применения к арестованному мер физического воздействия, когда непосредственно в ходе очной ставки между Левиным и Михайловым лично Ежов начал избивать Михайлова, дурному примеру которого последовали Фриновский и др. руководящие работники наркомата».

   Жалобы подследственных:

«Меня <…> клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам, по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам. В следующие дни, когда эти места ног были залиты обильным внутренним кровоизлиянием, то по этим красно-синим кровоподтекам снова били этим жгутом… Следователь все время твердил, угрожая: «Не будешь писать, будем бить опять, оставим нетронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного окровавленного тела». И я все подписывал до 16 ноября 1939 года.

— Всеволод Мейерхольд, арестованный : Из заявления, поданного 11 января 1940 г.»

«Родос взял кручёную веревку с кольцом на конце и давай хлестать по ногам, ударит и протянет её по телу… Я извивался, катался по полу и наконец увидел только одно зверское лицо Родоса. Он облил меня холодной водой, а потом заставил меня сесть на край стула копчиком заднего прохода. Я опять не выдержал этой ужасной тупой боли и свалился без сознания. Через некоторое время, придя в сознание, я попросил Родоса сводить меня в уборную помочиться, а он говорит: «Бери стакан и мочись». Я это сделал и спросил, куда девать стакан. Он схватил его и поднес мне ко рту и давай вливать в рот, а сам кричит: «Пей, говно в человечьей шкуре, или давай показания». Я, будучи вне себя, да что говорить, для меня было все безразлично, а он кричит: «Подпиши, подпиши!» — и я сказал: «Давай, я всё подпишу, мне теперь всё равно».

— Белослудцев, заведующий отделом руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ, арестованный. Из заявления Сталину 20 февраля 1940 года».

   Из свидетельских показаний на суде по делу Родоса бывшего начальника 1-го спецотдела Башкакова:

«Домогаясь от Эйхе ложного признания о том, что он якобы являлся шпионом, Родос, Берия и Эсаулов выбили у Эйхе глаз. Однако и после этого Эйхе виновным себя не признал. На моих глазах по указаниям Берия Родос и Эсаулов резиновыми палками жестоко избивали Эйхе, который от побоев падал, но его били и в лежачем положении, затем его поднимали, и Берия задавал ему один вопрос: «Признаешься, что ты шпион?» Эйхе отвечал ему: «Нет, не признаю». Тогда снова началось избиение его Родосом и Эсауловым, и эта кошмарная экзекуция над человеком, приговорённым к расстрелу, продолжалась только при мне раз пять. У Эйхе при избиении был выбит и вытек глаз. После избиения, когда Берия убедился, что никакого признания в шпионаже он от Эйхе не может добиться, он приказал увести его на расстрел».

   Как видим, у высокопоставленных сотрудников госбезопасности (Берия, Родос, Эсаулов) практиковалось не только жестокое избиение подследственных, но и нанесение увечий – «выбили у Эйхе глаз», на что нельзя не обратить внимания в связи с материалами УД о гибели группы Дятлова - отсутствие глаз у Людмилы Дубининой и Александра Золотарева.

   Полковник госбезопасности Родос Б.В. признался, что примером применения физических методов воздействия к подследственным ему послужили подобные действия его руководства. Как известно, «рыба гниёт с головы», поэтому с большой долей вероятности можно предположить, что и подчиненные Родоса, присутствуя на его «показательных» допросах, перенимали опыт жестокого рукоприкладства Родоса как наивернейший способ выбивания признательных показаний у подследственных. Это неминуемо привело к широкому распространению подобной преступной практики в недрах органов госбезопасности, учитывая масштабы её преступной деятельности по всей стране, указанные в закрытом докладе Н.С. Хрущева.

   Если к невиновным в большинстве своем подследственным не применять меры физического воздействия, то мало кого из них можно вынудить заведомо оговорить себя, осознавая последствия самооговора, поэтому у следователей, которые принципиально могли не применять меры физического воздействия - избиение подследственных, было гораздо меньше шансов получить требуемый руководством результат, что не способствовало их успешному продвижению по службе, а могло ещё и указывать на пособничество «преступным элементам» со всеми вытекающими из этого последствиями.

"У чекиста есть только два пути – на выдвижение или в тюрьму". И. Сталин, Октябрь 1951 г.

   Сделать блестящую карьеру в годы сталинских репрессий в органах госбезопасности имели возможность наряду с действительно высокопрофессиональными специалистами, учитывая многообразие направлений деятельности НКВД, и люди с весьма специфическим набором моральных качеств, соответствующих выражению Н.С. Хрущева: «в моральном отношении буквально выродок».

   Преступная практика зверских избиений подследственных и даже уже приговоренных к расстрелу (Эйхе) в большей степени имела отношение к следователям госбезопасности, вынужденным во времена сталинских репрессий выбивать признательные показания у подследственных, которых по всей стране насчитывалось многие сотни тысяч. Поэтому общая атмосфера безнаказанного издевательства над людьми, оказавшихся во власти органов госбезопасности, куда относился и ГУЛАГ, разлагающе в моральном отношении влияла на весь штат сотрудников НКВД, так или иначе вынужденных подражать примеру поведения своего непосредственного руководства.

   Таким образом, нанесение увечий людям, в частности, выбивание глаз, не является чем-то абсолютно несвойственным в поведении взбешенного сотрудника госбезопасности. Поводом для выведения из психологического равновесия сотрудника НКВД, приводя его в бешенство, что соответствует зверскому избиению подозреваемого, могло быть сильнейшее личное желание незамедлительно получить требуемый руководством результат проводимого расследования, грубой силой выбивая признание.

   Поэтому такие легковозбудимые и агрессивные психопаты уже вне службы могли приходить также в бешенство в конфликтных ситуациях, подобных ситуации в гостинице пос. Вижай, с трудом сдерживая желание расправиться с обидчиком сиюминутно, затаив жгучую ненависть и лелея желание жестоко отомстить за нанесенные «оскорбления», невзирая на возраст и пол обидчика.

   В связи с известными фактами зверств сотрудников госбезопасности, включающими и факт нанесения увечья в виде выбитого глаза, было бы интересно узнать у О. Архипова, выразившего недоумение по поводу факта зверства в эпизоде с Людмилой Дубининой следующим образом: «Мне совершенно не понятен факт такого откровенного зверства со стороны каких-то супостатов независимо от их мундира. Зачем это было делать?!», насколько ему понятен факт «такого откровенного зверства» со стороны высокопоставленных сотрудников госбезопасности Берии, Родоса и Эсаулова в эпизоде с только подозреваемым в шпионаже Эйхе?  

   Если О. Архипов и в эпизоде с Эйхе, руководствуясь какими-то общечеловеческими ценностями, выразит свое недоумение по поводу «такого откровенного зверства» со стороны высокопоставленных сотрудников госбезопасности, то последует ли за этим его вывод о невозможности самого факта «откровенного зверства» этих высокопоставленных сотрудников госбезопасности в эпизоде с Эйхе, как это он делает, ставя под сомнение криминальный характер гибели группы Дятлова, в части нанесения травм и увечий Людмиле Дубининой и Александру Золотареву какими-то супостатами «независимо от их мундиров».

   Насколько вообще актуально понимать не столько мотивы действий, сколько степень зверства агрессивных психопатов, скорых на физическую расправу, как некоторых сотрудников «органов» госбезопасности, которые при очередной смене «вывески» стали сотрудниками МВД, пороча своими действиями вновь созданную силовую структуру?

   Пытаться как-то вразумительно с позиции общечеловеческих ценностей оценить достаточность мотивации у таких агрессивных психопатов для зверской расправы с Людмилой Дубининой и Александром Золотаревым столь же затруднительно, как пытаться понять мотивацию «агрессивного воздействия неизвестного Объекта» на Людмилу Дубинину по версии О. Архипова, что вообще никак не озадачивает автора, принимающего отсутствие такой мотивации как должное.

   Оценивая достаточность мотивации заказчика убийства для такой зверской расправы с туристами, следует ответить на три вопроса:

     1)  Установлена ли принципиальная возможность конфликтной ситуации в «т. наз. гостинице» между туристами и заказчиком?

     2)  Достаточно ли эта конфликтная ситуации способна объяснить мотивацию заказчика зверски расправиться с туристами, как результат его мести?

     3)  Могла ли присутствовать какая-либо дополнительная мотивация у заказчика для убийства туристов, кроме личной мести?

   На первый вопрос можно ответить утвердительно, т.к. материалы УД – дневниковые записи туристов, относящиеся к их пребыванию в поселке Вижай, вполне допускают возможность возникновения конфликтной ситуации между Людмилой Дубининой и кем-то из руководства поселка-колонии Вижай, принимая во внимание возникшие трудности в «т.ак наз.ываемой гостинице» и эмоционально тяжелое состояние Людмилы в эти дни, включая особенности её характера.

   Чтобы ответить на второй вопрос, нам никак нельзя выводить за рамки этих оценок личные качества предполагаемого заказчика, как одного из руководящих работников поселка-колонии Вижай, бывшего в недалеком прошлом сотрудником НКВД, опуская из рассмотрения общую атмосферу беспредела, царившую долгие годы в органах госбезопасности. Поэтому пытаться оценить мотивацию заказчика убийства группы Дятлова с позиции человека, незнакомого со спецификой деятельности НКВД, - это дело бесполезное, потому как он не сможет соотнести, казалось бы, вполне безобидную и будничную для наших дней конфликтную ситуацию с недовольством постояльца гостинице, выраженным, возможно, в достаточно грубой форме, с той степенью зверства, которая последовала, как результат мести второй стороны этого конфликта. Только особенности личных качеств заказчика убийства группы Дятлова могут объяснить степень зверства исполнителей его воли в эпизоде расправы с Людмилой Дубининой, т.к. формальная причина для конфликта в гостинице пос. Вижай присутствует.

   Учитывая специфику деятельности «органов» госбезопасности многих лет правления И.В. Сталина, можно с большой долей вероятности предположить, что таких сотрудников как Родос, в отношении моральных качеств которого Н.С. Хрущев использовал выражение: «в моральном отношении буквально выродок», могло немало остаться к началу 1959 года в ГУЛАГе. Заказчик и организатор убийства группы Дятлова мог быть как раз одним из таких представителей «органов» госбезопасности, до увольнения которого просто ещё не дошла очередь, учитывая, что увольнение из «органов» бывших сотрудников НВКД, отличившихся своим усердием в годы репрессий, продолжалось с 1953г. по 1964г.

   Вот для ответа на третий вопрос, проясняя наличие какой-либо дополнительной мотивации у заказчика и исполнителей для убийства туристов, необходимо акцентировать внимание на политическом аспекте трагической гибели туристов, посвятивших свой поход XXI съезду КПСС и погибших как раз в дни проведения этого партийного съезда, являвшегося центральным событием во внутриполитической жизни СССР 1959 года.

   Для прокуратуры Ивделя и Свердловской области было несвойственно заниматься расследованием политически мотивированных преступлений, поэтому-то в материалах УД следователи прокуратуры и не акцентировали внимание на возможной политической подоплеке произошедшей трагедии, что вполне естественно. Только в компетенцию КГБ входило расследование преступлений, имеющих политическую окраску, которая по формальным признакам на все 100% присутствовала в деле о гибели группы Дятлова, что и обусловило активное участие КГБ в расследовании гибели туристов параллельно с прокуратурой. Руководство страны и КГБ, проводя масштабные увольнения из «органов» бывших сотрудников НКВД, «отличившихся» в массовых репрессиях, прекрасно отдавало себе отчет в возможности глубокой неприязни у таких сотрудников к политическим переменам в стране, повлекшим за собой «репрессии» уже в отношении бывших сотрудников НКВД.

   Кроме конфликтной ситуации в «т.ак наз.ываемой гостинице» поселка Вижай, как одного из основных мотивов для расправы с туристами, заказчик и исполнители планируемого тайного убийства туристов могли крайне негативно относиться к политическим переменам, происходившим в стане после смерти И.В. Сталина.

   Учитывая проходивший c 27 января по 5 февраля 1959 года XXI съезд КПСС и необузданную пропаганду по этому поводу в СМИ, уже бывшие к 1959 году сотрудники НКВД, с ненавистью воспринимавшие происходившие перемены в стране, наблюдая за тем, как их бывших «коллег» по НКВД увольняют со службы, а некоторых и привлекают к суду, могли иметь в качестве дополнительного мотива для тайного убийства туристов – ненависть к происходившим в стране политическим переменам, олицетворяемым проходившим в эти дни XXI съездом КПСС. Заказчик и исполнители вполне могли спроецировать свою ненависть к происходящим в стране переменам и XXI съезду партии на туристов группы Дятлова, посвятивших свой поход XXI съезду КПСС, что было указано в путевке профкома УПИ, предъявленной Игорем Дятловым руководству поселка-колонии Вижай вместе с командировочным удостоверением, и что послужило основанием для перевода туристов, остановившихся первоначально в клубе, в «т.ак наз.зываемую гостиницу» пос. Вижай.

   Не исключаю, что именно 27 января в день открытия XXI съезда КПСС заказчику и исполнителям, отмечавшим за «праздничным» столом это событие в атмосфере необузданной пропагандистской шумихи в СМИ по этому поводу, пришла мысль выместить на группе Дятлова как личную месть за нанесенное заказчику «оскорбление», так и выместить на туристах, формально прославлявших своим походом XXI съезд партии, свою ненависть к политическим переменам в стране, катастрофически ухудшившим положение бывших сотрудников НВКД, активно вовлеченных в реализацию внутриполитических установок И.В. Сталина в былые годы.

   Такая дополнительная политическая мотивация для тайного убийства туристов у заказчика и исполнителей, как бывших сотрудников НКВД, никак не могла быть проигнорирована следователями КГБ, расследовавшими гибель группы Дятлова, имевшую явную политическую окраску для партийного руководства страны и КГБ, принимая во внимание ещё и социальный статус погибших туристов и их родителей.

   Поэтому при оценке достаточности мотивации у заказчика и исполнителей к совершению убийства группы Дятлова нельзя исключать из рассмотрения наличие дополнительного повода для мести туристам, имеющего политическую подоплеку, связанную с проходившим в те дни XXI съездом КПСС, на фоне сильнейшей личной неприязни, как результата конфликта в «т.ак наз.ываемой гостинице» пос. Вижай, что в сумме многократно могло усилить ненависть заказчика и исполнителей его воли к туристам, мотивируя их к тайному убийству группы Дятлова.

   Благоприятные обстоятельства для планирования тайного убийства туристов, приведенные ранее, могли дополнительно стимулировать заказчика и исполнителей к совершению задуманного преступления, оставляя им надежду на возможность скрыть свою причастность к смерти туристов, трупы которых рано или поздно обнаружат. И если бы не обидные промахи исполнителей воли заказчика, такие как потерянные ножны, …, и следы драки на их лицах, в результате чего у следователей КГБ появились реальные возможности выйти на след убийц, то вполне возможно, что это преступление не было бы раскрыто даже КГБ.

   Дополнительно к вопросу выяснения мотивации заказчика убийства туристов, следует обратить внимание на факт отсутствия личного дневника Александра Колеватова, необнаруженного на месте гибели туристов, что свидетельствует в пользу присутствия посторонних людей и может указывать на возможное присутствие в этот дневнике информации, проливавшей свет на мотивацию заказчика жестоко расправиться с туристами.

   Даже предполагаемая некоторыми исследователями возможность естественной утраты этого дневника, как результат использования бумаги дневника для розжига костра у кедра, не выдерживает никакой критики, учитывая наличие в этом дневнике большого количества ещё пустых страниц, пожертвовать которыми можно было бы безболезненно, сохранив при этом уже сделанные записи в нем, а принимая во внимание наличие ножа у туристов, что позволяло им использовать бересту для этих целей, потребность в бумаге из дневника Колеватова вообще отпадает.

   После того, как стали очевидны намеренья вооруженных людей, выгнавших полуодетых туристов на мороз, Александр Колеватов имел возможность сформулировать в своем дневнике причины, побудившие этих людей к подобным действиям, подчеркнув роль заказчика, восстанавливая в памяти все нюансы пребывания туристов в пос. Вижай. Следовательно, отсутствие дневника Александра Колеватова на месте гибели туристов напрямую свидетельствует о содержавшихся в нем уликах против убийц, поиском и уничтожением которых они были озадачены уже после расправы со всеми своими жертвами, что объясняет посмертное изменение положения тел туристов, не соответствующее положению трупных пятен, и расстёгнутую на них одежду, включая вывернутый карман спортивных брюк Зины Колмогоровой при расстегнутых застежках на этих брюках.

   В рамках данной криминальной версии умышленного убийства группы Дятлова большое количество материалов УД о гибели туристов указывают как на присутствие посторонних людей на склоне во время гибели туристов, так и на наличие жгучей ненависти заказчика к Людмиле Дубининой (принципиальная возможность конфликта, результаты СМЭ), послужившей одним из основных элементов в мотивации заказчика и исполнителей для умышленного убийства туристов.

   Также как ядерный взрыв возможен только при условии достижения критической массы делящегося материала, например Урана-235, путем слияния двух или нескольких его частей в единое целое для подрыва бомбы, точно также и только слияние воедино всех, рассмотренных по отдельности мотивов у заказчика для мести туристам и сопутствовавших этому обстоятельств, побудило заказчика и исполнителей к реализации хорошо спланированного ими убийства группы Дятлова.

   Приведенные аргументы в данном расследовании, естественно, не устанавливают факт убийства туристов сотрудниками Ивдельлага из поселка-колонии Вижай, т. к. это расследование проводится не по горячим следам трагедии, а спустя более 53-54 лет, и всего лишь является одной из версий гибели туристов, тем более что в версии выдвинуто предположение о вполне реальных возможностях раскрытия этого преступления силами КГБ весной-летом 1959 года. 

   Нет серьезных оснований сомневаться в том, что расследование силами КГБ ещё по горячим следам не установило виновных в гибели туристов, которые понесли заслуженное наказание. Заказчик, оставаясь на своем рабочем месте, обеспечивал алиби исполнителям, что могло значительно затруднить раскрытие этого преступления даже для КГБ, и если бы не ошибки исполнителей, то шансы на раскрытие этого преступления даже силами КГБ были бы невелики.

   Если бы КГБ была поставлена формальная задача предъявить обществу виновных в криминальной гибели туристов, то, учитывая практику минувших лет, выбить признание под пытками не составило бы труда у кого угодно, включая манси. Однако изменившаяся к этому времени ситуация с осуждением подобных способов дознания, исходящая от руководства страны, естественно препятствовала такому методу ведения следствия в КГБ. Поэтому, думаю, следователям КГБ в этом случае пришлось действительно проводить следствие в рамках закона, добросовестно собирая улики, изобличающие реальных преступников, вне зависимости от их принадлежности к силовым ведомствам.

   Данная версия гибели туристов является одной из немногих криминальных версий, в рамках которой утверждается, что виновные в гибели туристов понесли заслуженное наказание, как результат успешного расследования этой трагедии КГБ в 1959 году. Поэтому эта версия в отличие от большинства криминальных версий не предполагает необходимости поиска виновных в гибели туристов убийц, не понёсших наказание по разным причинам, включающим как головотяпство и непрофессионализм следственных органов, так и умышленное сокрытие виновных в гибели туристов от наказания, прямо или косвенно предполагающее соучастие государства.

   Приведенные мной доводы, основанные на анализе материалов УД, в качестве обоснования мотивации заказчика убийства группы Дятлова для такой жестокой расправы с туристами, не являются 100% доказательством этого факта, придавая расследованию естественный статус версии. Если бы приведенные мной аргументы в пользу причастности к гибели группы Дятлова сотрудников Ивдельлага из пос. Вижай были бы 100%-ми, то данное расследование изменило бы свой статус с версии на доказанный факт.

   Поэтому расследование убийства группы Дятлова, как версия гибели туристов, вполне допускает присутствие недоказанного 100%-но факта мотивации заказчика для совершения зверского убийства туристов, что и делает это расследование всего лишь версией, оставляя в ней присутствие белых пятен, для заполнения которых исключительно на персонифицированном уровне требуется уже привлечение личных качеств читателей, способных принять или отвергнуть попытки автора заполнить эти белые пятна своими предположениями, оценивая их обоснованность и достоверность.

   Эти же соображения относятся к любой версии, потому что все версии без исключений уже по определению содержат белые пятна в большем или меньшем количестве, как предположения их авторов, нуждающиеся в субъективной оценке своей обоснованности и достоверности, находя своих сторонников и противников.

   В настоящее время «факт» убийства группы Дятлова или факт обоснованности иной причины гибели туристов, может быть установлен только в ходе судебного разбирательства, поэтому даже официальное заключение прокуратуры о причине смерти туристов от 1959 года - это не более чем одна из версий прокуратуры, вызвавшая к себе явное недоверие сразу после закрытия официального УД как у родственников погибших туристов, так и среди многих тысяч людей, неравнодушных к трагической гибели туристов.

   В этой связи становится актуальным вопрос: «А судьи – кто?»

   Надо обладать поистине детской наивностью, чтобы предположить возможность в современных условиях не столько возобновление официального следствия прокуратурой по делу гибели туристов, сколько возможности получения достоверных результатов этого расследования, пока не будут приданы огласке результаты расследования КГБ 1959 года.

   До тех пор пока истинная причина гибели группы Дятлова, выявленная в результате расследования КГБ, в чем по большому счету сомневаться не приходится, является государственной тайной, любое официальное «расследование» с государственным участием так или иначе будет стремиться увести следствие от истинной причины гибели туристов.

   Поэтому любое судебное разбирательство, призванное установить истинную причину гибели туристов, имеет много шансов превратиться в суд инквизиции, заранее обрекая на несостоятельность неугодные вершителям этого суда версии, что отчасти происходит уже сейчас, учитывая пристрастное отношение к любым фактам УД у противников криминальных версий, с упорством «попугая» повторяющих «вывод» прокуратуры 1959 года об отсутствии посторонних людей на склоне.

   Актуален также вопрос: кто в нашем обществе заинтересован в раскрытии тайны гибели группы Дятлова?

      - Разрозненные авторы серьезных версий, включая многих исследователей с форумов, которые сейчас проявляют реальную активность, как и умышленную псевдо активность?

      - Государство (?), которое не спешит раскрыть результаты расследования КГБ по делу гибели туристов, вряд ли будет содействовать этому, даже если общественность проявит немыслимую по своей трудоемкости настойчивость для возобновления официального расследования по закрытому прокуратурой в 1959 году УД.

      - «Фонд памяти Дятлова»?

   Один из пунктов устава «Фонда памяти Дитлова» сформулирован следующим образом:
     "2.1.Основной целью деятельности Фонда является: 
     ·   увековечение памяти группы Дятлова, 
     ·   содействие выяснению полных обстоятельств гибели группы Дятлова, 
     ·   воспитание молодежи в духе патриотизма, 
     ·   создание информационной базы фонда для проведения мероприятий по увековечению памяти группы Дятлова".

   Одна из основных целей деятельности Фонда, а это «воспитание молодежи в духе патриотизма», явно вступает в противоречие с различными криминальными версиями смерти туристов от рук сотрудников силовых ведомств СССР, поэтому нет ничего удивительного в том, что криминальные версии встречают активное сопротивление представителей Фонда, приводящих в качестве формального аргумента против, ссылку на официальное следствие: «Проведенным расследованием не установлено присутствия 1 или 2 февраля 1959 г. в районе высоты «1079» других людей кроме туристов группы Дятлова», на чем и основывается позиция некоторых «исследователей», отвергающих криминальный характер смерти туристов. Если прибегать к такой «весомой» аргументации, то не мешало бы признаться при этом, что официальное следствие не установило ещё и многое из того, что ему следовало бы установить, включая погодные условия в ночь трагедии, поэтому этот аргумент противников криминальных версий выглядит смехотворно на фоне многих упущений официального следствия.

   Вообще, странно называть себя исследователем таинственной гибели туристов, всецело уповая не столько на материалы УД, сколько на откровенно необоснованные материалами УД и субъективные выводы официального следствия, полностью игнорируя при этом множество прямых и косвенных указаний на присутствие посторонних людей, так или иначе фигурирующих в материалах УД.

   Тем более что сама формулировка из постановления о закрытии УД: «Проведенным расследованием не установлено присутствия 1 или 2 февраля 1959 г. в районе высоты «1079» других людей кроме туристов группы Дятлова», не отрицает принципиальную возможность присутствия других людей на месте гибели туристов, а констатирует лишь отсутствие положительного результата проведенного расследования в этом вопросе, и не более того. Поэтому категорическое отрицание факта присутствия «других людей» противниками криминальных версий формально противоречит смыслу обтекаемой формулировки этого в постановлении о прекращении УД, что лишний раз подчеркивает абсурдность такой аргументации.

   Если предположить, что одна из криминальных версий с участием сотрудников «силовых ведомств» СССР, совершивших преступление, скорее всего, на свой страх и риск, является истинной причиной гибели туристов, то такая версия явно противоречит одной из целей «Фонда памяти Дятлова» - патриотическому воспитанию молодежи. Следовательно, данное положение в уставе «Фонда памяти Дятлова» напрямую закрывает дорогу всем криминальным версиям такого рода, что в некоторой степени объясняет упорное, до фанатизма, противостояние сторонников некриминальных версий при «Фонде памяти Дятлова».

   Таким образом, одна из целей деятельности «Фонда памяти Дятлова», сформулированная, как «воспитание молодежи в духе патриотизма», вступает в явное противоречие с более важной, хотелось бы надеяться, целью деятельности Фонда – «содействие выяснению полных обстоятельств гибели группы Дятлова», фактически препятствуя «выяснению полных обстоятельств гибели группы Дятлова».

   Надеюсь, ни для кого не секрет, что сокрытие от населения СССР в 1956 году содержания закрытого доклада Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях», обнажившего масштабы преступной деятельности органов госбезопасности, было продиктовано в немалой степени высокими целями «воспитания молодежи СССР в духе патриотизма», что также объясняет и засекречивание результатов расследования КГБ гибели группы Дятлова, как нежелание властей обнародовать возможную причастность к смерти туристов бывших сотрудников НКВД.

   Фонду памяти Дятлова стоит определиться с приоритетами:

 - либо заниматься воспитанием «молодежи в духе патриотизма», закрывая доступ молодежи к неприглядным страницам нашей истории, по крайней мере, в деле о гибели группы Дятлова;

 - либо действительно содействовать «выяснению полных обстоятельств гибели группы Дятлова», вне зависимости от возможных негативных последствий этого для дела «воспитания молодежи в духе патриотизма».

   Поэтому правомерно в наше время задаться вопросом о мотивации у различных объединений исследователей трагической гибели группы Дятлова для выяснения истинной причины смерти туристов.

   Одновременно с явной или завуалированной незаинтересованностью государства и различных групп общества, включая «Фонд памяти Дятлова», в раскрытии истинной причины гибели группы Дятлова, можно констатировать, что ореол таинственности трагической гибели туристов, в некотором смысле, выгоден многим.

   В связи с этим вполне показательна бездеятельность Фонда памяти Дятлова на протяжении многих лет в вопросе уточнения погодных условий в месте трагедии в ночь с 1 на 2 февраля 1959 года, что могло бы значительно уменьшить число некриминальных версий, основанных на предположениях об эфемерном буране или ураганном ветре и прочих сопутствующих этому явлениях. Одновременно с этим уточнение реальных погодных условий на месте трагедии могло бы приблизить нас к раскрытию тайны гибели группы Дятлова, что представляется вполне очевидным фактом. Существующее положение в этом вопросе явно кому-то выгодно из сторонников некриминальных (природно-стихийных) версий, принимая во внимание, что и официальное следствие в 1959 году умудрилось без результатов экспертизы погодных условий навязать обществу при закрытии УД буквально в приказном порядке версию про «стихийную силу, преодолеть которую …», уводя расследование от изначального криминального следа (первая версии – криминал - «убивали манси») как причины гибели группы Дятлова.

   Что-что, а выяснить реальные погодные условия в ночь гибели туристов – это большого труда не представляет, заказав экспертизу метеослужбам. Можно было бы объявить конкурс на наиболее полное и самое главное беспристрастное представление не столько результатов экспертного заключения, сколько всего объема метеоданных, послуживших обоснованием сделанным экспертами выводам о состоянии погодных условий на месте гибели туристов. А пока можно наблюдать значительные расхождения между результатами исследований погодных условий, приведенных Е.В. Буяновым и мной в разделе «Погода» данного расследования, что оставляет простор для фантазии у сторонников природно-стихийных версий, фактически заинтересованных в легализации официальной версии «стихийной силы» в качестве причины смерти туристов, выдвинутой при закрытии УД в 1959 году.

   Благодаря тому, что криминальная причина гибели туристов в настоящее время считается наиболее достоверной, вне зависимости от конкретной версии, противостояние сторонников некриминальных и криминальных версий выходит на более высокий уровень накала страстей. Примером этому может служить обострившийся характер отношений между двумя авторитетными в своих кругах исследователями таинственной гибели туристов - Е.В. Буяновым и А. Ракитиным. Что примечательно, инициатором обострения отношений выступает Е.В.  Буянов, как автор лавинной версии, с фанатичным упорством доказывающий существование той самой «стихийной силы, преодолеть которую туристы были не в состоянии».

   Позиция сторонников некриминальных версий становятся все более нетерпимой, о чем дополнительно свидетельствует выступление Олега Архипова на ТВ в программе «Дятловцы 55 лет спустя. Сумма мнений. Часть 2»:  (http://www.youtube.com/watch?v=M2fuyxGBrws#t=73)

 «Я встречался с ветеранами в Ивдельском районе, которые спешат сказать, что они знают…. Очень многие представители органов стараются помочь, потому что им надоело читать, что кто-то из их коллег убивал, вырывал язык и т.д. Понимаете, о чем я говорю.

То есть в данном случае идет противодействие общественности тому потоку … грязи, который есть в Интернете по теме, необоснованных на-думок и т.д. Люди хотят все таки разобраться, чтобы в конце-концов эта тема была раскрыта».

   Если учесть личное неприязненное отношение О. Архипова к некоторым криминальным версиям, открыто выраженное им в его книге: «Особенно мерзкой является версия о том, что у молодой девушки язык вырвали люди, которые убивали группу в результате зачистки», то можно констатировать, что, устраивая опрос ветеранов и других «представителей органов», материализуя этим свое чувство мерзости к некоторым криминальным версиям, О. Архипов занимается мобилизацией этой «общественности» для противодействия самой возможности выдвижения и существования подобных версий, которые с его легкой руки соотносятся уже с «потоком грязи».

   Надо заметить, что «необоснованными на-думками», используя его терминологию, можно назвать в равной мере все без исключения версии гибели группы Дятлова, известные на сегодняшний день, чисто по формальным признакам, что в максимальной степени относится к версию самого О. Архипова, поэтому его попытка субъективно навешать этот ярлык только на криминальные версии выглядит весьма неуклюже, указывая на его явную предвзятость.

   Что касается сопоставления некоторых криминальных версий с потоком «грязи» и последующим тезисом О. Архипова о потребности «людей» («общественности») «разобраться» в истинных причинах гибели группы Дятлова, «чтобы в конце-концов эта тема была раскрыта», то можно легко предположить, что в число возможных претендентов на истинную причину гибели туристов, по мнению О. Архипова и «мобилизованной» им «общественности», вряд ли попадут некоторые версии криминальной смерти туристов.

   По всей видимости, истинная причина гибели туристов, как одна из многих версий, должна соответствовать пожеланиям той «общественности», которую он мобилизует для борьбы с так называемым «потоком грязи».

   Надо отметить, что противостояние сторонников некриминальных и криминальных версий, которое уже имеет свою многолетнюю предысторию среди исследователей этой трагедии, усилиями О. Архипова выходит на новый уровень бескомпромиссной борьбы, низводящей криминальные версии до уровня «потока грязи», что до некоторой степени созвучно претензиям Е.В. Буянова к криминальным версиям.

   Опять же чисто формально то, чем занимается О. Архипов, руководствуясь своим нескрываемым чувством мерзости к некоторым криминальным версиям, можно соотнести с разжиганием ненависти между сторонниками различных версий гибели туристов, мобилизуя для этого противостояния «общественность» из рядов силовиков (МВД), что может иметь свои неблаговидные, мягко говоря, последствия.

   Так из высказывания О. Архипова: «Я встречался с ветеранами в Ивдельском районе, которые спешат сказать, что они знают…. Очень многие представители органов стараются помочь, потому что им надоело читать, что кто-то из их коллег убивал, вырывал язык и т.д.»

   Помочь в чем?

   В материализации чувства мерзости О. Архипова к некоторым версиям криминальной смерти туристов?

   В чем может выразиться материализация этого чувства при условии, что «ветеранам» и «представителям органов» «надоело читать…»?

     а) В физическом или ином устрашении авторов соответствующих версий, дабы другим было неповадно?

     б) Может быть, «общественность» (МВД), мобилизованная О. Архиповым, выступит с инициативой в Государственную Думу для принятия закона, запрещающего под страхом уголовного преследования, выдвигать версии криминальной смерти группы Дятлова от рук «сотрудников органов»?

   Которые, кстати, могли действовать на свой страх и риск, совершая преступление, тем самым пороча доброе имя вновь созданной силовой структуры - МВД.

   А может быть, за всю историю существования МВД, не говоря уже про НКВД, сотрудники этих «органов» не совершили ни одного преступления, чтобы вот так вставать на защиту чести своих гипотетических коллег?

   Ветераны органов, если они не имели отношения к КГБ тех лет, то они могли быть естественно не в курсе деталей расследования КГБ гибели группы Дятлова, и привлеченных по этому делу людей. Если же они имели отношение к КГБ и были в курсе всех нюансов следственных действий, то в таком случае, учитывая секретность подобного расследования, вряд ли они осмелятся раскрывать гостайну следствия КГБ по этому делу.

   Вероятность того, что партийное руководство страны силами КГБ не выяснили для себя истинные причины гибели группы Дятлова, учитывая могущество этой «конторы», представляется ничтожно малой, поэтому попытки сохранить эту гостайну могут стимулировать только появление дезинформации из источников, якобы обладающих достоверной информацией по этой теме, и не более того.

   В той же степени, в какой О. Архипов, руководствуясь своим чувством мерзости, сравнивает криминальные версии с участием сотрудников «органов» с «потоком грязи», ему, очевидно, придется соотнести содержание закрытого доклада Н.С. Хрущева, обнажившего масштабы преступной деятельности сотрудников («органов») госбезопасности с подобным же «потоком грязи», учитывая, что во времена сталинских репрессий лагеря и колонии были подведомственны НКВД.  

   Хочется надеяться на благоразумие ветеранов и сотрудников «органов», как потенциальных участников «общественности» О. Архипова, которые не возьмутся отстаивать доброе имя своих гипотетических коллег, изобличенных как «моральных выродков» из числа сотрудников «органов», фигурировавших в докладе Н.С. Хрущева.

   Во все времена и во всех странах среди добросовестно исполняющих свой долг и обязанности сотрудников силовых ведомств существовали «в моральном отношении буквально выродок(и)», используя терминологию Н.С. Хрущева.

   Поэтому «общественности» О. Архипова выступать в защиту «моральных выродков» из числа сотрудников «органов», совершивших убийство туристов группы Дятлова на свой страх и риск, столь же абсурдно, как и защищать «моральных выродков» из числа сотрудников «органов» (госбезопасности), совершавших преступления, указанные в докладе Н.С. Хрущева, которые впоследствии понесли заслуженное наказание, о чем свидетельствует смертный приговор Родосу Б.В. Так же и убийцы группы Дятлова понесли заслуженное наказание кем бы они ни были, учитывая официальный ответ одному из родителей погибших туристов в три слова: «виновные понесли наказание», что представляется вполне правдоподобным, а не вымышленным, фактом.

   Было бы большой ошибкой не признавать или скрывать факты присутствия в «правоохранительных органах …» сотрудников, совершавших преступления как в далекие годы сталинских репрессий (доклад Н.С. Хрущева), так и в нынешнее время («Дальний» - Казань), поэтому дело очищения «органов …» от проникших туда с преступными намерениями людей, было, есть и останется одной из важнейших задач для любого государства, включая Россию.  

   Было бы ещё большей ошибкой ограничиваться установленной в ходе этого расследования причиной гибели группы Дятлова от рук людей, долгие годы вынужденных нести свою службу в чудовищных условиях эпохи сталинского правления в органах госбезопасности, когда в среде сотрудников госбезопасности «культивировались» самые отвратительные моральные качества. Это привело к роковой встрече туристов в гостинице пос. Вижай с одним из немногих, оставшихся к этому времени на службе в МВД, представителем «сталинской гвардии», несмотря на значительное число уволенных со службы бывших сотрудников НКВД к 1959 году.

   Более глубокой причиной произошедшей трагедии как с туристами группы Дятлова, так и с их убийцами, включая заказчика, которых чуть позже настигло справедливое возмездие, является извечное российское разгильдяйство, как источник многих бед России, выразившееся в данном случае в пренебрежительном отношении к своим обязанностям, возможно, одного из подчиненных заказчика, ответственного за поддержание «гостиничного сервиса» на надлежащем уровне в части обеспечения сухими дровами постояльцев гостиницы, представлявшей собой обычную деревенскую избу.

   Даже несмотря на стечение обстоятельств, способствовавших этой роковой встрече участников конфликта в гостинице пос. Вижай, учитывая особенности их характеров, при наличии в гостинице сухих дров для печи, туристы как постояльцы гостиницы, и человек, предоставивший им гостиницу, могли бы расстаться хорошими друзьями, прожив ещё долгие годы, сохраняя теплые воспоминания о своей встрече.

 Август 2013г - апрель 2014г.