Причины уничтожения Александрийской библиотеки и преследования язычников

  Можно даже не сомневаться в том, что высшему жречеству религии Осириса, окончательно утратившей свою привлекательность для подавляющего большинства египтян к концу I тысячелетия до н.э., было выгодно уничтожение наследия своих прямых конкурентов – храмовых философов и жрецов многочисленных богов проторелигии Египта, с её парадигмой религиозного мышления, основанной на вере в переселение душ. Поскольку их предшествовавшая деятельность в египетском обществе и привела к окончательному увяданию религии Осириса и её заупокойного бизнеса, что и стимулировало высшее жречество бога Осириса искать пристанище для возрождения своего заупокойного бизнеса в религии ранних христиан.

  Незавидная участь заупокойного бизнеса религии Осириса к концу Нового царства – увядание культа Осириса в его центре в Абидосе, была предопределена условиями сосуществования на равных правах в каждом из многочисленных религиозных центров Древнего Египта жрецов Осириса и жрецов местных богов, отдававших предпочтение исконной вере египтян в переселение душ, т.е. проторелигии Египта.
  Подобная атмосфера плюрализма религиозно-философских воззрений представителей разных школ философии многочисленных религиозных центров Древнего Египта, неминуемо подрывала в египетском обществе статус учения жрецов заупокойного культа о вечной загробной жизни в царстве мертвых Осириса, главным образом, из-за присутствия в этом учении меркантильной подоплеки – аморальной и коррупционноемкой концепции загробного суда, которая и составляла основу заупокойного бизнеса религии Осириса.

  Таким образом, как показывает история развития заупокойного бизнеса религии Осириса в Древнем Египте, вера в вечную загробную жизнь, культивируемая жрецами заупокойного культа в разных слоях египетского общества, начиная лишь со времен Среднего царства (2160 –1785гг. до н. э.), оказалась неспособной выдержать конкуренцию с проторелигией Египта, в условиях толерантного отношения в обществе и государстве к этим религиям, что и было характерно для Древнего Египта вплоть до конца I тысячелетия до н.э., чему и явилось свидетельством увядание культа Осириса в Абидосе уже по окончанию эпохи Нового царства (1580–1085гг. до н. э.).

Рис 18. Эхнатон.

  Этому процессу чрезвычайно поспособствовала религиозная реформа фараона XVIII династии, Аменхотепа IV (Эхнатона), который отказался от религии Осириса в качестве элитарной религии фараонов из-за тлетворного влияния на морально-нравственные устои египетского общества, запретив её аморальный бизнес на всей подвластной ему территории Египта, с весьма благородной целью – восстановление Маат.

  Маат ассоциировалась в религиозном сознании египтян не только с моральными и нравственными устоями, но и с торжеством справедливости в судебной системе; что подразумевало под собой и искоренение коррупции в органах власти, явившейся следствием тлетворного влияния религии Осириса на «элиту» общества.

  Деятельность же высшего жречества религии Осириса «по возрождению своего заупокойного бизнеса» в рамках религии ранних христиан, посредством привнесения в неё почти своих наработок трех предыдущих тысячелетий, в конечном итоге, увенчалась полным триумфом.
  Тем не менее в процессе «перерождения» (трансформации) религии Осириса в Христианство его идеологи, из среды высшего жречества бога Осириса, столкнулись с явным противостоянием сторонников «веры в реинкарнацию и переселение душ», которые пытались внедрить в плоть Христианства свою веру. Это было обусловлено, с одной стороны, глубочайшим кризисом религии Осириса в египетском обществе к концу I тысячелетия до н.э., а с другой стороны, популярностью проторелигии Египта среди подавляющего большинства египтян, признававшего истинность концепции реинкарнации, что касалось и жителей Александрии как египетского, так и греческого происхождения.

Учение Оригена «о предсуществовании душ»

  Одно из весьма существенных противостояний со стороны сторонников веры в переселение душ, с которым пришлось столкнуться идеологам ортодоксального Христианства, в их яростном стремлении его увенчать верой в вечную загробную жизнь, связано с деятельностью легендарного учителя Церкви III века, пресвитера Оригена (185–254 гг.), и его учением «о предсуществовании душ».
  Ориген был египтянином и при этом отнюдь не сторонником ни религии Осириса, ни проторелигии, а убежденным приверженцем религии ранних христиан, унаследовав эти качества от своих родителей. За принадлежность к религии христиан семья Оригена, когда ему было 17 лет, лишилась имущества после казни главы семейства, Леонида, принявшего смерть за свою веру. Впоследствии, Ориген целиком посвятил свою жизнь христианской теологии, оставив современникам и потомкам в наследие колоссальное количество литературных трудов (6000 по данным Св. Епифания), посвященных в большинстве своем Библии.

  Несмотря на свою искреннюю приверженность к религии ранних христиан и на глубину погруженности в изучение Св. Писания, чем он и прославился в истории Христианства в качестве «знаменитого учителя Церкви III века», Ориген оставался, как это ни странно, сторонником концепции реинкарнации в своей авторской её трактовке в виде учения «о предсуществовании душ».
  Деятельность и учение Оригена позволяют нам убедиться в том, что на зоре Христианства тексты Св. Писания, изучению которых он посвятил свою жизнь, не отрицали принципиальной возможности исповедования веры в «предсуществовании душ» в Христианстве.

  Не исключено, что Ориген как египтянин находил концептуальное признание реинкарнации, которая пользовалась популярностью среди его современниками, вполне приемлемой для своего христианско-мистического мировосприятия. Поэтому с целью популяризации в египетском обществе религии христиан, как делу всей своей жизни, он и попытался привнести в христианскую догматику идею реинкарнации, адаптировав её для Христианства через призму христианской мифотворчества, вследствие чего и возникло его учение «о предсуществовании душ», в котором фигурировали лишь души ангелов, людей и демонов.
  Это предположение и объясняет популярность Оригена в качестве учителя Церкви III века в Александрии и за его пределами среди тех, кто был озабочен поиском истинной веры, прекрасно осознававших тогда на примере упадка в египетском обществе религии дельцов заупокойного бизнеса: всю ущербность отказа от концепции реинкарнации для Христианства. Не исключено, что именно этими мотивами руководствовался и сам пресвитер Ориген.

  Из искренних побуждений, свидетельствующих о чистоте его помыслов, он как мог пытался уберечь Христианство от судьбы религии дельцов заупокойного бизнеса, поскольку отказ от концепции реинкарнации, фактически, делал религию христиан потенциальным продолжателем традиций религии Осириса по извлечению финансовой выгоды из манипуляции участью душ (состоятельных) египтян в царстве мертвых своего бога, благодаря аморальной торговле заупокойными текстами «Книги мертвых».

  Подобная, лишь впоследствии признанная еретической, деятельность Оригена вносила сумятицу в умы ранних христиан, препятствуя известным идеологам Христианства окончательно его увенчать верой в вечную загробную жизнь в раю своего Бога, что впоследствии и легло в основу церковного бизнеса, апофеозом которого стала столь же аморальная торговля индульгенциями в Римско-католической церкви.
  Учение Оригена «о предсуществовании душ» три столетия уподоблялось «кости в горле» идеологов ортодоксального Христианства, окончательно признанное ересью лишь на V Вселенском Соборе в 553 году по инициативе императора Юстиниана I. Из его послания Собору:

«Пифагор, Платон, Плотин и их последователи, как я сказал, единодушно признавая души бессмертными, говорили, что они существуют прежде тел и что есть отдельный мир душ, что падшие из них посылаются в тела, и при том так, что души ленивых в ослов, души грабителей в волков, души хитрецов в лисиц, души сластолюбцев в коней.

Церковь же, наученная божественными Писаниями, утверждает, что душа сотворена вместе с телом, а не так, что одно прежде, а другое после, как казалось сумасбродству Оригена».

*            *            *            *            *

  Поэтому в условиях «возрождения» заупокойного бизнеса религии Осириса, посредством его трансформации («перерождения») в церковный бизнес религии христиан, идеологи Христианства не допускали для себя возможности равноправного сосуществования в общественной жизни своей христианской догматики со смертельно-враждебной ей ересью представлений о реинкарнации, дабы в будущем церковный бизнес не повторил печальной участи заупокойного бизнеса религии Осириса в египетском обществе.
  Следовательно, ни о каком плюрализме религиозно-философских мнений в процессе трансформации («перерождения») религии Осириса в Христианство не могло быть и речи.

  Возведение же религии христиан в статус государственной религии, в частности, Византийской империи при императоре Феодосия I, развязало руки христианским религиозным фанатикам Александрии, идейные вдохновители которых прекрасно отдавали себе отчет в том, какую угрозу для Христианства представляет не столько многообразие языческих богов и их жрецов, сколько приверженность этих жрецов к проторелигии Египта с её парадигмой религиозного мышления, основанной на «вере в реинкарнацию и переселение душ» (1), что было присуще и другим языческим религиям. Это же отношение транслировалось и на представителей различных философских школ Александрии, включая греческие, которые популяризировали, в частности, неоплатоновские представления о переселении душ среди слушателей своих школ и в целом среди широких слоев населения, в частности, Александрии, препятствуя своей деятельностью распространению ортодоксального Христианства и его церковного бизнеса.

  Истинная причина преследования христианскими фанатиками язычников, языческих жрецов, включая осквернение их святынь и разрушение храмов, состояла, отнюдь, не в их приверженности к многобожию, как принято считать с подачи апологетов Христианства, а в их приверженности к парадигме религиозного мышления, основанной на «вере в реинкарнацию и переселение душ». Эта вера в переселение душ была представлена разнообразием учений в контексте проторелигии Египта о реинкарнации, которые отличались своей конкретикой в каждом крупной религиозном центре, имевшим свою философскую школу. Поэтому преследованию подвергались именно жрецы-философы различных религиозных центров Египта, пальму первенства которых в философской премудрости признавали греки, согласно приведенным выше свидетельствам автора географического трактата IV века из раздела «сведения о Египте и Александрии».

  Само по себе многобожие, ровным счетом, не представляло никакой угрозы для Христианства, и более того, оно было им беспардонно заимствовано, о чем свидетельствуют многочисленные лики святы в христианских церквях и храмах некоторых из современных конфессий Христианства.
  Без этого «многобожия» в Христианстве, представленного ликами святых, к иконам которых приносят свои подношения христиане, обращаясь к ним по разным житейским поводам, Христианство вообще не стало бы полноценной религией в той же мере, в какой в Древнем Египте религия Осириса не представляла собой полноценной и самодостаточной религии. Поскольку религия Осириса была ориентирована лишь на предоставление услуг своим адептам, «облегчавшим их благостную посмертную участь в царстве мертвых Осириса», в то время как мирские аспекты повседневной жизни египтян с их горестями и радостями были совершенно чужды жречеству бога Осириса(!).

  Многобожие религии Древнего Египта со своими номовыми и столичными богами как раз и было, в буквальном смысле, обременено мирскими аспектами жизнедеятельности египтян из разных слоев общества, которые приносили в храмы свои подношения тому или иному богу по каждому конкретному поводу житейских обстоятельств, обращаясь в молитвах к этим богам за помощью.
  Лики святых в Церкви выполняют совершенно идентичную роль для прихожан, так что многобожие – это, отнюдь, не враг религии христиан, а нечто диаметрально противоположное, позволившее высшему жречеству религии Осириса уподобить Христианство полноценной религии, каковой была религия Древнего Египта, представленная, с одной стороны, религией Осириса, присутствовавшей во всех номах Египта, а с другой стороны, разнообразием номовых и столичных религий со своими богами.

  Преследование язычников Александрии и других религиозных центров Египта было обусловлено тем обстоятельством, что эта часть населения Александрии и Египта, в целом, встала на защиту своих религиозных ценностей, противостоя религиозному терроризму христианских монахов-фанатиков, разрушавших их святыни и преследовавших жрецов-философов, единственной виной которых была их вера в реинкарнацию и переселение душ, признанная идеологически вредной ересью, препятствующей процветанию церковного бизнеса.
  Как известно, уничтожение Александрийской библиотеки и явилось делом рук христианских фанатиков в черных монашеских рясах, которые в 391 году, разрушив Александрийскую библиотеку, воздвигли на её месте христианский монастырь.
  Религиозный террор христианских монахов IV-V веков не обошел стороной и другие сферы религиозно-философского противостояния ортодоксального Христианства, возведенного в ранг государственной религии императором Феодосием I, и культурой античного мира, в целом греческий образец которой превалировал в Александрии со времен его основания, принимая во внимание одно существенное обстоятельство – свидетельство Геродота в V веке до н.э., о заимствовании эллинами учений египтян о бессмертии человеческой души.

«В одном из погромов христианских фанатиков в 415 г. была убита Ипатия — философ-неоплатонист, математик и астроном. Она вызвала враждебность христиан, так как имела необыкновенное влияние на гражданского префекта Александрии. Отец Кирилл — патриарх Александрии ничего так не желал, как избавиться от Ипатии. Дикая черная армия монахов заполнила улицы Александрии в намерении совершить святые деяния перед тем, как убраться в свои монастыри, и встретила идущую с лекции Ипатию.
Ее буквально разорвали фанатичные защитники Христовой веры».

  Автор приведенной выше цитаты, далее пытается объяснить убийство Ипатии якобы ненавистью египтян к грекам, т.е. убийством на расовой почве, что представляется весьма поверхностным взглядом на истинную причину ненависти религиозных фанатиков из среды христианских монахов не просто к грекам, а к своим идеологическим врагам – философам как греческого, так и египетского происхождения, имевших мужество отстаивать свои убеждения, противоречащие христианской догматике, узаконенной на государственном уровне волей императора Феодосия I на безальтернативной основе.

  Преследование греческих философов Александрии отражает собой лишь надводную часть айсберга более масштабных гонений, которым подвергались жрецы-философы египетского происхождения всех религиозных центров Древнего Египта, исповедовавшие проторелигию Египта, в чем и составляла их вина.
  Так что уничтожение Александрийской библиотеки как хранилища культурных и научных ценностей древнеегипетской и древнегреческой цивилизаций, включая научные достижения других народов, столь же можно представить в виде надводной части айсберга, более объемная подводная часть которого была сосредоточена в религиозных центрах по всему Египту. Вот вместе с уничтожением Александрийской библиотеки уничтожению подверглись и храмовые святыни всех религиозных центров Древнего Египта, включая вставших на их защиту жрецов и последователей проторелигии Египта. Дабы у последующих поколений христианизированных египтян, греков и представителей других народов не было бы возможности приобщиться к их культурному и научному наследию, в частности, представленному достижениями древнеегипетской цивилизации, которые высоко ценились древнегреческими философами, позволив им основать собственные научные школы, заложившие основы европейской науки, поступательное развитие которой было прервано в IV-V веках на более чем тысячелетие!

  Уничтожение культурного и научного наследия древнеегипетской цивилизации, которое явилось следствием уничтожения Александрийской библиотеки и храмовых святынь всех религиозных центров Древнего Египта, имело вполне закономерные последствия – погрузив народы христианизированной Европы на целое тысячелетий в пучину мракобесия Темного средневековья.

  Ещё веком ранее от описанных выше фактов религиозного террора христианских фанатиков в черных монашеских рясах, атмосфера плюрализм религиозно-философских воззрений в Александрии составляла предмет гордости не только её жителей, но и посещавших Александрию «философов любого племени и любой школы», как об этом свидетельствует автор анонимного географического трактата IV в. н. э. (34–37: сведения о Египте и Александрии):

«Ведь в его главном городе Александрии ты найдешь философов любого племени и любой школы…
И действительно, невозможно найти ни в одной области знания сведущего человека — не египтянина родом. Поэтому Египет всегда привлекал философов и мужей науки, которые отличались исключительной мудростью».

*            *            *            *            *

  Таким образом, ортодоксальному Христианству первых веков возведения его в статус государственной религии была глубоко враждебна попытка внедрения в «свою плоть» идеи реинкарнации и переселения душ, даже адаптированной под христианскую мифологию учением Оригена (185—254 г) «о предсуществовании душ» (лишь в мирах ангелов, людей и демонов), которое стало костью в горле для известных идеологов Христианства, затрудняя им процесс полноценной трансформации («перерождения») религии Осириса в Христианство.
  Как свидетельствуют два предыдущих кризиса заупокойного бизнеса жрецов религии Осириса, а это крах Древнего царства (2778 – 2263гг до н. э.) и увядание культа Осириса в его центре в Абидосе в конце эпохи Нового царства (1580 – 1085гг. до н. э.), каждый из них привел к модернизации учения жрецов Осириса о вечной загробной жизни.
  Третий же кризис заупокойного бизнеса жрецов Осириса пришелся на конец I тысячелетия до н.э. – начало нового тысячелетия, что привело вообще к кардинальной модернизации как учения о вечной загробной жизни, так и в целом религии Осириса, преобразованной («переродившейся») в Христианство, посредством привнесения в религию ранних христиан всех наработок жречества Осириса, которое (жречество) одновременно извлекло уроки из анализа факторов, стимулировавших в прошлом стагнацию их заупокойного бизнеса. И в качестве наиболее очевидного фактора, вполне закономерно, был признан факт толерантного отношения в обществе и на государственном уровне к двум разноплановым религиям, основанным на двух парадигмах религиозного мышления, одна из которых признавала переселение душ – проторелигия Египта, а другая его отрицала, популяризируя среди египтян учение о вечной загробной жизни в царстве мертвых Осириса.

  Вполне себе меркантильная потребность возведения Христианства в статус государственной религии, в частности, Византийской империи при императоре Феодосии I, и позволила известным идеологам Христианства устранить препятствие, потенциально стоявшее на пути к процветанию уже церковного бизнеса, посредством запрета на государственном уровне возможности какого-либо плюрализма религиозно-философских воззрений в общественной жизни, а сторонники учений о реинкарнации, вполне естественно, были признаны язычниками и еретиками – врагами «Истинной веры».
  Языческие же боги, условно, были приватизированы Христианством, представляя собой лики святых в храмах и церквях, функциональное предназначение которых для прихожан полностью соответствовало функционалу языческих богов в их храмах.

  Следовательно, каждое последующее тысячелетие в развитии заупокойного бизнеса жрецов Осириса сопровождалось как кризисом религии Осириса, так и вынуждало её жрецов модернизировать учение о вечной загробной жизни в раю своего бога, в конечном итоге, по завершению I тысячелетия до н.э., им удалось вообще кардинально решить все проблемы своего заупокойного бизнеса посредством «перерождения» религии Осириса в ортодоксальное Христианство, исключительно, за счет его возведения в статус государственной религии, на безальтернативной основе.

  Таким образом, не только представления жрецов-философов проторелигии Египта о реинкарнации и переселении душ развивались в каждом из религиозных центров Древнего Египта на протяжении более чем 3-х тысячелетней истории этой цивилизации, совершенствуя представления своих последователей о важности соблюдения моральных и нравственных норм поведении в обыденной жизни, но и учение о вечной загробной жизни жрецов Осириса столь же нуждалось в своем совершенствовании, преследуя единственную цель – процветание заупокойного бизнеса, аморальная сторона которого приводила к диаметрально противоположным для общества последствиям – к упадку морали и нравственности среди адептов веры в вечную загробную жизнь.

  Вот эта разница предназначения в обществе двух парадигм религиозного мышления и проясняет сущностную личину апологетов веры в вечную загробную жизнь, с существенной оговоркой, подразумевающей под собой наличие возможности, например, у слуг Господа манипулировать участью душ своих прихожан в Царствии Его Небесном, посредством отпущения грехов, апофеозом чему служит пример аморальной торговли индульгенциями в Римско-католической церкви. И совершенно неслучайно в протестантских религиях было вообще упразднено отпущение грехов прихожан, включая отказ от католической и православной традиций почитания икон.